Римские войны. Под знаком Марса

В Рим быстро пришло краткое донесение полководца сенату: «Карфаген разрушен, жду ваших приказаний». Эту долгожданную весть жители Рима встретили с таким ликованием и восторгом, что всю ночь никто не ложился спать. Радуясь победе, римляне вспоминали о бедствиях предыдущих войн, об опасностях и неожиданностях только что закончившейся, вновь и вновь обсуждали и прославляли деяния Сципиона. Наутро богам посвятили жертвоприношения, торжественные процессии и игры.

Пребывшая в Африку сенатская комиссия предписала Сципиону разрушить все, что еще оставалось от Карфагена. Союзники Рима, прежде всего Утика и Нумидия, получали часть карфагенских владений, а остальная территория уничтоженного государства была превращена в римскую провинцию. Выполняя решение сената, Сципион приказал поджечь остатки огромного города. В течение семнадцати дней огонь уничтожал то, что не успели разрушить во время осады и штурма. Место, на котором более шести с половиной веков стоял Карфаген, было распахано плугом, посыпано солью и предано вечному проклятью. Исполнился завет неистового Катона. Основанная впоследствии римская колония, хотя и носила название «Карфаген», располагалась по соседству от проклятого места.

Группа римских военачальников и воинов

Вернувшийся в Рим Сципион справил блестящий триумф, столь же заслуженный, как и триумфы его отца и «деда». Из всех захваченных богатств он ничего не взял себе. Главной наградой ему стало почетное прозвище «Африканский» – такое же, как и у его приемного деда, с которым он теперь сравнялся и славой, и именем. Удивительно сходство судеб «деда» и «внука». Они принесли Риму две самые великие победы над заклятым врагом и по праву считались лучшими полководцами своего времени. И тот и другой впервые проявили свои военные дарования в Испании. И того и другого народ избирал, несмотря на их молодость, консулами в критические моменты войны. Оба они занимали затем самую почетную должность цензора. Высокое благородство, чувство чести и милосердие были в равной степени присущи обоим, как и горячая любовь к греческой культуре. Подобно Сципиону Старшему, Младший пользовался великой любовью народа. Но было между ними и разительное несходство. Имя и деяния младшего Сципиона не озарялись таким блеском удивительных легенд, как у его «деда». В Сципионе Эмилиане не было той царственности, которую современники отмечали в гордом победителе Ганнибала. Сципион Младший был сдержаннее и скромнее, несравненно доступнее в общении с простым народом. Как настоящий римлянин, он умел не только властвовать, но и повиноваться военной дисциплине и законам Республики. Примечательно, что Катон всю жизнь ссорился с главным героем Ганнибаловой войны, но стал наставником его приемного внука – героя последней войны с Карфагеном и своей похвалой как бы благословил его избрание в консулы. Неудивительно поэтому, что младший из Сципионов разделял взгляды и идеалы Катона и так же, как он, став цензором, защищал старинные римские нравы. О Сципионе же Старшем историки нередко говорят, что он опередил свое время, что рамки республиканских порядков были тесными для этой гениально одаренной личности. И это мнение во многом справедливо. Пройдет немногим более ста лет – и в Риме появится фигура, сравнимая по одаренности и величию со Сципионом Старшим, – Гай Юлий Цезарь.

Цезарь, как и Сципионы, прославится своими завоеваниями и победами. Но как политик он выберет иной путь – путь, который вел к установлению единоличной власти великого полководца, опирающегося на армию. Этот путь был еще невозможен во времена Сципионов, но стал неизбежным в середине I в. до н. э., после того как Римская республика пережила десятилетия внутренних раздоров и гражданских войн.

Однако начало этих потрясений, по единодушному мнению древних историков, было связано с победой над Карфагеном. Один из римских историков так написал об этом: «Могуществу римлян открыл путь старший Сципион, их изнеженности – младший; ведь избавившись от страха перед Карфагеном, устранив соперника по владычеству над миром, они перешли от доблести к порокам не постепенно, а стремительно и неудержимо; старый порядок был оставлен, внедрен новый; граждане обратились от бодрствования к дреме, от воинских упражнений к удовольствиям, от дел – к праздности».

В Риме, действительно, наступили новые времена. Историческое развитие поставило перед римским народом новые непростые проблемы, как внутренние, так и внешние. В круговороте бурных событий последнего века Республики на сцену истории выдвигались новые люди, яркие и мощные, но уже мало похожие на благородных героев предшествующей эпохи. О них и пойдет речь в следующих главах.

Глава IX Гай Марий. Победы и реформы

С разрушением Карфагена в 146 г. до н. э. закончилась не просто очередная война – на смену одной эпохе, самой героической в истории Рима, пришла другая. Из крестьянской республики Рим превратился в мировую державу с обширными заморскими владениями. В результате победоносных войн в Рим стекались огромные богатства и толпы рабов. Население провинций облагалось тяжелыми податями, лишалось значительной части своих земель и подвергалось прямому ограблению со стороны алчных римских наместников и дельцов. Верхушка римского общества баснословно обогащалась и все дальше отходила от былой простоты быта и строгости нравов. Почувствовав вкус к роскошной жизни, римские аристократы – нобили – стремились уже не столько к славе, сколько к обогащению. Они не стеснялись присваивать военную добычу и казенные деньги, брали взятки. Сенаторы, которым закон запрещал заниматься торговлей и финансовыми операциями, вкладывали свои богатства в приобретение обширных земельных владений и рабов, необходимых для их обработки. Наиболее состоятельные граждане, не входившие в сенат, образовали второе высшее сословие. Их по традиции называли всадниками, но они уже давно не являлись в войско со своим конем. В большинстве своем всадники были откупщиками налогов в провинциях [26] , занимались ростовщичеством и вели крупные торговые операции. Многие всадники были, как и сенаторы, владельцами больших поместий. Но, несмотря на свое богатство, им трудно было занять высокие должности в государстве. Правящая верхушка, состоявшая из нескольких десятков наиболее знатных семейств, ни с кем не желала делиться своими привилегиями и властью. Представители этих семей заправляли в сенате, делили между собой высшие государственные должности и выгодные наместничества в провинциях. Нобили кичились своими знаменитыми предками, но в большинстве своем не имели их доблестей и поэтому теряли свой авторитет в народе. Римская республика превратилась в настоящую олигархию – государство, в котором власть принадлежит очень немногим людям.

26

Откупщиками назвали богатых людей, которые брали сбор налогов и податей на откуп: объединившись в компании, они вносили в государственную казну свои деньги в той сумме, которая по закону причиталась с той или иной провинции, а потом собирали с провинциального населения эту сумму со значительным превышением, извлекая таким образом большую прибыль.

В то время как знать все больше богатела и изнеживалась, ведя роскошный образ жизни, римское крестьянство в значительной массе разорялось. Причин для этого было много. Во-первых, не прошло даром то опустошение, которому подверглась Италия за долгие годы Ганнибаловой войны. Во-вторых, ввоз дешевого хлеба из провинций делал занятие хлебопашеством на небольших крестьянских наделах совершенно невыгодным. Заняться же разведением скота или выращиванием олив и винограда, как это делали крупные землевладельцы, мелкие крестьяне не могли: для пастбищ нужны были обширные земли, а для перехода к новым сельскохозяйственным культурам – деньги на приобретение саженцев и инвентаря. Чтобы как-то сохранить свои хозяйства, крестьяне занимали деньги под высокие проценты и, в конечном счете, настолько опутывались долгами, что вынуждены были продавать свои наделы за бесценок богатым соседям. Не доставалось крестьянам и государственных земель, которые в основном захватывались крупными собственниками. Еще одна причина бедственного положения сельского плебса связана с массовым притоком рабов, чей подневольный труд использовался в крупных поместьях знати. Раба можно было заставить трудиться от восхода до заката, почти без выходных и праздников. Кроме того, рабов не призывали на военную службу, которая часто надолго отрывала крестьян-плебеев от их хозяйств. Городские плебеи также лишались заработков по мере того, как рабский труд все шире применялся в ремесленных мастерских и на других работах. В обществе усиливались противоречия между сословиями, в народе зрело недовольство всевластием знати.

Разорившиеся безземельные крестьяне становились батраками или массами стекались в город и, не имея постоянного дохода, пополняли разряд так называемых пролетариев. Тем самым они, согласно римским законам, выбывали из числа военнообязанных и не могли быть призваны в легионы. Армия по-прежнему оставалась ополчением граждан-собственников. Но мы знаем, что именно крестьянство всегда давало Риму лучших солдат. Поэтому обезземеливание крестьянства неизбежно вело к ослаблению военной мощи римского государства. Возникли большие трудности с набором легионов. У военачальников, отправлявшихся на войну, уже не было возможности отбирать новобранцев, как прежде. Приходилось забирать всех подряд. Это не могло не сказываться самым отрицательным образом на боевом духе и дисциплине войск. Простые солдаты были не заинтересованы в новых войнах, которые велись далеко за пределами Италии. Они видели, что львиная доля добычи присваивается жадными полководцами и их свитой, а им почти ничего не достается, в то время как их собственные хозяйства, оставленные на жен и детей, приходят в упадок. Многие граждане отказывались идти на войну. Вместо вызова по спискам военнообязанных прибегали к жеребьевке, чего никогда не было раньше. Солдаты, попавшие в армию против желания, сражались из рук вон плохо, не подчинялись дисциплине, а то и вовсе дезертировали или перебегали на сторону врага. Позорным поражениям, упадку дисциплины и боевых качеств армии способствовало бездарное командование корыстолюбивых военачальников, которые и во время походов не желали расстаться с привычной роскошью и больше думали о личном обогащении, чем о военных действиях.

Между тем и после великих завоеваний нужда в сильной и многочисленной армии не только не исчезла, но и возросла. Сохранять власть над миром оказалось ничуть не легче, чем завоевать его. В провинциях вспыхивали восстания против римского владычества, и римлянам приходилось вести длительные тяжелые войны для их подавления. Требовалось постоянное военное присутствие для охраны границ огромной державы. Все более серьезную угрозу представляли выступления рабов, выливавшиеся кое-где в настоящие войны против рабовладельцев.

Наиболее дальновидные римские политики ясно осознавали все эти угрозы и выступали за проведение реформ. Различные меры для преодоления назревавшего кризиса обсуждались в кружке Сципиона Эмилиана. Но реальные шаги в этом направлении сделали в 30-20-е гг. II в. до н. э. братья Тиберий и Гай Гракхи, которые были родными внуками Сципиона Африканского Старшего. Однако главная цель их деятельности – возродить военную мощь Рима за счет наделения разорившихся крестьян землей – была достигнута лишь частично. Остановить обезземеливание крестьянства и восстановить прежнюю численность военнообязанных не удалось. Сами братья погибли в острой борьбе за проведение в жизнь своих реформ, вызвавших резкое недовольство крупных землевладельцев и сенатской олигархии.

Кризисные явления, возникшие в римском обществе еще в середине II в. до н. э., достигли предельной остроты к концу этого столетия, когда к внутренним неурядицам добавились серьезные осложнения как на северных, так и на южных рубежах римской державы. В условиях внешних угроз само существование Рима зависело от того, удастся ли обеспечить боеспособность армии и выдвинуть действительно великого полководца. Таким полководцем оказался Гай Марий, который обессмертил свое имя не только замечательными победами, но и важной военной реформой. Как подчеркнул один римский историк, «Риму пришел бы конец, если бы на долю этого века не выпал Марий».

Гай Марий

По своему происхождению, воспитанию, характеру и карьере Марий совсем не походил на знаменитых полководцев эпохи Пунических войн. В Риме всегда было много храбрых солдат и выдающихся военачальников. Но для рядовых легионеров пределом мечтаний обычно было звание первого центуриона в легионе – примипила. Высшие офицерские должности и командование армией в Римской республике всегда оставались в руках высших сословий. Тем более трудно, практически невозможно было простому человеку выдвинуться на высокий пост во второй половине II в. до н. э. в условиях почти абсолютного самовластия знати. Марий же, происходивший из плебейских низов и начавший службу рядовым солдатом, не только достиг всех высших военных отличий, но и стал первым в римской истории человеком, который семь раз избирался консулом, причем после первого консульства следующие пять он получал подряд год за годом. Его называли «солдатским полководцем», потому что он первый из рядовых солдат поднялся до командования всей армией.

Марий никогда не скрывал своего простого происхождения, но гордился им, подчеркивая, что своим возвышением он обязан своему таланту, труду и счастью. Родился он в 156 г. до н. э. в деревне близ города Арпина в семье простого крестьянина, такого бедного, что ему приходилось, не имея собственной земли, наниматься в батраки-поденщики. С детства Марий познал тяжелый крестьянский труд. Он не получил законченного образования, не изучал греческий язык и литературу, считая смешным обучаться наукам у наставников, которые сами в рабстве у других. Изысканным аристократам Марий казался человеком неопрятным и грубым. Зато простая деревенская жизнь закалила его тело, приучила его одинаково переносить холод и зной, голод и жажду. От отца Марий усвоил, что изящество подобает женщинам, а мужчинам – труд, что всем честным людям надо стремиться к славе больше, чем к богатству, что человека украшает оружие, а не роскошная утварь.