Римский период, или Охота на вампира

Сняв последний слой, охранники отступили от кровати, посмотрели на Иванова.

Тот кивком головы приказал им выйти за дверь.

Богул, абсолютно голый, с забинтованной головой, шумно вдохнул воздух освободившейся грудью, выдохнул, вдохнул снова и открыл глаза.

Оглядев комнату и стоявших в двери Иванова и Винсента, Богул презрительно хоркнул, спустил ноги на пол, встал, шагнул к стене и, взяв рукой свой пенис, начал мочиться.

И вдруг – сначала непонимание и изумление, словно он не поверил своим глазам, а потом дикий ужас отразились на его лице.

– Бляди! – взревел он и бросился к двери на Иванова и Винсента.

Но они успели выскочить, Иванов захлопнул дверь, и охранники подперли ее своими плечами.

А с той стороны бился в дверь Богул и орал:

– Суки! Жиды! Зачем вы меня обрезали?!!

44

О’кей, эмиграция продолжается!

Как говорил Остап Бендер, сбылась мечта идиота!

Свой замечательный фильм я пишу своей жизнью, а жизнь не всегда ведет себя по законам кинематографа.

Будни вмешиваются.

Мой «козлик» Нихельспун отмочил мне номер – исчез из квартиры с вещами. Благо не с моими (что у меня взять-то?), но без всякого предупреждения исчез, и все. То есть улетел в Канаду – там, говорят, пособия для эмигрантов вдвое выше, чем в США, и держат на этом пособии чуть ли не год, и квартиру дают с холодильником, набитым продуктами. Почему-то этот «холодильник, набитый продуктами», действует на нашего брата эмигранта так, как на Паниковского слово «гусь», а на Бендера сумма «миллион долларов». А то и сильнее, потому что миллион долларов – это все-таки понятие абстрактное, а холодильник, набитый продуктами, – это вещь реальная до приятного урчания в желудке.

И надо же, как его быстро оформили! Мы с ним одновременно выехали из СССР, вместе прикатили в Италию, и нате вам: Канада, куда люди ждут въезда по полгода, Мишу Нихельспуна приняла, а США, куда каждый день улетает по целому «боингу» эмигрантов, меня принять не торопятся. Вот что значит быть моложе! Этому Нихельспуну 28 лет, холостой еврейский мальчик с высшим образованием – ну чем не жених для канадских ентес? [42] А сорокалетний неженатый еврей – это, конечно, оч-чень подозрительно, у него, наверное, где-то что-то не в порядке…

42

невест (евр.).

Ладно, пусть они получат Нихельспуна, я им от души желаю. И кстати – вместе с моей пеной для бритья, поскольку баллончик с этой пеной он у меня все-таки спер. Точнее, взял в счет моего долга. Потому что, когда он сказал мне: «Вадим, вы мне должны четыре качка пены для бритья…», я заорал: «Гениально! Аркадий Райкин!» Когда он сказал: «А чего вы смеетесь? Вы же брились моей пеной вчера…», я подумал, что он продолжает меня разыгрывать. Но когда на следующее утро из ванной исчез его баллончик с пеной, я перестал варить овсяную кашу на нас двоих и пригрозил набить ему морду, если он скажет еще хоть одно грязное слово об Инне, которая, как назло, забегает ко мне именно тогда, когда меня нет дома.

С тех пор мы с ним не разговаривали, и вот теперь он исчез. А стоимость квартплаты – в связи с наплывом эмигрантов – уже подскочила вдвое, и мне приходится срочно освобождать квартиру и перебираться в подселение к соседу-бакинцу Саше Ютковскому, который снимает трехкомнатную квартиру в складчину с москвичами Леней и Верой и их трехлетним сыном Ником. Одна комната, боковая, там будет моей за те же пятьдесят миль, что я платил здесь, но как я там буду работать под грохот Никиного барабана и запахи Вериной кухни?

Ладно, это мелочи жизни. Главная беда в другом: в моем будущем фильме нет основного стержня. Мои романы с Инной и Сильвией на стержень не тянут, они вообще буксуют на месте – Сильвия осталась в Вене, а Инна хотя и здесь, но с мужем. К тому же это совсем не киношный сюжет – дорожный роман со своей бывшей любовницей. Для фильма об исходе евреев из России нужно что-то глубокое и трогательное, как в «Докторе Живаго». Может быть, взять за основу треугольник Маша – Наум – Клаус? Русская Маша и эстонец Клаус, как я уже где-то записал, выезжали из СССР по фиктивным бракам. Маша нашла в Москве еврея Наума, они зарегистрировали брак, подали на эмиграцию, получили разрешение, оформили визу, купили билеты на самолет. Но за два дня до отлета Наум раздумал ехать. Маша состряпала справку о его болезни и явилась в аэропорт одна. Не знаю, что она там плела, это можно спросить, пока она здесь, но из СССР ее выпустили. В самолете она познакомилась с Клаусом. Ей 23, русая, красивая, художница. Ему 35, высокий, широкоплечий, журналист. Любовь. Кем была его фиктивная еврейская невеста, пока не важно, но можно и это спросить или придумать. Главное, что Клаус и Маша, сойдя в Вене с самолета, уже не расставались, в нашем отеле «Франценсгоф» они открыто жили в одном номере. Но тут прилетел Наум, Машин формальный муж. Чтобы ему оформиться на пособие в ХИАСе, а ей в IRC, где берут на содержание всех неевреев, они должны были написать, что их брак фиктивный. Наум такую бумагу подписать отказался. Он сказал Маше, что он ее любит и хочет быть ей мужем не фиктивным, а эффективным. А узнав, что Маша живет с Клаусом, хотел покончить с собой, и Клаус уговаривал его остаться жить, – вот какие страсти кипели, оказывается, в моем отеле, пока я ходил обедать к полякам и уныло волочился за Сильвией.

Кое-как Клаус и Маша уговорили Наума не резать себе вены и не вешаться, Маша и Наум оформили развод, и вся троица благополучно прибыла в Ладисполи. Здесь Маша и Клаус продолжали жить вместе, но Клаус начал попивать. Он стал бояться Америки. Журналист русской газеты «Вечерний Таллин», он все выспрашивал у меня, на что я надеюсь. Он пил, матерился при Маше по-черному, бравировал своими эстонскими бицепсами, но в его браваде и матерщине был страх, что в Америке он эту красавицу Машу возле себя не удержит. Поэтому здесь он наслаждался своей властью над ней – заставлял ее пить, курить и готовить на всю его алкашную компанию, которую он тут нашел и собрал: какой-то рыжебородый мужик, которого не пускают в Канаду из-за его дебильного сына, еще один жлоб, бывший учитель из Белоруссии, и странная пара ладиспольских аборигенов: немец – принципиальный противник детей и его жена-итальянка.

Этой компанией они собирались в дешевой подвальной квартире, которую Маша и Клаус снимали у немца и итальянки, и пили, матеря и проклиная все подряд – Россию, Эстонию, Белоруссию, Канаду, Германию и Италию. Чтобы проклясть такую обширную территорию, нужно было много спиртного.

И как-то вечером, когда Маша пошла в магазин за выпивкой, на нее напали итальянские подростки, отняли сумку с деньгами. А когда она пришла домой без денег и без спиртного, Клаус ее избил. Маша хлопнула дверью и ушла… к Науму!

Завтра они улетают в США. Все трое.

В этом сюжете все хорошо, за исключением одного обстоятельства: фильм будет называться «Исход», а из трех главных персонажей двое неевреи. И значит, этот сюжет не годится. Что же у меня есть еще?

Вчера состоялись похороны Фаины Степняк. 30 лет, длинноносая, коротконогая еврейка, она бросилась под машину в Риме. До этого ее несколько раз вынимали из петли. Почему она вешалась? Я выяснил. Оказывается, она не хотела эмигрировать. Больше того, она и слышать не хотела об отъезде. Она тихо жила где-то под Краснодаром, была замужем за Васей – следователем районной милиции и откармливала в сарае порося и гусей. Но, расследуя странную гибель молодого сельского агронома, Вася докопался, что его убили за честность – парень не подписывал липовые ведомости руководителей колхоза о потраве урожая скотом, о гибели садов от саранчи и прочие филькины грамоты. Это лишало начальство возможности сбывать налево, в Норильск, тонны яблок и прочих даров щедрой краснодарской земли. Парня-агронома напоили и убили варварским способом, залив ему пах столярным клеем, и Вася выяснил, кто это сделал. За что Васю самого стали гнобить так, что он был вынужден удрать из Краснодара в Прибалтику, откуда и эмигрировал со своей Фаиной. Но в Риме он сказал Фаине «чао» и стал жить с одной итальянкой-фотографом из газеты «Темпо». А Фаина стала вешаться. Соседи по пансиону «Тосканини», что у вокзала Термини, где живет Карен, вытащили ее из петли. Фаина подружилась с одной из них, с Лорой. Точнее, приклеилась к этой Лоре и таскалась за ней повсюду, эта Лора уже не знала, куда ей деться. Но все-таки делась – улетела в Америку. Самолет в Нью-Йорк улетает утром, Фаина проводила подругу в аэропорт, а вечером бросилась под машину…

Впрочем, с таким сюжетом соваться в Голливуд тоже не стоит, там девяносто процентов продюсеров евреи. И вообще, Голливуд не любит трагедий, там нужен хеппи-энд.

Хорошо, у меня есть хеппи-энд! И абсолютно убойный! Причем главный герой совершенно голливудский – агент ЦРУ! То есть формально он считается русским переводчиком Американского посольства в Риме, но ни для кого не секрет, да и он сам не делает из этого никакого секрета, что он занимается выявлением в потоке эмигрантов скрытых коммунистов, уголовников, гэбэшных шпионов и прочей мути, а также проводит беседы с людьми, чьи бывшие посты и профессии в СССР могут дать нужную Америке информацию.