Rise

Об этом я размышлял, пока шарил по всем ящикам прикроватной тумбочки в поисках порции зелья. С громким стуком я открывал закрывал все ящики по очереди, но заветный флакончик никак не находился. А боль усиливалась все больше, а вместе с ней росли еще и злость и раздражение.

— Можно потише? — пробурчал из противоположного конца комнаты Райт.

— Заткнись, — прошипел я в ответ. Перед глазами поплыли черные точки.

— Малфой, ты достал уже, — Хэролд встал с кровати и направил на меня палочку.

— Хочешь проверить, каков я в бою, придурок? — презрительно сказал я и достал свою палочку, направив на него. — Не боишься пожалеть?

— Чего мне бояться? — жутковато усмехнулся Райт. — Да, ты бывший Пожиратель, ну и что? Непростительными ты в меня кидаться не станешь, иначе сдохнешь уже на следующей неделе в Азкабане, а с любым другим твоим заклинанием я справлюсь. Жалкому доходяге со мной не тягаться.

— Пошел ты, — выплюнул я. Магия как будто заструилась по руке, и в кончиках пальцев начало покалывать. Боль и ярость пульсировали в голове. Я сильнее сжал волшебную палочку, готовый в любой момент ударить заклинанием.

Вдруг в комнате раздался хлопок, и около кровати появился Тинки, в руках он держал десяток флаконов с зельем.

— Молодой хозяин Драко, — встревоженно прокричал эльф, увидев, что мы с Райтом стоим в боевой стойке. Бросив флаконы на кровать, Тинки быстро встал передо мной. — Не трогай моего хозяина!

— Пф… — Райт издал нечто среднее между пренебрежительным смешком и резким недовольным выдохом. — Ясно, — тихо сказал он, опустил палочку и плюхнулся на свою кровать как ни в чем не бывало.

— И это все? — крикнул я.

Райт не отреагировал, а эльф схватил меня за ногу и поднял на меня умоляющие глаза.

— Хозяин, не надо. У мистера Драко будут проблемы, если он ударит другого ученика.

Рука задрожала от напряжения, я мысленно выругался и, направив палочку в стену, выпустил заклинание Экспульсо. Синий луч со взрывом врезался в стену, но не нанес ей серьезных повреждений.

— Хозяин, — снова позвал Тинки.

— Что? — рявкнул я.

— Зелье, — эльф указал маленькой рукой в сторону кровати.

— Хорошо, — отрывисто кивнул я и вздохнул, темные точки перед глазами никак не хотели исчезать.

Опустошив два флакона обезболивающего, я улегся на кровать.

— Иди уже, — приказал я эльфу, который неподвижно стоял и смотрел на меня во все глаза.

— Хозяин, не прогоняйте Тинки. Тинки боится, что хозяину грозит опасность.

— Все со мной нормально. Пошел вон, я сказал.

— А хозяин не будет драться? — спросил он тоненьким голосом и на всякий случай прикрыл голову руками.

— Не зли меня, — прошипел я. Эльф скривился, неуверенно кивнул и аппарировал.

Я ударил кулаком по кровати. Что за день? Чем я думал, когда направил палочку на этого идиота? Хотя Райт, казалось, забыл о нашем конфликте и уже уснул. И в этом, надо было признать, мне крупно повезло. Если бы я ударил его заклинанием, меня бы выгнали из Хогвартса, а может, и посадили бы в Азкабан или палочки лишили.

С этими нерадостными мыслями я уснул прямо в одежде.

Я стоял в библиотеке Малфой-менора, в кресле у камина сидел отец и направлял на меня свою волшебную палочку. Мне хотелось уйти, но я не мог сделать ни шагу, я не был в состоянии даже пошевелиться.

— Ты предал меня, предал нашего Лорда, предал идеалы всех магов мира! Ты будешь заслуженно наказан, — он произнес какое-то неизвестное заклинание, и из его палочки вырвались тонкие серебристые паутины и обвились вокруг моего тела. Дернув рукой вверх, он заставил паутину затянуться; во всех местах, где она касалась тела, меня пронзила острая боль.

Я закричал. Отец победно улыбнулся. Перед глазами у меня помутнело, и облик отца расплылся, как будто он был только отражением в запотевшем зеркале.

Моргнув, я еще раз всмотрелся в расплывчатый силуэт. Вместо отца мне удалось разглядеть Алекса. Он сидел на том же месте, где только что был отец, и смотрел на меня с грустью и ненавистью. По крайней мере, мне так показалось. Я хотел попросить его освободить меня, но как только набрал в грудь побольше воздуха, Алекс заговорил сам, а нити из паутины снова сжали меня:

— Ты предал меня. Как ты мог? Ты же знал, что я люблю Амелию.

Паутина прорезала кожу и впилась в мышцы и сухожилия. Боль стала еще сильнее. Выступившая темно-алая кровь мгновенно пропитала одежду, сделав ее тяжелой, липкой, тошнотворно пахнущей ржавым металлом.

Закричать я не смог — не хватило сил. В глазах потемнело, а когда немного прояснилось, образ моего мучителя снова изменился. Теперь в кресле около камина сидела Гермиона.

— Что, и тебя я предал? — закричал я так громко, как только сумел.

Она печально помотала головой.

— Нет, — сказала почти шепотом. — Ты себя предал. Что ты делаешь? Разве не чувствуешь, что обманываешь себя?

Вздохнув, она поднялась, подошла ко мне и оборвала всю паутину. Боль от этого, к сожалению, не уменьшилась. Руки ее мгновенно запачкались в мой крови. Она подняла их поближе к лицу, посмотрела на капли крови, собирающиеся на кончиках пальцев, и по ее щекам заструились слезы.

— Ты виноват, — безэмоционально проговорила она.

— Нет, — заорал я, продираясь сквозь болевые ощущения, схватил ее руки своими…

…И проснулся. За окном уже рассвело.

На лбу выступил пот. Вся подушка была мокрой. Сон растворился как мираж, и только одно осталось неизменным — боль. Она осталась.

Меня затрясло от ужаса. Нащупав на тумбочке зелья, я схватил три флакона и опустошил их один за одним. Когда стало немного легче, я задремал, а проснулся уже в двенадцатом часу с ощущением головокружения.

*

Утро. На завтрак я не попал, да и не очень-то хотелось. Какая-то сила погнала мня в библиотеку, где я встретил Алекса, сидящего за нашим привычным столом.

— Драко, ты в порядке? — спросил он меня.

— Да, — соврал я. — А ты? Где тебя вчера носило?

— Мне нужно было подумать, я же говорил. С тобой точно все нормально?

— Абсолютно, — кивнул я.

— Что ты собираешься делать сейчас? — как-то странно спросил он.

— Эссе по зельям. Или по травологии. Нет, по защите. Или по трансфигурации. Точно. Трансфигурация. Мне пора, до встречи.