Rise
Шрифт:
Завхоз, вечно недовольный на вид, подошел через минут пять. Все это время, пока мы его дожидались, в холле стояла абсолютная тишина. Филч смерил меня подозрительным взглядом, потом угрюмо посмотрел на Грейнджер и сказал только:
— Когда вернетесь, постучите пять раз, я открою. Негоже дверь открытой оставлять в такой поздний час.
— Спасибо, мистер Филч, — улыбнулась ему Гермиона. — Мы вам очень признательны.
Когда мы вышли на улицу, он все еще бурчал что-то про то, что “какие еще дела могут быть на улице среди ночи, ходят тут, спать нормально не дают”. Грейнджер достала
— Снег идет… Так красиво, — на выдохе проговорила Грейнджер.
— А мне жаль, что не видно звезд, — отозвался я.
— Да, звездное небо — тоже прекрасное зрелище. А особенно здесь, возле Хогвартса, все как и раньше, будто бы и не видело это место всех тех ужасов, что здесь творились, — она замолчала на некоторое время, и мы молча любовались падающими хлопьями, думая каждый о своем. — Ну что, пойдем? — сказала она, тряхнув головой, словно очнувшись от своих мечтаний.
— Да, надеюсь, нам повезет, — ответил я негромко, и мы двинулись в сторону опушки Запретного леса.
Снег хрустел под ногами Грейнджер и Тинки, и было слышно, что он успевал сделать шесть шагов, пока Гермиона делала два.
— Ты не злишься на меня больше? — спросил я.
— Нет, — она покачала головой. — Не вижу в этом смысла. Ты неисправим, — она сравнялась со мной и снова заговорила: — Малфой, скажи честно, зачем тебе так необходимо было идти со мной?
— Мне так захотелось, — ответил я, пожав плечами. Немного подумав, я решил уточнить: — Мне так спокойнее.
— Очень странная причина у тебя, — она покачала головой. — А ты выдержишь такие нагрузки?
— Я выпил обезболивающего зелья, — ответил я честно, хоть меня и задело то, что она считает меня слабым. — И потом, ты же настояла, чтобы меня сопровождал эльф, с чего бы мне устать?
— Это не я настояла, а директор МакГонагалл, — сказала она. — И прекрати все так воспринимать в штыки. Если кто-то волнуется о твоем состоянии, это не значит, что он тебя унижает. Это говорит только о том, что тебя хотят избавить от лишних проблем, вот и все. А ты ведешь себя так, будто тебя оскорбляют. Дикобраз, а не человек…
— Пойми и ты, что я могу оценить свои силы лучше, чем ты или кто-либо еще, и если я что-то делаю или собираюсь делать, значит, я рассчитал уже, справлюсь ли, — ответил я.
— Будь хоть немного признательным за заботу о тебе, — проговорила Грейнджер упрямо.
— Как тебе быть профессором? — спросил я, решив сменить тему, иначе мы рисковали снова поругаться.
— Здорово, — ответила она, и хоть я не видел ее лица, можно было понять, что она улыбается. — Жаль, что придется оставить преподавание, если я поступлю все-таки в Академию зельеваров.
— Тогда зачем тебе столько мороки с поступлением, если тебя устраивает твоя нынешняя работа? — недоуменно спросил я.
— Для меня это шанс расширить возможности, — ответила она. — Как ты не понимаешь? Вот сейчас у меня есть возможность делать множество вещей, но зельеваром я стать не могу, а после окончания академии
дорога будет открыта и в этом направлении. Я смогу делать то, что мне нравится, и не бояться что-то менять, потому что вариантов у меня будет масса. И вообще, мне нравится учиться.— Заучка, — ухмыльнулся я.
— Да, ну и что? В этом нет ничего плохого, особенно учитывая то, что это делает меня счастливой, — с пылом ответила она. Я даже позавидовал ей в этот момент, столько целеустремленности, силы и энергии было скрыто в этой хрупкой на первый взгляд девушке.
— У тебя в руках вообще любые возможности, — сказал я, — ты же знаменита.
Она интенсивно покачала головой.
— Дело совсем не в этом. Я сама создаю себе все возможности. И я понимаю, к чему ты клонишь, но у тебя тоже есть все, что нужно, чтобы реализовать себя так, как ты хочешь.
— Грейнджер, ну посмотри на меня, — я развел руками.
— Смотрю. И вижу человека, прошедшего многое, сделавшего сложный выбор, человека с живым умом и изрядной долей упрямства. В конце-концов, ты же представитель семьи из “списка двадцати восьми”!
— Не смеши меня, ты прекрасно знаешь, что моя репутация разрушена окончательно, — я покачал головой.
— Все в твоих руках, — ответила она. — Вот что бы ты хотел делать после Хогвартса?
Я вздохнул.
— Еще недавно я вообще не знал, что делать со своей жизнью, а потом мы случайно встретились, и ты дала мне шанс наполнить смыслом целый год. Дальше я пока не загадывал. Наверное, все зависит от того, поможет ли мне зелье, которое ты собираешься сварить…
— Нет, так не пойдет. Независимо от того, сможешь ли ты ходить или нет, ты должен строить планы и ставить перед собой цели! — воодушевленно сказала она.
Я размышлял над ответом и смотрел по сторонам. За разговором я как-то и не обратил внимания, что мы зашли уже достаточно далеко в лес, и деревья здесь росли все ближе и ближе друг к другу. Нам нужно было отыскать какую-нибудь поляну в самой гуще леса или чистое место на берегу около водоема, именно в таких местах существовал шанс встретить единорога.
— Мне нравятся зелья, — наконец сказал я. — Возможно, я бы хотел стать зельеваром в будущем. Но не думаю, что это у меня получится. Я не такой как ты, чтобы поступать в твою академию.
— Не обязательно же заканчивать именно эту академию. Да, она самая престижная, но не единственная, где учат зельеварению. Я думаю, что раз тебе нравится, значит, надо продолжать развиваться в этом направлении.
— Возможно, — отозвался я. — Если только мне будет позволено колдовать. И если я смогу нормально колдовать.
— Думаю, сможешь, — сказала она. — Кстати, сегодня вечером, когда я уже собиралась спускаться в холл, сова принесла мне письмо от Гарри. Он пишет, что узнал, кто в Министерстве курирует твое дело, и что поговорит с этим человеком по поводу смены твоей волшебной палочки.
— Правда? — оживился я. — Спасибо. Значит, есть шанс?
— Определенно, — она улыбнулась. — Нет таких задач, с которыми не справился бы Гарри Поттер. Ну, кроме, разве что, выбора рождественского подарка для Джинни. Впрочем, это тебе не будет интересно.