Rise

— Ты пять часов провел без сознания! У тебя было сотрясение мозга и какой-то сумасшедший упадок сил. Ты хоть понимаешь, как все вокруг перепугались?! — Грейнджер нервно тряхнула головой, чтобы убрать упавшие на лицо волосы.

Я уставился на нее в немом недоумении.

— Все так серьезно? — с недоверием спросил я.

Она только кивнула.

— Ты бы видел себя, когда ты появился в моем кабинете, — она едва заметно вздрогнула. — Бледный, как смерть, из уха кровь, сидел в неестественной позе… и отключился, как только я подошла к тебе, — Гермиона замолчала и устало потерла виски. — Как ты мог довести себя до такого? Почему не сказал профессору Куппер, что тебе плохо? Как она не заметила, что ты на пределе?!

— Грейнджер, успокойся. Я не думал, что все обернется так. И не думал, что столько людей будет переживать из-за меня.

— Ты считаешь, что все вокруг такие же бесчувственные и бессердечные, как ты?

— Давай не будем на эту тему больше. Я уже понял, что всех ужасно расстроил, не хочу знать даже об этом.

Гермиона шумно вздохнула и закатила глаза.

— Ты неисправимый эгоист.

Я опустил взгляд. Да, я не ожидал, что обо мне будет волноваться кто-то, кроме мамы. А выяснилось, что и Грейнджер, и Алекс, и Амелия, и даже МакГонагалл — они все переживали за меня.

— Прости.

Она удивленно приподняла брови.

— Нечасто такое от тебя можно услышать. Ладно, главное, что все уже позади. Мадам Помфри сказала, что ты послушный пациент.

— Она меня уже замучила, — теперь я закатил глаза.

— Терпи, — Грейнджер улыбнулась, а потом посерьезнела. — Она, кстати, сказала, что запретит тебе колдовать на месяц.

— Что?! — я не поверил своим ушам. — А как же я буду учиться?

— Малфой, не кипятись. Дослушай меня до конца, — она нахмурилась, и на меня это подействовало отрезвляюще.

“Лучше бы она улыбалась”, — подумалось мне, а вслух я сказал только:

— Хорошо. Я слушаю.

— Директор МакГонагалл уже обсудила это с мадам Помфри и предупредила всех преподавателей, — начала она. — Ты будешь сдавать все теоретические контрольные и еще практическую работу по зельеварению, а что касается практики применения заклинаний, от тебя не будут требовать магии.

— Но…

— Дослушай! С начала следующего семестра с тебя уже будут спрашивать, как со всех остальных. Не будет никаких поблажек. И я надеюсь, что тебе будет уже гораздо проще справляться со школьной нагрузкой.

— Ты имеешь в виду, что зелье мне поможет? — спросил я.

— Не только, — ответила она. — После этого инцидента… Когда стало ясно, что твоей жизни ничего не угрожает… Я еще раз написала Гарри, и он уже добился в Министерстве специального разрешения для тебя на покупку новой волшебной палочки. Его попросили лично присутствовать при этом, чтобы проследить, не купишь ли ты больше одной палочки, но он не может в этот день, так что сопровождать тебя буду я, а после покупки мы сразу должны попасть в Министерство и зарегистрировать ее.

— Ты серьезно? — обрадовался я. — Когда?

— Двадцать пятого декабря, на Рождество. Мы можем двадцать четвертого вместе выехать вечерним поездом, и утром будем уже в Лондоне. Я надеюсь, у тебя не было других планов на этот день.

— Какие могут быть планы, если есть шанс снова нормально колдовать! — я улыбнулся. Грейнджер сумела здорово меня удивить. — Спасибо тебе. И Поттеру тоже, — сказал я серьезно.

— Пожалуйста, — улыбнулась она. — Надеюсь, теперь тебе будет не так грустно тут лежать.

— Скорее всего, — согласился я. — А у тебя нет планов на Рождество?

Она покачала головой.

— Родители уедут во Францию на две недели, так что я совершенно свободна.

“А как же твои друзья?” — промелькнуло у меня в голове, и я вдруг вспомнил, что цепочку я так ей и не отдал.

— Грейнджер, я вспомнил, зачем искал тебя в понедельник, — воскликнул я. Она настороженно посмотрела на меня. — Если бы я только знал, где моя мантия, в которой я тогда был.

— Висит на вешалке в шкафу у мадам Помфри, — сказала она.

— Тогда принеси ее, — попросил я.

Спустя минуту мантия оказалась у меня в руках. Я полез во внутренний карман и не без труда отыскал там цепочку. Вытащив, я вручил ее Гермионе.

— Это, должно быть, твое. Я нашел ее в этой книге, — указал я кивком головы на тумбочку.

Грейджер выглядела слегка потерянной.

— А я все думала, куда я ее положила.

— Она важна для тебя, ведь правда? Тогда почему ты использовала ее в качестве закладки для книги? — спросил я.

— Это не касается тебя, Малфой, — ответила она и спрятала цепочку в карман.

— Это же подарок от Уизли, да?

— Да, — нехотя ответила она.

— Вы же встречаетесь. Или встречались, — поправил себя я. — Тогда почему на кулоне написано “с уважением”, а не “с любовью”?

Грейнджер издала нервный смешок.

— Я задавала себе такой же вопрос. Это был подарок на день рождения, а Рон никогда не был силен в выборе подарков, — она замолчала и задумалась на несколько секунд. — А вообще, это неважно уже. Спасибо, что вернул мне эту вещь, — Гермиона поднялась со стула. — Я пойду.

— Еще зайдешь как-нибудь?

— Да, — сказала она. — Принесу тебе еще магловских книг.

— Хорошо, — отозвался я. “Буду очень ждать”, — добавил мысленно.

— Выздоравливай, — не оборачиваясь и не дожидаясь моего ответа, она вышла за ширму.

Мне было о чем подумать, многое нужно было осмыслить. Но для начала я хотел дочитать книгу, чтобы вернуть ее в следующий раз Гермионе, а потом уже можно было приниматься за раскладывание мыслей по полочкам.

Что меня очень удивило, так это то, что ни Алекс, ни Амелия в тот день так и не пришли.

*

С каждым днем я чувствовал себя все лучше, но мадам Помфри отвечала категорическим отказом на просьбы выпустить меня из Больничного крыла. Настроение опускалось все ниже и ниже.

Несмотря на то, что в выходные меня дважды навещали Алекс и Амелия, да и Грейнджер заглянула на пять минут, мне было ужасно тоскливо. Принесенные книги были быстро прочитаны, конспекты переписаны, я даже написал несколько эссе по чарам и трансфигурации, благодаря одолженным Амелией книгам. Дэвидсон вообще приходила по нескольку раз в день и каждый раз умудрялась принести что-то интересное или полезное для меня.