Rise

— Ты, как всегда, прав, — я уронил голову на руки. — Мне надо извиниться сегодня перед Грейнджер.

— А в этом ты прав, — сказал Алекс и ухмыльнулся. — Мне бы тоже извиниться перед кое-кем. Но я не видел ее сегодня и, боюсь, не увижу уже до начала следующего семестра.

— Вы же в одном поезде будете ехать.Если захочешь — найдешь, — сказал я и принялся все-таки за сэндвич.

— Я пока не придумал что ей сказать, так что все к лучшему.

В Большой Зал влетели несколько сов. Утренняя почта. К моему удивлению, серая сова подлетела ко мне, устроилась на краю стола и протянула лапку, к которой было привязано письмо.

— Кто тебе пишет? — удивился Алекс. — Ты же не передумал ехать домой?

— Не передумал, — рассеянно сказал я, освобождая сову от ее ноши. — Я удивлен не меньше тебя. Это от мамы, — сказал я, когда развернул лист пергамента.

Здравствуй, сынок!

У твоего отца снова неприятности. Это все бывшие Пожиратели Смерти (из низших слоев), которых отец лично сдал мракоборцам еще на суде. Как ты помнишь, тогда никого не нашли, но потом поймали двоих где-то совсем в другом месте, о котором отец и не знал. Но так получилось, что эти пойманные считали, что именно Люциус стал виновником их задержания. И посадили их буквально в соседние камеры. У них начались словесные перепалки. Ты же знаешь отца, он не мог промолчать. В общем, кто-то (не знаю как) достал им волшебные палочки, и эти двое, убив охранника, напали на отца. Хотели отомстить. Его ранили, и достаточно серьезно. Благо, другие охранники подоспели на шум, иначе отца бы точно убили. Это все случилось вчера вечером. Отец уже пришел в себя.

Но письмо написал мне не он, а один из стражей Азкабана. Удивительно добрый человек нам попался. Я видела его, когда навещала отца. Но это сейчас не главное. Он сообщил, что подоспел как раз к тому моменту, когда в отца угодило заклинание одного из этих двоих Пожирателей, а второй тем временем кричал Люциусу, что у них есть “друзья” на свободе, которые убьют всю нашу семью, отомстят за предательство Лорда.

В общем, Драко, я тебя очень прошу, будь осторожен. Ты ведь знаешь, на что способны одержимые люди. И я тоже буду очень внимательна.

Я жду тебя дома.

С любовью, мама

— Черт, — процедил я сквозь зубы, дочитав письмо.

— Что-то случилось дома? — встревоженно спросил Алекс.

— Не совсем дома. На отца в тюрьме напали.

— Ого, — воскликнул Алекс, отставляя от себя тарелку. — Серьезные травмы?

— Как я понял, достаточно серьезные. Но это не самое главное. Нападавшие, а они — бывшие Пожиратели, обещали, что их дружки смогут добраться до меня и мамы. Как ты понимаешь, не для того, чтобы мило побеседовать, — у меня заболела голова, и я нервно потер виски. — Кажется, отец сумел взбесить даже своих бывших соратников, и теперь всей семье грозит опасность.

— Это уже большая проблема, — озадаченно проговорил Алекс. — Может, поехать вместе с тобой?

— Нет, не нужно, — отказался я. — Не думаю, что мне реально что-то сейчас угрожает. Это же только попытки запугать. Откуда им знать, где я нахожусь?

— А как им удалось напасть на твоего отца? — поинтересовался Алекс.

— Кто-то раздобыл и передал им волшебные палочки, как я понял.

— Значит, у них должны быть связи с кем-то из стражи Азкабана или с человеком из Министерства, — высказал он весомый довод.

— Ты прав, — согласился я. — Но мракоборцы сообщников уже ищут, я уверен. Так что я просто буду чуть более внимателен, чем обычно. Думаю, этого достаточно.

— Как знаешь, Драко, — Алекс помотал головой. — Уверен, что не нужна моя компания?

— Уверен, — сказал я. — Тем более, мне надо поговорить с Грейнджер. И лучше это сделать без свидетелей.

— Хорошо, — кивнул он. — Тогда я пойду собираться, скоро у меня поезд.

— Удачи тебе с Дэвидсон, — пожелал я ему серьезно.

— А ты береги себя. И напиши мне потом, как все прошло, ладно?

Я кивнул и подумал о том, что Амелия тоже просила писать ей. С каждым днем проблем становилось все больше.

Алекс ушел, а я все-таки позавтракал и затем позвал Тинки, чтобы он переместил меня в комнату. Нужно было отдохнуть, собрать вещи и привести свои мысли в порядок.

Коридоры уже опустели, и стало совсем тихо. Интересно, а профессорам больше нравилось учебное время или каникулы? Я готов был поспорить, что постоянный шум, разгильдяйство некоторых студентов и постоянная необходимость что-то объяснять их утомляли, но тишина заставляла скучать по более насыщенным и оживленным дням.

Оказавшись рядом с лабораторией Грейнджер, где я провел столько интересных вечеров, я попросил Тинки отлевитировать меня к двери. Из помещения доносились глухие звуки, похоже, хозяйка этого кабинета была там. Я занес руку, чтобы постучаться и войти, но в самый последний момент остановился. Нет, уж лучше в поезде, когда пространство между нами будет ограничено небольшим купе. Тогда мне некуда будет бежать, и я скажу, наконец, что мне очень жаль.

В слизеринской гостиной сидели только два младшекурсника, а комната была пуста. Похоже, Райт тоже уехал на каникулы. Я вспомнил письма, присланные его матерью, и содрогнулся. Нелегко ему, наверное, возвращаться домой.

На кровати меня ждала записка.

— Тинки, ты это положил сюда? — спросил я, указывая на пергамент.

— Нет, хозяин Драко, — энергично замотал головой он. — Я ничего не делал, только ждал, когда вы меня позовете. Хотите, Тинки узнает, кто принес записку?

— Не надо, — сказал я и развернул листок.

Малфой!

Повозка в Хогсмид будет ждать тебя у Главного входа в десять вечера. Встретимся уже на платформе.

Не опаздывай.

Г.Г.

Хотел бы я узнать, почему Грейнджер не захотела ехать со мной до Хогсмида, но этот вопрос, как все остальные слова, стоило поберечь до вечера.

*

Вечером пошел снег. Ветер тихонько завывал, качая голые ветви деревьев. Все вокруг казалось серым, унылым и печальным. Будто все краски и тепло исчезли из этого мира. Усевшись в повозку, запряженную двумя мрачными фестралами, я поплотнее закутался в шарф. Тинки сел рядом со мной и всю дорогу прижимался ко мне, вздрагивая от малейшего шороха и шума. Его большие глаза смотрели в темноту, практически не моргая. И мое настроение было таким же, как и этот холодный зимний вечер.

Грейнджер уже стояла на платформе. На ней было надето черное пальто с отороченном мехом капюшоном, но, похоже, ей тоже было холодно, судя по тому, как она стояла, приподняв плечи и спрятав руки в карманы. Тинки переместил меня прямо к ней, а сам тихонько встал позади моего кресла.

— Не захотела ехать со мной в одной повозке, потому что невыносима моя компания, или просто дела были? — задал я ей один из интересующих меня вопросов.

— Дела, — коротко ответила она.

— Тебе холодно? — снова спросил я.