Ритмы улиц

«Я один на миллион, Выходит так, понимаете. Я один на миллион, Не мог просто собраться и уйти. Я один на миллион, Не заурядный паренёк»*

— Твою мать, — выдохнул Демид, во все глаза наблюдая за тем, как юная девушка на экране делает в воздухе кувырок и приземляется на колени.

Я был с ним солидарен — таких финтов я от неё не ожидал. Мне казалось что то, что я успел увидеть, подглядев на рыжей в зале — это что-то нереальное. И я в очередной раз ошибся. Она могла многое. Кажется, она могла всё.

«Я один на миллион, усердные люди говорят, что я великолепен, жизнерадостен, Раз я скачу так воинственно, Пьеро, наследник престола. О, так всесилен, Я даю что-то новое Получателям, Британец, француз или киприот не имеет значения, какая разница? Мусульмане, евреи или христиане, все вы настраиваетесь и прислушиваетесь К дару, которым я был наделён»

— Парни, тут в инфе написано, что Манеки — одиночка, покоривший все танцполы Ярославля, и рвущий соперников во время баттлов на лоскуты, — сообщил нам Кир, параллельно ковыряясь в своем телефоне.

— А еще, — подхватил Денис, — Что её — молодую писюху — к себе звали практически все школы и коллективы города, но она всем отказала. А потом неожиданно пропала. Просто исчезла с горизонта танцевального мира.

Я никак не реагировал на эти слова, жадно вглядываясь в экран, будто пытаясь впитать в себя каждое движение, каждый вздох. Я будто снова оказался в нашем зале, и опять попал под гипнотические чары этой девушки.

«Сияю, как бриллиант, Как солнце в небе, Мысли рождают Нечто особенное, единственное в своём роде, Чудесный разум, Номер один в первых рядах, Ребенок своего времени С сердцем того, кто цитировал строки, Я полностью готов, Время пришло, это наследник, Отдай мне своё место, Переместите свои руки вверх, в атмосферу, Если вам наплевать, как и мне, Тогда выходите все, а то так вы портите воздух»

Когда видео закончилось, мы все еще пару секунд — или пару десятков секунд, кто считает вообще — сидели и втыкали в экран, пытаясь прийти в себя. О такой грани нашей тихой и милой девушки мы не знали. Оказывается, та самая Манеки, она же Мари — была чем-то вроде идола для молодежи, образцом для подражания в танцевальном мире. То есть — почти как мы, но только в Ярославле.

— Капец, — наконец, сказал Дима, — Я и не знал, что она так может.

— А я и не могу, — раздалось негромкое со стороны входа в номер, — Точнее, больше не могу.

Обернувшись, мы увидели мрачную Машу. Скрестив руки на груди, она уперлась плечом в косяк и смотрела на нас так, будто застукала за чем-то аморальным. Ну, лично мне сразу стало как-то неуютно и захотелось спрятаться.

А вот Муха, наоборот, внешне казался абсолютно спокойным. Встав с кровати, на которой мы все развалились, он приблизился к девушке и осторожно коснулся её плеча:

— Маш, ты прости, что мы повели себя, как…

— Как придурки, которые очень любят лезть не в свои дела? — резко спросила Маша, сверкнув глазами, — Да ничего, я уже привыкла.

— Просто ты такая скрытная, мы хотим понять, почему, — подал голос Ефим, — Постарайся понять нас. Мы ведь любим тебя.

Остальные согласно зашумели и закивали, как китайские болванчики. Лицо Мари смягчилось — самую малость, но всё же. Пройдя вглубь номера, она заняла одну из свободных кроватей, и, окинув нас взглядом, вздохнула.

— В принципе, вы имеете право знать, — признала она, — Тем более — ничего криминального в этой истории нет. Просто, вспоминать об этом не очень приятно. В нашем доме тема танцев — и тем более Манеки — под запретом.

— Почему?

Мари усмехнулась, но веселья в этом жесте не было:

— Потому что моя мама чуть не поседела из-за Манеки.

***

Маша любила танцевать. С самого детства она обладала врожденным чувством ритма, музыкальным слухом и поразительной грацией. В общем — маленькой девочке с медными волосами достался весь набор. Но пользоваться она им никогда не хотела.

Всерьез задумываться о танцах девочка начала, когда из семьи ушел отец. Ей тогда нужно было отвлечься, чтобы не думать, почему семья уменьшилась на одного члена семьи. И в семь лет мама отдала её в танцевальный кружок. Разумеется — на классический танец.

Но уже буквально спустя три года маленькая Мари — бойкая и острая на язычок — поняла, что тянуть носочек, выворачивать пяточку и втягивать зад ей не нравится. Нет, её тянуло на улицу — во дворе после школы постоянно собирались более взрослые ребята, которые включали громко музыку и начинали творить какое-то волшебство. Они буквально летали над землей, крутились на голове, прыгали, ходили на руках. И Маше тоже хотелось научиться так делать. Поэтому, закинув кокошник в шкаф, девочка напялила старые джинсы — и пошла на улицу.

Было сложно — разбитые коленки, ссадины на ладонях, насмешки от более опытных ребят. Любой другой на месте Маши уже бы сдался, но она не была всеми. Маша была упрямая и целеустремленная, и она добилась того, что девчонкам ее возраста было не под силу — её начали уважать.

Там же — на улицах — и появилось это прозвище. Манеки. Его придумал Святослав, который был очень дружен с маленькой танцовщицей. Никто не мог точно сказать, что значит это слово смесь её имени и какой-то обезьянки — но оно всем пришлось по вкусу. И вскоре весь город знал её — маленькую бойкую девчонку, которая рвет на части всех своих соперников.

При всем при этом, Маша оставалась одиночкой. Она никогда не хотела создать команду, не подавала заявок на участие в конкурсах — её все это не интересовало. Она танцевала просто потому, что ей это нравилось. Становиться профессионалом, звездой и уж тем более — делать это своей основной профессией — Манеки не собиралась. Но, несмотря на это, всё свое время девчонка проводила на разных хип-хоп тусовках, либо на заднем дворе школы.

И один из таких дней заставил саму Машу впервые испугаться, а ее маму — возненавидеть танцы. Маша вместе с друзьями отрабатывала какой-то новый элемент. Получалось с трудом — девушка готовилась к ЕГЭ, плохо спала, а потому была рассеянной и координация начала хромать. Это злило Мари, поэтому она пыталась снова и снова. И в какой-то момент она споткнулась — и полетела с высоты своего небольшого роста в ближайшие кусты.