Ритуал взаимодействия. Очерки поведения лицом к лицу

Во многих обществах принято различать три уровня ответственности человека за ту угрозу для лица; которую могут создать его действия. Во-первых, он может производить впечатление наивного; его проступок выглядит при этом непреднамеренным, и те, кто воспринимает его действия, могут считать, что он попытался бы их избежать, если бы предвидел их неприятные последствия. В нашем обществе такого рода промахи, грозящие потерей лица, называют fauxpas, gaffes [15] , оплошностями или глупыми выходками. Во-вторых, обидчик может показаться действовавшим злонамеренно, с явной целью нанести оскорбление. В-третьих, бывают нечаянные обиды, они возникают незапланированно, хоть иногда, может быть, предсказуемо, в качестве побочного результата действия — действия, которое обидчик осуществляет, несмотря на возможные неприятные последствия, хотя и не ради них. С точки зрения конкретного участника контакта, эти три вида угроз могут быть созданы участником — своему собственному лицу, им же — лицу других людей, этими другими — их собственному лицу и, наконец, другими — его лицу. Таким образом, человек может находиться в различных отношениях к угрозе лицу. Чтобы успешно ладить с собою и с другими людьми во всех обстоятельствах, ему необходимо обладать репертуаром приемов сохранения лица для каждого из этих возможных отношений.

15

Faux pas — промах (фр.); gaffes — неловкость (фр.) — Примеч. перев.

Основные разновидности работы лица.

Процесс избегания. Вернейший способ предотвратить угрозу своему лицу — избегать контактов, в которых такие угрозы могут возникнуть. В любом обществе это можно наблюдать в отношениях, построенных на избегании [16] , а также в тенденции привлекать посредников для определенных деликатных взаимодействий [17] . К тому же во многих обществах ценится добровольное и деликатное самоустранение из контакта раньше, чем может возникнуть предполагаемая опасность для лица [18] .

16

В нашем обществе примеры такого избегания можно найти в поведении негров, принадлежащих к среднему и высшему классу. Они уклоняются от непосредственных личных контактов с белыми ради сохранения своей самооценки, которая выражается в их манере одеваться и вести себя. См., например, Johnson С. Patterns of Negro Segregation. N.Y., 1943. Ch. 13. Роль избегания контактов в сохранении родовой системы в небольших дописьменных обществах может служить иллюстрацией того же общего положения.

17

Пример приводится в книге К. Латуретта: «Сосед или группа соседей могут выступить посредниками в улаживании конфликта, в котором каждый из спорящих рисковал бы своим лицом, если бы первым сделал шаг навстречу другому. Мудрое посредничество может привести к примирению, позволив обеим сторонам не уронить достоинства» (Latourette K.S. The Chinese: Their History and Culture. N.Y.: Macmillan, 1942).

18

В своей неопубликованной работе Гарольд Гарфинкель (H. Garfinkel) указывает: если человек обнаруживает, что в ходе разговора он «потерял лицо», ему часто хочется исчезнуть, или «провалиться сквозь землю», причем это может быть желание не просто скрыть утрату лица, но и вернуться, как по волшебству, к тому моменту, когда еще было возможно сохранить лицо, уклонившись от данного контакта.

Если человек все же рискует вступить в контакт, в ход пускаются иные приемы избегания. В порядке самозащиты он воздерживается от тем и действий, которые привели бы к раскрытию информации, рассогласующейся с его линией поведения. При удобном случае он будет менять тему разговора или направление деятельности. Сначала он обычно выступает перед другими в крайне сдержанной манере, подавляя любое проявление чувств, пока не выяснит, какую линию поведения одобрят окружающие. Любые притязания его Я выражаются с преувеличенной скромностью, с большими оговорками либо с оттенком несерьезности; подстраховываясь таким образом, человек подготавливает для себя такой образ Я, который не будет разрушен разоблачением, личной неудачей или непредвиденными поступками других людей. И если он не будет осторожен в своих притязаниях, касающихся его Я, он, по крайней мере, постарается быть в них реалистичным, зная, что иначе ход событий может привести к его дискредитации и потере им лица.

Наряду с этими оборонительными приемами, существуют столь же распространенные охранительные приемы. Человек выказывает уважение и вежливость по отношению к другим людям, стремясь продемонстрировать то церемониальное обращение, которого они достойны. При этом он проявляет осторожность, не затрагивая факты, которые могли бы скрыто или явно войти в противоречие с притязаниями других людей и расстроить их [19] . Он прибегает к велеречивости и прямому обману, тщательно формулируя двусмысленные реплики, чтобы сохранить хотя бы лицо других, если не свое собственное благополучие [20] . Он говорит любезности, подстраивает свои требования и оценки под мнения других людей, чтобы те могли определить для себя ситуацию как не угрожающую их самоуважению. Предъявляя другим заниженные требования или приписывая им нелестные качества, человек может делать это в шутливой манере, позволяя людям строить из себя славных малых, способных отдохнуть на время от привычных норм гордости и чести. А прежде чем пойти на потенциально оскорбительный шаг, он может разъяснить другим, почему им не стоит этого опасаться. Например, если человек знает, что ему понадобится уйти до окончания встречи, то он может заранее предупредить других, что ему придется уйти, и это поможет им сохранить лицо. Но потенциально оскорбительный поступок не обязательно нейтрализовать словами; к примеру, можно дождаться удобного момента или естественной паузы, допустим, перерыва в беседе, когда ни у кого из говорящих не будет повода для обиды, и только тогда покинуть собрание, таким образом, использовав не слова, а контекст поступка как гарантию отсутствия оскорбительных намерений.

19

Если человек хорошо знает других людей, то ему известно, каких тем не надо касаться и в какое положение людей не следует ставить; во всех прочих сферах он волен в самовыражении. Если же он сталкивается с незнакомцами, то может действовать по обратной формуле, ограничивая себя рамками тех сфер, которые считает безопасными. В этих случаях, по мнению Г. Зиммеля, «осторожность ни в коем случае не заключается лишь в уважении к чужим секретам и к желанию других что-то от нас скрыть, но и в воздержании от знания того, что другой сам прямо не пожелает нам открыть». См. The Sociology of Georg Simmel / Transi, and ed. by Kurt H. Wolff. Glencoe (III.): Free Press, 1950. p. 320–321.

20

Западные путешественники часто жалуются, что словам китайцев нельзя доверять, поскольку они говорят не то, что думают, а то, что, по их мнению, западный гость желает услышать. А китайцы обычно сетуют на то, что люди с Запада ведут себя грубо и невоспитанно. Вероятно, по китайским представлениям, поведение европейца настолько бесцеремонно, что создает напряженность, заставляющую азиата уклоняться от какого бы то ни было прямого ответа и поспешно вставлять замечания, которые позволили бы уберечь европейца от того неловкого положения, в которое он себя ставит. (См. Smith А.Н. Chinese Characteristics. N.Y.: Felming Н. Rewell Со., 1894. Ch. 8). В этом состоит суть особой категории недоразумений, которые возникают при встрече лиц, принадлежащих к группам с различными ритуальными нормами.

Если человеку не удается предотвратить инцидент, он все же может попытаться сделать вид, что никакой угрозы чьему-либо лицу не было. Наиболее очевидный пример тому мы наблюдаем, когда человек ведет себя так, как если бы события, грозящего потерей лица, вовсе не было. Такого рода нарочитое неведение может относиться и к собственным действиям — например, когда человек вопреки очевидности делает вид, будто у него вовсе не урчит в животе, — и к действиям других, когда он якобы «не замечает» чужую оплошность [21] . Общение в психиатрических больницах во многом основано на этом приеме: пациенты «не замечают» своих собственных странностей, а посетители, часто сами в это не веря, — выходок пациентов. Обычно такого рода тактичная слепота применяется только по отношению к событиям, которые не могут быть восприняты иначе, как угроза лицу.

21

Прекрасный пример этого можно наблюдать в неписаных правилах поведения на учебном плацу: когда кто-то выбивается из строя, остальные делают вид, что его вообще не существует.

Более важный, хотя менее выразительный вид тактичной подслеповатости практикуется тогда, когда человек открыто признает инцидент событием, которое действительно произошло, но которое не содержит в себе ничего угрожающего. Если человек сам не несет ответственности за данный инцидент, то его «слепота» должна быть подкреплена его снисходительностью к другим. Если же именно он совершил угрожающий поступок, тогда его «слепота» должна подкрепляться готовностью искать пути решения возникшей проблемы, что ставит его в опасную зависимость от совместной снисходительности других.

Еще один вид избегания контакта наблюдается, когда человек в процессе взаимодействия теряет контроль над своими внешними проявлениями. В подобных случаях ему обычно важно не столько «закрыть глаза» на инцидент, сколько утаить и замаскировать каким-то образом свое поведение, тем самым позволяя другим избежать затруднений, созданных участником контакта, не сумевшим сохранить лицо. Соответственно, если человека застигли врасплох в тот момент, когда он не «держал лицо», не ожидая участия во взаимодействии или из-за того, что сильные чувства разрушили его экспрессивную маску, то другие на какое-то время могут милосердно отвернуться от него и не обращать внимания на его поведение, чтобы дать ему время взять себя в руки.

Процесс коррекции. Если участникам какого-то мероприятия или встречи не удается предотвратить событие, в экспрессивном отношении несовместимое с поддерживаемыми ими критериями и оценками социального достоинства, и событие это таково, что на него трудно закрыть глаза, то они, скорее всего, придадут ему статус инцидента, дабы определить его как угрозу, заслуживающую внимания, и приступить к исправлению его последствий. В этом случае один или несколько участников оказываются в положении ритуального дисбаланса или бесчестия, и требуется предпринять усилия, чтобы восстановить для них удовлетворительный ритуальный статус. Я использую термин «ритуал», так как рассматриваю действия, символический компонент которых служит актору (субъекту) для демонстрации того, насколько он считает себя и других заслуживающими уважения. Образ равновесия уместен здесь потому, что продолжительность и интенсивность корректировочного усилия вполне соответствуют стабильности и силе угрозы [22] . Лицо человека, таким образом, является сакральным, и потому экспрессивный порядок (система выразительных средств), требуемый для его сохранения, имеет ритуальную природу.

22

Этот образ находят особенно подходящим социальные антропологи. Обратим, например, внимание на смысл следующего высказывания Маргарет Мид: «Если муж бьет жену, обычай требует, чтобы она оставила его, отправилась к своему брату, родному или названному, и оставалась у него на протяжении такого времени, какое сопоставимо со степенью перенесенного унижения» (Mead М. Kinship in the Admiralty Islands // Anthropological Papers of the American Museum of Natural History. V. 34. p. 183–358).

Последовательность действий, которые приводятся в движение признанной угрозой лицу и прекращаются при восстановлении ритуального равновесия, я буду называть взаимообменом [23] . Определив сообщение или поступок как все, что демонстрирует актор (один из взаимодействующих субъектов), когда наступает его очередь действовать, можно сказать, что взаимообмен требует наличия двух или более акций и двух или более участников. В нашем обществе очевидные примеры этого можно наблюдать в последовательности фраз типа «простите» и «не стоит извинений», а также в обмене визитами и подарками. Взаимообмен представляется нам основной реальной единицей социальной активности, которая открывает нам естественный эмпирический способ изучения взаимодействия любого рода. Приемы сохранения лица можно классифицировать согласно их положению в естественной последовательности шагов, составляющих эту единицу. Вне зависимости от события, повлекшего необходимость корректировочного взаимообмена, в эту последовательность входят, видимо, четыре классических шага.

23

Понятие взаимообмена отчасти заимствовано из работ: Chapple Eliot D. Measuring Human Relations // Genetic Psychol. Monographs. № 3. 1940. V. 22. p. 147; Horsfall A.B., Arensberg C.A. Teamwork and Productivity in a Shoe Factory // Human Organization. № 13. 1949. V. 8. p. 25. Более подробно о взаимообмене см. Goffman Е. Communication Conduct in an Island Community. Unpublished Ph.D. Dissertation. Department of Sociology, University of Chicago, 1953, особенно гл. 12, 13. p. 165–195.

Это, во-первых, вызов (challenge), делая который участники берут на себя ответственность за привлечение внимания к неадекватному поступку. Тем самым они подразумевают, что находящиеся под угрозой ценности должны остаться непоколебимыми, а само угрожающее событие должно быть нейтрализовано.

Второй шаг — искупление (offering), когда одному из участников, обычно провинившемуся, дают шанс исправить положение и восстановить экспрессивный порядок. Имеется несколько классических способов сделать этот шаг. С одной стороны, может быть предпринята попытка изобразить дело так, что событие, внешне воспринимаемое как угрожающее, на самом деле незначительное, либо нечаянное, либо представляет собой шутку, которую не надо принимать всерьез, либо является неизбежным, «понятным» следствием неких вполне простительных обстоятельств. С другой стороны, значение поступка может быть признано, но внимание сосредоточено на том, кто его совершил. Может быть найдена информация в подтверждение того, что этот человек действовал не сам, а под давлением обстоятельств либо подчиняясь кому-то другому. Если кто-то утверждает, что поступок совершен не всерьез, то он может пойти еще дальше и утверждать, что личность, которая, видимо, стоит за этим поступком, также проявляет себя не всерьез. Если человек неожиданно сталкивается с тем, что он явно продемонстрировал отсутствие у себя способностей, на которые он претендует и которые приписываются ему другими, — например, способности соблюдать приличия, правильно и без ошибок писать, говорить и т. п., — то он может тут же сообщить в более или менее серьезной манере, что он считает подобные слабости частью самого себя. Значение инцидента как угрожающего при этом сохраняется, но теперь его можно безболезненно интегрировать в общий поток экспрессивных событий в ходе взаимодействия.

В дополнение или взамен этой стратегии переопределения заново своего проступка или самого себя, виновник инцидента может использовать два других приема: либо предоставить обиженному компенсацию, если под угрозой оказалось не его собственное лицо, либо покаяться и наложить искупительное наказание на самого себя. Это важные шаги, или фазы, ритуального взаимообмена. Даже если провинившемуся не удается доказать свою невиновность, то с помощью этих средств он способен убедить других, что он уже обновленный человек, расплатившийся за свое прегрешение перед установленным экспрессивным порядком, и ему опять можно доверять. Он может также показать, что не пренебрегает чувствами других и если все же нанес им урон, пусть даже не нарочно, то готов понести ответственность за свои действия. Таким образом он убеждает других, что они могут принять его объяснения, и такое принятие не является с их стороны признаком слабости или недостаточной гордости. Кроме того, своим самобичеванием человек показывает, что он ясно осознает, насколько серьезный проступок он совершил бы, если бы произошедший инцидент был действительно таков, каким показался на первый взгляд, и какого рода наказание должно было бы постичь совершившего такой проступок. Тем самым подозреваемый демонстрирует, что он вполне способен посмотреть на свои действия глазами других, что к нему все-таки можно относиться как к ответственному участнику ритуального процесса и что правила поведения, которые он, по видимости, нарушил, для него святы и непоколебимы. Предосудительный поступок может вызвать у других беспокойство за сохранность кодекса ритуального поведения; провинившийся смягчает это беспокойство, показывая, что и этот кодекс, и он сам как его приверженец по-прежнему функционируют нормально.