Ривер

– Мы не можем оставить эту тему. Я хочу знать, что он тебе сделал.

– Ты как вцепившаяся в кость адская гончая.
– Ривер не ответил, да Харвестер и не ожидала.
– Ладно. Действительно хочешь знать? Этот ублюдок Энриет, уничтожив меня, исчез на несколько месяцев. А когда снова вернулся, то был самим собой.
– Харвестер поморщилась.
– Это должно было насторожить.

– И в чём дело?

– Он притворился... что хочет меня. Я всё ещё его любила, поэтому сдалась.
– Она закрыла глаза и устало побрела по брусчатой дороге.

Боже, какой она оказалась глупышкой. Энриет нашёл Виррин в её покоях. Между ними не произошло никаких разговоров. Энриет просто появился, как будто комната принадлежала ему, и целовал Виррин, пока она не расцвела как ночная роза.

Она была так счастлива, так наполнена любовью, что даже и не рассматривала другую возможность, кроме как той, что Энриет наконец всё осознал и понял, что они должны быть вместе.

Чёрт возьми, какой же тупой и слепой идиоткой она была.

– Я отдала ему свою девственность. А он...
– Жар прилил к щекам. Харвестер открыла глаза в надежде избавиться от воспоминания о том, как Энриет пришёл в её комнату, чтобы её соблазнить. А по правде говоря, неужели бы что-то изменилось? Виррин хотела этого, и как глупышка была слаба настолько, чтобы принять то, что Энриет готов был ей дать.
– Всё, закрываем тему.

Ривер её проигнорировал. Он был изумлён.

– Он воспользовался тобой и бросил?

– Я трахал менее отвратительных демонов, чем ты.

Харвестер охватила такая свежая и острая боль, как в тот день, когда Энриет произнёс эти слова.

– Вот ублюдок, - прорычал Ривер, не оставив Харвестер другого ответа, кроме как да.
– После всего, что он сделал, почему ты пала? Почему пожертвовала всем, ради такого придурка?

– Я же сказала, - тихо произнесла Харвестер, - ты его не знал. Он не всегда был таким.
– Они почти подошли к границе деревни. Лес сможет предоставить им укрытие и пути к отступлению.

– И я дала слово. Я любила его несмотря ни на что. Он так много раз приходил меня спасать, когда приходилось сражаться с демонами. И он всегда приносил мне редкие ирисы, чтобы поднять настроение. А однажды, когда я нашла его оплакивающим ребёнка, которого он не успел спасти от демона, он сказал, что каждый ребёнок, которого он не убережёт, возьмет частичку его души. Мне кажется, что в этот день я в него и влюбилась.

Харвестер судорожно вздохнула.

– Он любил детей... и я должна была рассказать ему о том, что скоро у него появятся свои. Может, тогда ему удалось бы спасти их до того, как на них пало проклятье.

Виррин ждала, когда они повзрослеют и сами смогут себя защищать, но к этому времени Энриет забыл о своей вендетте, а ещё, казалось, он потерял большую часть своих сил.

Харвестер продолжала скрывать правду из-за страха, что Энриет снова сойдёт с ума, и на этот раз умрёт. Она не должна была позволять страху собой управлять. Сколько людей заплатило ужасную цену за свои действия?

Харвестер всмотрелась в лицо Ривера в поисках осуждения, но выражение его лица было пустым. Пугающе пустым.

– Так что я держала свою клятву приглядывать за его детьми и добровольно стала шпионом. После того, как я внедрилась в Шеул, я больше его не видела. Я даже не помню как он выглядит.

Слёзы, которые она с таким упорством пыталась сдержать, жгли глаза.

– Ривер? Как я могу помнить каждое слово, что он сказал, каждое тёплое прикосновение его пальцев, и не помнить, как он выглядит?

Глава 15

Внутри Ривера всё перевернулось. Он был в ответе за то, что стало с Харвестер. Энриетом он был тем ещё мерзким уродом, верно?

И как бы странно это ни было, он надеялся, что Энриет прошёл века ада за то, что он сделал Виррин.

К чёрту, окромя кратких воспоминаний, которые пришли к нему в пещерах, Ривер ничего не помнил и для него Энриет был незнакомцем. Чёрт, Энриет был незнакомцем для всех, кроме Харвестер.

Но почему? Что Энриет сделал, чтобы заслужить такую жёсткую чистку воспоминаний? Если то, что он сделал было плохим, почему его просто не убрали с Небес прямо в Шеул?

– Харвестер, прости, - пробормотал он.

– Я рассказала всё это не для того, чтобы вызвать жалость, - резко ответила Харвестер, но в голос просочилась горечь.
– Я рассказала, потому что ты меня спас и заслужил знать почему я сделала то, что сделала. Но это было давным давно. Всё, закрыли тему.

Ясно. Ривер оставил своё мнение при себе. Проявление доброты к Харвестер всегда плохо заканчивалось.

Вой адской гончей стал громче, за ним последовал ещё один... и ещё. Дымчатые падальщики начали разом что-то пищать между собой.

Впереди, выползающие из леса тени начали обретать тёмные формы.

Намёки на очертания буйволоподобных адских псов переросли в реальные формы, устремившиеся в деревню как гигантские, меховые пули.

Горящие малиновым глаза сосредоточились на Ривере и Харвестер.

– Не думаю, что они охотятся на дымчатых падальщиков, - прошептала Харвестер.

Ривер выругался. У него не было достаточно силы, чтобы замедлить одну гончую, не говоря уже о целой стае.

– У меня идея, - проговорил он, не отводя глаз от стремительно приближающихся хищников.
– У тебя хватит силы возвести между ними и нами щит?

– Да, но помощи от этого лишь на минуту.

– Действуй. Встань за мной и ни о чём не спрашивай.

Её глаза вспыхнули гневом.

– Что?

– Ты хочешь, чтобы тебя съели или оттащили обратно к Сатане... или и то, и другое? Нет? Тогда заткнись и встань за мной.

Да, позже он за это заплатит, но сейчас Харвестер зыркнула на него и подчинилась.

Адские гончие стремительно сокращали расстояние. Ривер встал в стойку, ожидая, а Харвестер установила между ними и псами невидимый щит.

Первая волна адских гончих ударилась в щит и они отскочили как резиновые мячики от окна.

Щит пал и прежде чем звери смогли восстановиться, Ривер схватил лидера стаи за шею и прижал к земле.

Он вцепился пальцами в мех адской гончей у основания черепа и использовал последние силы, спроектировав изображения адских псов, которые защищали семьи Всадников, а затем образ их королевы, супруги Ареса - Кары.

Ривера окружило горячее, зловонное дыхание и рычание, когда псы подобрались ближе.