Робеспьер детектив

– Очень жаль, - вздохнула Ренар.

Маркиза и ее посетитель явно хотели, чтобы мы ушли, и ненавязчиво намекали нам об этом. Но в данный момент я решил пренебречь правилами этикета.

– Господа, может, вы видели, как кто-то заходил в гостиную?
– задал я вопрос.

– Я прогуливался по коридору, - сказал Преван.
– И видел, как в гостиную заходил мсье Дансени, это было после часу ночи, может, спустя минут десять. Я помню, ровно в час пробили часы...

– Да, - закивала Мадлен.
– Эти часы - подарок моей швейцарской бабушки, они так громко бьют, что даже на улице слышно! Они бьют каждые полчаса!

– Больше вы никого не видели?
– спросил я.

– Нет, - ответил Преван.
– Только мсье Дансени.

– Когда вы последний раз видели мсье Вальмона живым? задал я очередной вопрос.

– Во время концерта он точно был жив!
– сказала Мертей. А вот на танцах я его не видела.

Преван сказал то же самое.

Я поблагодарил господ за помощь и распрощался. Когда мы покинули этот дом, Мадлен, как всегда, принялась меня расспрашивать, что я узнал из этого разговора.

– Ясно то, что маркиза де Мертей и мсье Преван могли убить виконта де Вальмона, - ответил я.

– Маркиза была влюблена в виконта, - сказала Мадлен.
– Она всегда это скрывала, придавая своим отношениям с ним фривольно-дружеский характер. Преван, кажется, знает об этом.

– Мне все это напоминает роман Лакло "Опасные связи", заметил я.
– Если бы выявить эти связи, то все бы стало ясно.

Мадлен, которая знала о романе только понаслышке, бессмысленно кивнула. Я вкратце пересказал ей, о чем там шла речь. Мадлен внимательно выслушала меня.

– Мне что-то подозрителен этот Дансени, - сказала она. Он заходил в гостиную, где был убит виконт.

– Мадлен, мы же не знаем, был ли в тот момент виконт в этой гостиной, - возразил я.

– Это легко узнать, - сказала Мадлен.
– Надо бы навестить этого Дансени, и расспросить хорошенько об этом.

Я был полностью согласен с ней, и мы отправились в гости к кавалеру Дансени, который, к счастью, жил неподалеку. Его лакей поначалу не хотел нас пускать, но когда узнал, что речь идет об убийстве, резко поменял свое мнение.

Кавалер Дансени выглядел усталым и измученным.

– Я ненавидел виконта!
– сказал он честно.
– Он соблазнил мою любимую девушку, наговорил ей пошлых глупостей, а эта наивная дурочка поверила! А когда-то он был моим другом!

– Вы так не возмущайтесь, - одернула его Мадлен.
– Между прочим, вы один из подозреваемых! Вас видели входящим в гостиную.

– Да, это так!
– честно ответил молодой человек.
– Что дальше?

– С какой целью вы туда направлялись?
– спросил я.

– Этот вопрос оскорбителен!
– возмутился Дансени.

– Когда речь идет об убийстве, нужно на время унять свою гордость, - сказал я.
– Иначе, это может быть истолковано, как сокрытие важных сведений, а это рождает подозрения.

– Чертовщина!
– ругнулся Дансени.
– Да, я заходил в эту чертову гостиную! Я видел этого мерзавца Вальмона. Я вызвал его на дуэль и вышел. Дуэль должна была состояться завтра. Я задержался в этой гостиной меньше минуты, я понятия не имел, что этого подонка кто-то прикончит. Но я не виню убийцу!

– Вы не видели, чтобы кто-то еще входил в гостиную? спросил я.

– Нет!
– слишком твердо и коротко ответил кавалер.

– Что ж, надеюсь, что вы сказали нам правду, - сказал я.

– Могу поклясться на библии!
– хмыкнул Дансени.

– Поберегите ваш юмор, - спокойно ответил я.
– Он вам потом пригодиться. Как знать, может быть, очень скоро вам придется произнести эту клятву.

Из этого разговора мне стало ясно: кавалер Дансени что-то скрывает, а вернее, кого-то покрывает.

Следующей нашей собеседницей стала Сесиль де Воланж. Молодая худенькая девушка выглядела очень испуганной. Она уставилась на меня, круглыми от ужаса глазами, ее пальцы нервно теребили платок. Я даже не знал, как начать разговор, чтобы не нагнать на нее еще большего ужаса. Выручила простота Мадлен.

– Вы любили виконта?
– спросила она.

Какое-то время Воланж растерянно смотрела на нас, печальная улыбка застыла на ее бледном лице.

– Поначалу я так думала, но потом поняла, что это мне показалось. На самом деле я люблю Дансени!

В глазах Сесиль блеснули слезы.

– Меня с виконтом познакомила моя лучшая подруга маркиза де Мертей, она говорила, что общение с ним пойдет мне на пользу. Она ошиблась. В тот вечер я хотела поговорить с виконтом наедине в гостиной. Я даже написала записку, это тоже мне посоветовала подруга. Она даже помогла мне ее незаметно передать. Когда концерт еще не начался, она подошла к Вальмону и предложила выпить с ним на брондешафт в знак их старой дружбы, и незаметно вложила ему в руку мою записку.

– На какое время была назначена эта встреча?
– спросил я.

– На час ровно, сразу же после концерта, - ответила Воланж.
– Но я не пошла, испугалась.

– А вам было известно, что мсье Вальмон добивался любви мадам де Турвель?
– спросил я.

Сесиль удивленно уставилась на меня.

– Нет, - с трудом проговорила она.
– Он добился своего?

– Этого я не знаю, - ответил я честно.
– Сплетни мне бы разносить не хотелось.

– Не расстраивайтесь, прошу вас!
– вмешалась сердобольная Мадлен.
– В наши годы подобные ошибки случаются постоянно. Надо смотреть на эти вещи проще.

Воланж кивнула.

– Когда вы видели мсье Вальмона живым?
– спросил я.

– Я не видела его после концерта, - ответила она.
– Мне кажется, что его именно тогда и убили.

– Почему вы так думаете?
– спросил я.

Девушка вздрогнула.

– Потому что после концерта он куда-то исчез, - ответила она испугано.

Нашу беседу прервал жених Воланж мсье де Жеркур. Узнав цель нашего визита, он устало произнес:

– Мадмуазель Воланж, мне бы хотелось переговорить с гостями наедине, если вы не возражаете.

Девушка поклонилась и вышла.

– Это все она придумала!
– сказал Жеркур.
– Я ее ненавижу!

– Кто?
– удивилась Мадлен.

– Маркиза де Мертей!
– ответил он.
– Эта женщина мстит мне за то, что я захотел жениться на ней. Рога мне не нужны!

– А что она придумала?
– спросил я.

Жеркур не ответил на этот вопрос.

– Что касается меня, то я весь вечер пробыл в зале с другими гостями. Но желание прикончить виконта у меня было, сказал он.
– И прошу вас, не надо расспрашивать Сесиль, она и так ужасно себя чувствует. Мне жаль ее. Она решила уйти в монастырь.