Робинзон из-под моста

– Бомжуем, как можем.
– Пошутил я, гордый за свое жилище.

– Ой, ну хорош, самой ужасно стыдно, не в себе была. Забудь, что наговорила, ладно? Начнем общение с самого начала.

– Сразу предупреждаю, я говорю только правду. Если ты не приняла всерьез причину по которой я живу изолированно, то я повторю. У меня комплекс правдолюба. Я бы рад избавится от него, но он сильнее меня.

Девушка неловко помолчала, не зная как поступить.

– Ладно, говори, что хочешь. Покажи-ка мне, как пользоваться этой шайтан-машинкой. У моей бабушки такая была.

Я набрал воды в электрический чайник и включил его. Набрал воды в машинку и высыпал порошка.

– Сейчас, вода в чайнике нагреется, а то в холодной не постирается нормально.

– Может, ты покажешь мне пока, как пользоваться душем?

– Идем.

Я взял с полки майку и полотенце.

– Шампунь и мыло там есть.

Мой душ тоже был собран из паллет. Венчала конструкцию пластиковая бочка на сто литров. Из нее торчал гибкий хромированный шланг с лейкой. Вентиль для воды находился у самого основания шланга. На деревянной полочке стоял бутыль шампуня и кусок мыла. На гвозде висела мочалка.

– Включи, пожалуйста, а то я не дотянусь.

– Мы одного роста. Ты дотянешься так же, как и я.

– Понятно. Тогда просто включи мне. Я боюсь сама. У тебя здесь немного шатко все выглядит.

– Это точно, душ я собрал абы как, по остаточному принципу. Включать?

– Подожди.

Девушка, совершенно меня не стесняясь, скинула с себя всю одежду и взяла в руки лейку. Красивое тело портили множественные царапины и ушибы. Я заволновался, но ее безразличный к моему мнению взгляд, немного остудил меня.

– Включай!
– Попросила она и зажмурилась.

Надо сказать, что под мостом было мало солнца, и вода не особо нагревалась. А еще если она попадала на ранки... Девушка закричала.

– Выключить?
– Испуганно спросил я.

– Нет! Иди, я дальше без тебя справлюсь.

С чувством сожаления мне пришлось уйти. По дороге я пару раз оборачивался и любовался изящной фигурой девушки. Она повизгивала и приплясывала от мыла попадающего в ранки. Такого выброса гормонов у меня не было давно. Я даже размечтался, что смогу овладеть ею, если проявлю настойчивость.

Чайник уже отключился. Я вылил кипяток в стиральную машинку и прикрыл ее крышкой, чтобы быстро не остыла вода. Девушка не заставила себя долго ждать. Вприпрыжку, стуча зубами, она забежала в мой домик. Моя майка сидела на ней очень хорошо, даже лучше, чем на мне. Видимо оттого, что почти не прикрывала ничего ниже пояса.

– Вот черт, вода у тебя ледяная.

Она самостоятельно откинула крышку с машинки.

– Можно бросать?
– Спросила она.

– Да.

Девушка сбросила всю свою одежду, помещающуюся в одном кулаке, в машинку. Я повернул рукоятку и стирка началась. Девушка села на матрац, рядом со мной. От нее пахнуло мылом и шампунем, но я воспринял этот запах, за аромат сексуальности. Если бы не прикрытый синяком глаз девушки, охлаждающий мой юношеский пыл, то я готов был попытаться проявить открыто свои чувства.

– Как твое имя, правдолюб?

– То...
– В горле немного пересохло. Я сглотнул.
– Толик.

– Танюха.
– Девушка протянула руку.
– Очень приятно, Толик.

– Мне тоже, Танюха! Прости, неловко как-то, я лучше буду звать тебя Татьяной.

– Хорошо.
– Татьяна переменила позу и я нечаянно увидел то, что не должен.

В лицо ударила краска. Татьяна заметила это, и мне стало еще неудобнее. Впору, хоть из дома выбегай. Еще и воздуха перестало хватать.

– Может, чайку предложишь? Я совсем окоченела у тебя под душем. Как ты пользуешься им, морж?

Довольный тем, что появилась возможность избежать неловкого момента, я подпрыгнул с матраца.

– Привык уже.

Оказалось, что у меня только одна кружка. Мне и не надо было больше. Константин пил из миски или из луж. Гостей мы не ждали в обозримом будущем. Пока я суетился со столовыми приборами, закипел чайник.

– Тебе с молоком?
– Спросил я.

– Ого, у тебя, что и холодильник есть?
– Удивилась Татьяна.

– Не совсем холодильник, так, коробка со льдом. Иногда разгружаю рефрижераторы, оттуда набираю куски льда. На неделю хватает продукты сохранить. Тебе какой чай?
– Я вытянул вперед два пакетика.
– Простой, или с бергамотом?

– Черт, не люблю выбирать. Давай, любой.

Я выбрал простой. Сильно пахнущий чай я предпочитал с утра. Мне казалось, что цитрусовый запах бодрит.

– Сахара сколько?

– Две ложечки. А печенюхи есть, какие-нибудь?

– Блин, нету. Я их не очень люблю, и Константин тоже. Может, сгущенку?

– Прости за наглость, но я не откажусь.

Татьяна поднялась с матраца. Я не удержался, чтобы не проследить ее движение. Моя майка не была создана для того, чтобы прикрывать женские прелести и они выглядывали во всей своей природной красоте. Девушка присела на единственный табурет за моим шатким столиком. Она взялась за кружку обеими руками, как будто хотела их согреть. Поднесла кружку к лицу и глянула на меня одним глазом.

– Кутузов.
– Не удержался я от сравнения.

– Подлец и грубиян.
– Ответила Татьяна, но совсем без злости в голосе.
– У тебя нет чего-нибудь от синяков.

– Нету, я только подорожником лечусь. Если порезался или палец прибил, только им и спасаюсь. А если вдруг, простыну, то завариваю в чай и пью. Гадость, но мне кажется, помогает.

– Все ясно, в город придется ехать с бланшем. У тебя зеркало есть?

У меня был кусок зеркала, в которое я брился, только оно находилось в душе. Я подскочил и быстренько сбегал за ним.

– Смотреться в разбитое зеркало плохая примета.
– Сказала Татьяна, увидев его кусок в моих руках.

– Я не верю в приметы.

Тем не менее, девушка взяла его и посмотрелась. Ее лицо скривила мина отвращения и злости. На секунду Татьяна превратилась в настоящую ведьму, от которой пробежали мурашки по коже. Я предусмотрительно протянул руку за зеркалом. Я почувствовал, что она сможет запулить его в сердцах. Поиски нового куска, а тем более покупка нового, не входили в мои ближайшие планы. Мне захотелось успокоить девушку, но это значило сказать ей неправду, а я не мог это сделать. Комплекс стоял на страже всего, что я произносил. Единственное, что я смог вымолвить успокаивающего:

– Не расстраивайся так, через три недели и следа не останется.

– Что! Сколько!
– Татьяна подскочила, чуть не опрокинув мой столик и горячий чай.

– Три недели. Я часто получал в глаз, в школе, так что имею представление.

– Твою мать! У меня сессия через неделю, через две отец обещал приехать, деньжат подкинуть. Как я с такой харей в люди-то выйду? Что отцу скажу? Красотка, блин!
– Татьяна машинально отхлебнула чай.
– Родители думают, что я почти замужем за этим падлой Витей. А тут от ворот поворот.