Робкий Лев
Шрифт:
Никто не видел. Я оставлен
Без попеченья. Всякий раз
Испытываю униженье,
Доказывая всем подряд:
Оформлен я как кандидат
В Техническое Управленье!
Ну, а технический директор
Меня, признаюсь, удивил!
Мне кажется, он странный вектор
Для дел моих установил:
При первой встрече заявил,
Что должен я всегда стараться,
Работать, не жалея сил, —
И все должны меня бояться!
Техническое
Важнейший орган заводской,
И все должны терять покой,
Моё завидя появленье!» —
«Он так сказал?» – «Почти дословно». —
«Довольно странные слова,
И в них довольно хвастовства», —
Роман заметил. – «Безусловно!»
7
Но вот и цех. Вошли в ворота,
Пересекая длинный зал,
Что свежей чистотой блистал,
Они дошли до поворота,
Прошли вдоль ряда верстаков —
Туда, где в глубине участка
Стояло около десятка
Новейших фрезерных станков,
И все с программным управленьем.
О чудо! Двадцать первый век!
И это создал человек!
Роман смотрел с благоговеньем,
Как в чреве каждого станка,
Защитным кожухом закрыта,
Обильной смазкою полита,
Фреза в сто раз быстрей волчка
Вращалась, точно исполняя
Команды цифровых программ,
Где нужно, ровно миллиграмм
С детали бережно снимая.
А рядом на столе лежали
Уже готовые детали.
Уложенные в ровный ряд,
В лучах светильников блестят,
И чистота их обработки
Уже не требует доводки.
И тут же, на другом столе —
Фрез уникальных дефиле,
И каждая из них была
Таким же чудом от прогресса,
С большим достоинством ждала
Начала сложного процесса.
Неподалёку инженеры
Вели предметный разговор,
Затронувший такие сферы,
Как допуск, квалитет, зазор.
Процесс механообработки
Был им до тонкостей знаком,
Слова просты, движенья чётки,
В них всё дышало естеством.
Сдержать восторг и восхищенье
Роману было выше сил…
И вдруг неловкость и смущенье
Он против воли ощутил:
Ведь инженер по инструменту
Обязан лучше, чем «на пять»,
Режимы обработки знать…
Но он к другому контингенту,
К другим кругам принадлежал:
Он принимал цехов заявки,
Готовил ведомости, справки,
Договора акцептовал22…
Короче, он снабженцем был —
В режимы вникнуть не старался,
Случайных знаний нахватался,
И то, что знал, уже забыл.
Роман, в сомненьях и тревоге,
Вновь
очутился на дороге —Туда, в тот самый кабинет,
Где предстояло дать ответ.
8
Но был Арапов не один:
За приставным столом понуро
Сидел дородный господин
С густой седою шевелюрой
И затемнёнными очками.
«Что скажете насчёт станков?
Готовы ли работать с нами?» —
Спросил Арапов. «Я… готов…
Станки понравились… Но я…
Ведь я снабженьем занимался,
И мне не хочется вранья…
Ну, в общем, я засомневался…»
Арапов вдруг повеселел:
«Проблемы эти разрешимы —
Узнаете станки, режимы,
Всё не спеша, по ходу дел!» —
«Меня устроит… Но скажите,
Мне очень хочется узнать:
А Вы, случайно, не грешите
Задержкой выдачи зарплат?» —
«Мы деньги платим р-р-регулярно! —
Босс произнёс высокопарно,
Во рту катая букву «р»
Почти «на аглицкий манер». —
Да вот Савчук Вам подтвердит:
Скажи, тебя не обижали?» —
«Семь тысяч, как и обещали», —
Уныло вынес свой вердикт,
О чём-то горестно вздыхая
И головы не поднимая
От стопки деловых бумаг,
Дородный господин в очках.
Роман ответил: «Я согласен!»
Он понял, что не так ужасен
Цех со станками, коль к нему
(И это видно по всему!)
Арапов очень расположен…
«Теперь, чтоб дело завершить,
Технический директор должен
Всё окончательно решить.
Идём к нему!» – Арапов встал
И вверх по лестнице огромной
С Романом без труда взбежал.
Они в директорской приёмной:
Массивный стол и секретарь —
До слёз знакомая картина.
Тому, кто этот инвентарь
Увидит, – ясно: здесь вершина
Всей пирамиды заводской,
Причина робости, волненья,
Сюда течёт поток людской
Из тех, кто жаждет возвышенья.
Два кабинета было здесь.
В одном – директор генеральный:
Солидно всё, но без чудес,
Неподалёку стол журнальный.
Технический директор – рядом.
Роман отметил быстрым взглядом,
Что дверь его была скромней —
Как тысячи других дверей.
Арапов смело дверь открыл,
За длинный стол для совещаний
Уселся он без колебаний,
Романа жестом пригласил.
Огромный лысый человек
Сидел, всей массой в кресло вдавлен,
Из-под его тяжёлых век
Взгляд на Романа был направлен.
Из грубых черт его лица