Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37

– Ещё и веганы?

– Ну да. А как ещё можно? – с удивлением посмотрел исусик на Мальцеву. – Мы сыроеды-веганы. А при таком питании ткани становятся очень эластичными.

– Ага. То-то у коров такая балетная растяжка! – снова коротко хохотнула Татьяна Георгиевна.

– Вот зря смеётесь! – исусик стал говорить искренне и горячо, и где-то даже воодушевлённо. Как будто не заведующая отделением родильного дома перед ним, а новая жертва, которую необходимо срочно вовлечь. – Мы едим и пьём лён. Замоченный лён выделяет слизь. Эта слизь очень полезна для организма…

– … если у вас язва желудка. Да и то не литрами.

– Очень полезна для организма и для родового процесса в частности! – продолжал пороть исусик, даже не обратив внимания на ехидную ремарку Мальцевой. – Эта слизь обволакивает плод и способствует как бы его скольжению.

– Что?! Где та ваша слизь, а где плод!

– Я не знаю, как по-другому объяснить, и всё это, возможно, звучит, как бред…

– Это вы в самую точку!

– … но вместе с тем – работает! У тех, у кого проблемы со стулом, лён работает так же.

– Вы полагает, что дети и фекалии производятся на свет одинаково?!

– Ну да! – воскликнул исусик, обрадованный тем, что до тугой тётки в белом халате наконец-то дошло. – Мы этот лён ели и пили просто так, добавляли во все салаты, мололи в коктейли и, возможно, слегка переборщили. Вот роды и были такие быстрые. Из-за льна. Который только полезный. И вот, ну, сын наш – он вообще такой герой, такой супермен, ручкой вперёд шёл…

– Стоп! – осадила Татьяна Георгиевна исусика. – С этого места подробней. Как именно он «ручкой вперёд» шёл? Что делала ваша акушерка Света?

– Наш сын – супермен! Он шёл ручкой вперёд. Наш сын – герой! Юнга с корабля «Стремительный». Он родился, когда начались новые лунные сутки. Новолуние! Какое-то уникальное новолуние, при этом настолько какое-то уникальное, которое случается крайне редко, и люди, рождённые в эти сутки, сверхуникальны!

– Чем?

– Я не помню подробностей, читал в Интернете где-то. И вот наш сын родился ручкой вперёд! И он не кричал, как это требуют в ваших злобных роддомах, а только тихо вздохнул. Только маму немножко ручкой порвал, хорошо у Светы нитки были, так она на домашние роды никогда никаких ниток не берёт. А потом Света уехала, а из жены кровь начала идти. Я Свете позвонил, а она сказала в роддом ехать. А ребёнка я дома оставил, потому что он…

– Супермен. Я помню.

Зазвонил внутренний телефон. Мальцева подняла трубку.

– Да?.. Как и следовало ожидать. Запиши в диагноз и в факторы риска помимо всего прочего: стремительные роды, выпадение ручки, перерастяжение нижнего сегмента, дефект последа, истинное приращение дополнительной дольки… Да, «везёт» в последнее время на дополнительные дольки. И на «блаженных». Так! – обратилась она к исусику, положив трубку. – Жену вашу можете навестить, когда она придёт в себя. Извините, но без ароматических масел, ковриков для йоги и мантр БГ. И есть она пока будет нашу пищу. Докормите, когда в себя придёт и швы снимем. У ребёнка проблемы с лёгкими – подойдёте к врачу неонатологу, он вам всё объяснит. В настоящее время ваш сын на искусственной вентиляции лёгких. Возможно, он и обладает какими-нибудь сверхуникальными способностями, но для того, чтобы это выяснить, надо чтобы он выжил. Ваша жена перед операцией была приведена в сознание, её согласие на ампутацию матки было получено. Она же пожелала, чтобы мы вам сообщили этот факт. Всё, больше мне вам сказать нечего, – Мальцева поднялась.

– И что, всё?! А кто вернёт моей жене матку?!

– Акушерка Света? Отвар льна?.. Вашей жене уже никто матку не вернёт. А вот своим… единомышленникам вы бы рассказали, к чему могут привести роды на дому. Возможно, это сохранит чью-то матку…

– Я подам на вас в суд! Сами в таких кабинетах жируете… – исусик выразительно оглядел свежеотремонтированное обиталище Мальцевой. – А если кто вам денег не несёт, то здорового ребёнка к своим страшным аппаратам подключаете специально, и женщине сразу матку долой!

– Даже если вы мне принесёте денег… Очень много. Очень-очень-очень много денег, я вашей жене матку не верну. Проводятся опыты – не у нас, в США – по отращиванию лапок тритонов. Пока – безуспешные. Хвост сам отрастает, обходя апоптоз, а вот вырастить лапку хотя бы тритону…

Исусик шлёпнулся обратно в «гамбсовское» полукресло и зарыдал.

– Вы меня извините за, возможно, неоправданный сарказм, – мягко и ровно начала говорить Татьяна Георгиевна, – но мне и правда больше вам нечего сказать. Вы не слушали более-менее разумных людей прежде. Вы задавили рациональную часть себя, погрузившись в свой лён-коноплю. А теперь уже поздно. То «уже поздно», которое иногда безвозвратно. Займитесь вашей живой женой и вашим живым, благодаря доктору Родину, ребёнком.

– Вы за всё ответите! – зло выкрикнул исусик и выскочил из кабинета, хлопнув дверью. Попытавшись хлопнуть дверью. Дверь теперь была модная, «с доводкой».

– Окей, – мирно сказала в никуда Мальцева и откинулась на спинку стула. Через две секунды потянулась к трубке внутреннего телефона и набрала ординаторскую.

– Саша?.. Зайдите ко мне.

Через минуту на пороге её кабинета возник интерн Денисов с историей родов и журналом операционных протоколов.

– Я всё записал, Татьяна Георгиевна.

– Александр Вячеславович, а что вы делаете в субботу?

– Отправляюсь за город, на конную базу.

– С компанией?

– В полном одиночестве. Но буду счастлив, если компанию составите мне вы.

– Составлю.

Поздним субботним вечером Татьяна Георгиевна Мальцева сидела у маленького камина в маленьком деревянном домике небольшой конной базы. Александр Вячеславович накрывал небольшой стол. Они собирались ужинать. Телефон Мальцева отключила. Чуть не впервые за последние десять лет она отключила телефон. Ей было очень хорошо, и в голове, путаясь в штанишках формулировок, бродили мысли о том, что, может быть, кое-что ещё очень даже не поздно.

А у Оксаны Анатольевны Поцелуевой поздним субботним вечером зазвонил опрометчиво не отключённый мобильный.

– Да? – прошептала она в трубку, выскакивая из постели и шагая на кухню. – Не могу. Я – уродина, – уже громче произнесла Оксана Анатольевна. – … Дурак ты, Аркадий Петрович! Я. У. Родина, – делая чёткие паузы между словами, внятно повторила она, слегка хихикнув. У Сергея Станиславовича я. В постели. Пусть Мальцева… Не отвечает? Ну, я сейчас никак! Звони Скумбриевичу… Панину звони!.. Нет! Родину не звони ни в коем случае!

Кадр тридцать третий Изнасилование

Прошло несколько недель. Мальцева стала пропадать по субботам, что крайне беспокоило Панина. Что правда, исключительно в силу рабочих моментов. Семён Ильич вообще как-то вдруг просел. В его семейном гнезде творилась «настоящая трагедия!» – как прокомментировала происходящее Варя Панина, решившая непонятно с какого перепугу поделиться с Татьяной Георгиевной происходящим. А дело было в том, что Алексей Семёнович Панин, старший сын Семёна Ильича и Варвары Андреевны, врач-травматолог, молодой отец и вообще гордость семьи, обзавёлся любовницей. Ну как – «любовницей»… Был застукан на дежурстве в койке с операционной медсестрой. Причём классически – непосредственно женой. Та в лучших традициях своей свекрови (или же – следуя её заветам?) оставила чадо на свою маман и понеслась к Алёшеньке на дежурство с судочками, баночками и термосочками. Как будто работает Алексей Семёнович не тут же, в отделении травматологии при крупной многопрофильной больнице, а в завьюженной ЦРБ, где электричество отключили за неуплату, а овсяную кашу больным лет пять как перестали выписывать. Принеслась на крыльях любви, тихонько стукнула в дежурку – был поздний вечер, – из дежурки вышел её ненаглядный муженёк, завязывая верёвочку на пижамных штанишках. И вовсе не заспанный… А даже как-то с явно учащённым сердцебиением и крайне раздражённый.