Родина под угрозой
Шрифт:
Но в царской России тоже привыкли видеть царем Ивана Грозного. И многое изменилось. Но жить лучше не стало: разорительная война затянулась. И с ней следует кончать!
Девушки и мальчишки уже прошли часть головной батареи. И начался общий штурм. Русская армия пошла на приступ. И скоро должно все решиться.
Олег Рыбаченко пропел:
Во времена Ивана мы пришли,
Штурмуем неприступный
Отчизны своей славные сыны,
Во славу всех минувших поколений!
Хотим мы сделать солнце над страной,
Открыть России путь к морям желанным...
Земли не мало, но хотим одной,
Такой, чтобы жизнь текла не слишком странно!
Я верю, непременно победим,
И флаг Руси на Ревелем поднимем...
Над нами лучезарный херувим,
Святой Отчизны - матери-России!
Все сделаем красиво, ты поверь,
Господь Великий путь нам освящает...
Хотя противник тоже мощный зверь,
Но наши силы знайте, не растают!
В Отчизне все же будет хорошо,
Сияет герб - орел святой двуглавый...
Хотя порой в сраженьях тяжело,
Найдем свое призванье - много славы!
Люблю тебя Священный Иисус,
Ты Бог Великий, мирозданьем правишь...
И я воитель попросту не трус,
Когда Христа, ты лирою прославишь!
. ГЛАВА Љ 8.
– Она создала вселенную, и может иногда помочь, особенно в битве, но во внутренние дела коммунистов, как правило, не вмешивается. Раньше, правда, считалось грехом прелюбодеяние, а сейчас оно просто невинное приключение. И вообще религия эволюционирует. Раньше у нас тоже было похожее представление об аде и рае, а затем оно было признано устаревшим и смешным!
– Для пущей убедительности Маслова показала язык.
– Видимо преждевременно, признано. Вот теперь мы видим и ад, а я только что была в раю, хотя кажется, что с того момента как покинула его, прошла целая вечность.
–
– Мне тоже кажется, будто прошли века, и я стала совсем другой. Ты знаешь очень холодно, мои ножки совсем окоченели!
– Девушка подпрыгнула, её ступни стали красными.
– Да и я продрогла до нитки! Хотя на мне ничего нет!
– Тряхнулась грудями Мигабела.
– А груди с малиновыми сосками у тебя по-прежнему крупные, давай согреемся.
– Предложила офицер советской армии.
Обнаженные Мирабела и Маслова сошлись в обминку, рассчитывая согреться столь незамысловатым способом как жгучий секс.
Одна не успели они войти друг в друга, как по ним ударила молния, отбросив любовников в стороны.
– Вот так кончилась наша невинная шалость!
– Прозвучал глас, который мог бы сойти за архангела, если бы не был бы таким противным.
Голоногую Мирабелу приковали цепью к ледяной скале, затем стало еще холоднее, пышные ягодицы примерзли ко льду. Пытка холодом страшная пытка, будь босопятая Мирабела простым человеком, давно бы окочурилась, от переохлаждения, но ведь в аду - царстве мертвых не умирают. Так она и мучилась. Причем стужа с каждой минутой усиливалась. Вот начал конденсироваться углекислый газ, оседая белым инеем. Потом густым потоком полился дождик из кислорода, крупные капли болезненно барабанили по лицу, а практически рядом стонала и охала скованная Маслова.
Красивой мученице Мирабеле казалось, что это свинцовые пули стучат по черепу, или палочки выбивают дробь. Затем стал конденсироваться азот, такой тягучий голубой с розоватым оттенком, его удары были довольно болезненны. Часть кислорода успела застыть, и Маргариту били градинки. Хотя казалось, что тело окоченело, и язык шевелился с трудом, капитан Магнитная сумел прошептать:
– Приятный массажик черепа, какое удовольствие!
Этим она хотела добиться двух целей, поддразнить чертей, показав им, что воительница еще не сломлена и подбодрить Маслову.
Та ответила ей, поняв красотку с полуслова:
– Я очень люблю мороженное!
Град усилился, даже азот стал кристаллизироваться, поверхность покрылась своеобразным серо-буро-малиновым льдом. Теперь отважные грешники страдали не только от сатанинского холода, но и нехватки необходимого для дыхания воздуха.
Это казалось не возможным, ведь звук в вакууме не передается, но и босоногая Мирабела говорила, и Маслова её слышала:
– Нас лишили воздуха.
Бритоголовая красавица с восторгом, и втягивая пресс, крутя пышными бедрами, ответила:
– Зато не слышно вони, ты представляешь, какое унижение плавать в дерьме фашистских ублюдков!
Мирабела испуганно пролепетала, тряся голыми, красными от дикого холода ножками: