Родная литература. Учебник-хрестоматия для 7-го класса

— Что это?! — он поднимает голову: — сделай телевизор погромче! Немедленно!

— А? Конечно дорогой! — она поспешно поднимает пульт управления и нажимает кнопку. Комнату заполняет голос диктора.

— … лучшие условия в нашей клинике. К сожалению пациенты в коме требуют непрестанного ухода и постоянного присмотра и в нашей клинике к вашим услугам лучшие специалисты двадцать четыре на семь! — говорит диктор, а Чжи Мин с открытым ртом видит как визуальным рядом проходит изображение стерильных комнат, улыбающихся медсестер и серьезных родственников. И в любое другое время ему было бы плевать на рекламу какого-то медицинского центра, но сейчас… камера крупным планом показывает сценку, где у кровати пациента сидит его младшенький, непутевый Бон Хва! А когда камера показывает лежащего пациенте, Чжи Мин узнает свою матушку!

— Кома?! — шепчет он, не забывая прятать нож в своем рукаве: — но как?!

Глава 17

Глава 17

Намгун Бон Хва, напавший на след

— Все-таки я против… — бормочет Бон Хва себе под нос, больше в знак протеста, нежели на самом деле протестуя.

— Ворчун. — клеймит его Оби, которая крутится тут же рядом, еще бы — большая съемка, профессиональная камера, крупное рекламное агенство, все это дело в копеечку встанет конечно же… и хорошо, что не ему. У Братства есть свои деньги и раз уж косяк за братками из кангпхэ, раз уж все решилось с этим «слиянием активов» под твердой рукой дядюшки Вана, то и платит за банкет Братство, а не сам Бон Хва, у которого денег на такие вот мероприятия не хватит. Есть у него немного денег, остатки роскоши былой после той злополучной ставки, но не так много чтобы съемку рекламного ролика для национального телевиденья окупить. И съемки — это полбеды, главное тут — ротация. В прайм-тайм три раза и два раза днем в обычное время. Один раз ночью, наудачу. Итого шесть раз в сутки, а стоит так, что сразу автомобиль себе купить можно, а то и скромную квартирку. А где деньги, съемки и кипиш — там и Оби нарисовалась так, что не сотрешь. Крутится, во все свой нос сует и вообще делает вид, что всегда так и было, вон парни из рекламного уже ее за свою принимают, кто-то уже начал с ней заигрывать, номер телефона дал. Правда к этому бойкому тут же подошел их главный и шепотом на ухо быстро объяснил что-то, одними глазами указывая на самого Бон Хва и его «помощника», дядю Вана. Бон Хва давно приметил что на неподготовленного человека внешность дяди Вана с его лицом, больше похожим на мятый бульдозер и шрамом от лба через глаз до противоположной щеки… эта внешность оказывала на такого человека сильное впечатление. Как молотком по голове. Связываться с дядей Ваном дураков не было, тут нужно или самоубийцей быть или сумасшедшим. Паренек из рекламщиков не относился ни к одной из этих категорий и заметно сбледнул с лица, тут же порвал бумажку с номером телефона Оби и в дальнейшем даже глаз на нее не поднимал.

Бон Хва и не заметил бы этой маленькой интерлюдии, если бы ему Старший не указал. Вон, сказал, смотри как имидж работает. Сперва ты на зачетку, потом зачетка на тебя и вообще, хороший понт дороже денег, а ты рот разинул и гав ловишь, малыш. Будешь себя вот так вести, ешьте меня мухи с комарами — точно сожрут. Не сейчас, сейчас ты Вану нужен, мадам Вонг нужен, Ву-Младшему нужен, той же Оби, вредной зампредседательши из школы и даже Юне с Чон Джа — нужен. Пока ты нужен — все окей, будут тебя на плаву держать, как вымпел, но только-только нужда в тебе отпадет и все, бывай. Как там говорил один мудрый кот — «не советую гражданин, мнээ, не советую, съедят…». Вот и его — схарчат в два приема, даже ойкнуть не успеешь, читай атмосферу, малыш. И Оби эту приструни, а то что-то слишком расслабилась, начала хвостом по сторонам мести, от ее энтузиазма вреда больше, чем пользы. Она инстинктивно понравиться всем хочет, даже не осознавая, у нее в крови это. А ведь у нее статус ощутимо поменялся, она теперь тут не как «кофейная девушка», которой действительно лучше всем нравиться, а как его подруга. Что значит «ну и что?», малыш?! Твой статус тоже поменялся, ты у нас теперь не голодранец и нищеброд из школы Ли Сун Синя, который в однокомнатной квартирке живет и с риса на кимчи перебивается, ты теперь — сын Сирасони. Не так даже. Сирасони-младший, вот. Обратил внимание что так к тебе и начали обращаться? Нет? Невнимательный ты малыш, невнимательный и рассеянный. Ты теперь у нас не просто сыночек или наследник там, ты — действующий глава преступного синдиката. Вот тебе и «а», малыш. И вести себя нужно соответственно. И не только тебе, но и этой… чересчур энергичной дурочке. Она умная, но как леопард, честное слово, пятнами. Тут умная, а тут вовсе дурочка. И рыбу заворачивает прямо тут же, на коленке. Неет, ты не понимаешь, и она тоже… вот смотри, какой из тебя криминальный босс если ты позволяешь всяким с твоей девушкой заигрывать? И плевать что она всего лишь «девушка», а не жена там или сестра. Плевать. Что твое — то твое, ты же теперь по таким правилам живешь, тут делиться не принято. Тут только дашь слабину — сожрут. А она глазки мальчикам из рекламного строит… если дело далеко зайдет, то потом придется дяде Вану этого рекламщика на карьер возить, бетонные башмаки мерять, лишнюю моральную травму человеку наносить.

Тут уж Бон Хва и сам проснулся, подозвал эту Оби и сказал ей чтобы она хвост свой прижала и села тихо. И что интересно — не послушала она его! Он от неожиданности аж глазами заморгал. Оби всегда была из разряда «где поставили там и стоит, куда положили — там и лежит», в отказ никогда не шла и число конфликтов не множила. А тут каак зыркнет глазом и в отказ, мол буду делать как хочу, а если ты будешь мне тут…

И тут вылез Старший и накрутил ей хвост и конечно же когда Старший вылез, то Оби сразу же потекла и стала мягкой как пластилин в микроволновке, мол конечно-конечно, как скажете Старший, Мистер Хайд и Серый Волк, все что скажете и когда скажете. А то и прямо тут могу все сделать и плевать что все смотрят, ваше слово — закон для бедной девушки. Тьфу, смотреть противно…

— Хитрая коза. — выносит вердикт Старший: — ты специально меня выманила? Почему Бон Хва не слушаешься? Будешь себя так вести, я на тебя Су Хи натравлю, будешь у нее второй рабыней по попе плеткой получать.

Оби уверяла что специально ничего не делала, просто так совпало и вообще, чтобы она да бунт поднимала, да никогда такого не было, а что насчет плетки по попе, так неужели Старшему именно такое нравится? И если нравится, так она вся в его распоряжении и даже номера в гостиницах знает… тематические. Сразу после съемок можно и поехать… и зампредседателя с собой взять и Су Хи конечно же, чтобы научила Школьный Совет родину любить. Старший только головой покачал и хмыкнул. Бон Хва знал этот его хмык, Старший мог по-всякому хмыкать, был у него и недовольный хмык, который говорил, что «времени на тебя нету, но ты напомни тебя покалечить после», был равнодушный хмык из разряда «да плевать». Но на эту Оби Старший хмыкнул вполне себе поощрительным хмыком, хмыком который он применяет, когда хочет сказать «нет, ну что за дерьмо тут творится… мне нравится, продолжайте в том же духе».

На всякий случай он тут же сказал Старшему что не желает потом где-то в гостинице просыпаться к чему-то привязанный, тем более если они и Су Хи во все это втянут. Неудобно же перед ней…

Получил сухую отповедь от Старшего что неудобно на потолке спать — одеяло все время норовит вниз упасть. Перевел разговор в плоскость «какого черта мы тут делаем и как это может нам помочь в поисках моего старшего брата». Перевел успешно, так как Старший — задумался. Повернулся к этой заразе Оби. Спросил у нее. Она только плечами пожала. Дескать, а что ты хотел? Если твой братец живой, а скорее всего он живой… то достучаться до него только через СМИ можно. Фигачить объявление, мол такой-то такой-то, позвони туда-то — бессмысленно. Он прячется от ребят Ву и светиться не будет, а любое такое объявление сочтет ловушкой. Тем более что никто не даст по национальному телевиденью такие объявления транслировать. А на каналах поменьше или там в местных газетах охвата нет, кто его знает где он вообще. Так что реклама вариант беспроигрышный, да и вопросов не вызывает. Снять в рекламе крупным планом Бон Хва и матушку в кровати медкомплекса, и он обязательно свяжется… если сможет. В итоге — самый простой и эффективный план сообщить его брату что нужно на связь выйти. Деньги прислал — значит живой и доступ к связи есть, просто прячется. Можно, конечно, в сети писать, но это ж никакой гарантии, а рекламу он должен увидеть. Когда человек — вот так «на матрасы» залегает то у него свободного времени куча образуется, делать нечего, по большей части такие телик и смотрят целыми днями.

Бон Хва проворчал что он бы в таком случае целыми днями в «Двоечке» пропадал бы, но Оби только головой покачала. Пойми, сказала она, он же скрывается. А аккаунт в играх как правило к айди привязан, обнаружить выходил в сеть или нет — две секунды. Тем более прямо через игру связаться. Тут и он вспомнил как в прошлом году одного мошенника прямо в «Двоечке» задерживали, блокируя выход, в то время как трассировкой вычислили его физическое местоположение и дверь вынесли… да, действительно.

Вот-вот, сказала Оби, со своего аккаунта не войдешь, а новый создавать — новое айди нужно. Обычно человек «на матрасах» смотрит новости, порно и играет в незатейливые игры куда не нужно аккаунт создавать. Старики много читают и если бы его старший братец был бы стариканом, то лучше было бы объявление в газете дать. Но в его возрасте скорее всего он в телик пялится. Так что идея создать рекламу для медицинского центра по уходу — самое то. Плюсом сюда еще и тот факт идет, что реклама эта в счет оплаты услуг медицинского центра за их мамой пойдет, не вся, конечно, но шестьдесят процентов тоже немало, особенно учитывая общую стоимость. Конечно, сперва руководство медицинского центра пыталось отказаться от такой высокой чести, указывая что у них все хорошо и так и что в рекламе не нуждаются, дескать рынок услуги очень узкий и там все и так всех знают… но после вдумчивой беседы с дядюшкой Ваном все встало на свои места. Вот уж кто умеет переговоры вести…

— Все, перерыв закончен! — громко кричит один из рекламщиков: — актеры, участвующие в съемках, попрошу занять свои места на съемочной площадке! Господин Намгун, пожалуйста, пройдите…

— Кстати. — говорит Оби, как раз перед тем как он собрался уйти «занять свое место на площадке»: — я тут поузнавала немного… эти, которые из конторы «Yoon Yang», ну Юны нашей родственнички…

— Ну?

— Старший брат Янг Хи Син — игроман заядлый. Может за сутки несколько миллионов проиграть только в путь. А средний Су Син — травкой балуется, но ничего серьезного, так… однако это все ерунда. Старый глава семьи Янг, некто. Ин Сон, дядя нашей Юны, который собственно говоря фирму под себя и забрал…

— Ин Сон. — кивает Бон Хва. Он уже слышал это имя. «Yoon Yang», Юн и Янг, две семьи. Главой семьи Юн был отец Юны. Глава семьи Янг — Янг Ин Сон, ее дядя. Фирма основана двумя братьями и насколько Бон Хва в курсе за ситуацию, старший брат, отец Юны — и был тем самым становым хребтом и основным стержнем, на котором и выросло предприятие. Однако в силу тех или иных обстоятельств наследников мужского пола у него не было, а была только одна дочка, Юна. Да и умер он как-то быстро, не успев свою волю запечатлеть в завещании, так что доля его в предприятии была поровну между его женой, мамой Юны и самой Юной поделена. Согласно Уставу продавать долю на сторону без соглашения и предварительного предложения о преимущественном выкупе было нельзя, а право вето на продажу доли находилось в руках у генерального директора. Кстати, он же утверждал и размер дивидендов, которые после смерти папы Юны стали совсем крохотными, видимо дела у фирмы пошли не очень. Хотя мраморная отдела всех этажей, новенькая оргтехника и дорогущие автомобили руководства предприятия говорили об обратном. Впрочем, сама Юна считала, что все в порядке, по крайней мере до тех пор, пока не поняла что никто не даст ей свою карьеру на семейном предприятии сделать.

Нет, изначально вроде все, по справедливости, было, у семьи Юн — половина и у семьи Янг — половина, пятьдесят процентов на семью. Двадцать пять у мамы и двадцать пять у Юны. Но потом дядя Янг Ин Сон убедил маму Юны оформить на него доверенность по управлению ее долями в фирме и теперь даже если бы Юна очень сильно хотела что-то изменить — она бы не смогла. Младший брат, Ён Сон, как оказалось был совестливым малым, скотина такая, и после признания своей неприглядной роли в том что произошло с Юной в институте — он даже выписал ей доверенность на управление своими голосами… но там было мало, что-то около двенадцати. А принцип «половина тут, половина там» на самом деле давал почти неограниченную власть нынешнему директору. Почему? Да потому что в случае несогласия с его политикой директора можно было переизбрать, верно? Неверно. Как ты его переизберешь, если за пятьдесят голосов и против пятьдесят? Никак. Директор остается на своем посту. У Старшего был план, который был основан на том факте, что они знали про доверенность матери Юны, которая оформлена на господина Ин Сона, а вот семья Янг — не знала что их младшенький оформил свою доверенность на управление долей на Юну. Если коротко, то убедить госпожу Юн аннулировать доверенность и с этой бумажкой гордо заявится на Совет акционеров, дескать вот у нас в руках пятьдесят процентов, но… вот еще и доверенность от Ён Сона, а давай-ка мы сейчас директора поменяем, а там хоть трава не расти. Поставить директором Юну или там Чон Джа вообще и все — замучаетесь потом голосовать, даже если Ён Сон отзовет свою доверенность, то голосов-то опять пятьдесят на пятьдесят будет.

Однако по здравом размышлении Старший от этого плана отказался. Во-первых, потому что этот план основывался на «они не знают, что мы знаем», а это довольно шаткий каркас, как говаривал старина Мюллер, «что знают двое — знает свинья». А во-вторых, доверенность на Юну от Ён Сона вполне может быть и ловушкой, ведь это не продажа доли, а доверенность. Которую также можно отозвать в любой момент, более того, они и знать не будут что она отозвана, пока не начнут ею махать на Совете. А во-вторых, у Старшего появился другой план. На фирме «Yoon Yang» свет клином не сошелся, так он решил. Сама Юна уже кабинет открыла и даже имя начала делать, а мстить только ради мести — дело затратное. Вот отомстить и получить при этом деньги — совсем другое дело. Деньги Юне не помешают. Старший задумал продать долю Юны в «Yoon Yang». Продать подороже. Правила, прописанные в Уставе дают преимущественное право выкупа акционерам предприятия и в теории если они будут продавать долю за пять вон какой-нибудь «KGGroup», то сперва обязаны дать возможность выкупить долю по этой же цене семье Янг. Грустно? Да, но… цена. Цена-то может быть любой. Соответственно все, что нужно Юне для того, чтобы продать свою и мамину доли не за три воны, а за нормальную цену — это предложение о выкупе от «больших людей». Таких, глядя на которых сразу становилось бы ясно что они тут за рейдерским захватом предприятия, что они в отличие от Юны — шуточки шутить не будут.