Родной ребенок. Такие разные братья

— Почему?

— Потому, что я люблю тебя! — И он счастливо рассмеялся. — Кого не погубит женщина с тонкой талией, пышными бедрами, алыми губами, черными глазами, глубоким пупом и высокой грудью?

— Ну так ведь это всякие женщины, а я — твоя супруга, — серьезно сказала Деваки.

На следующий день Деваки встала с восходом солнца. Ананд еще отлеживался, нежась в постели.

— Где мы находимся, штурман? — смеясь, спросил он жену по-английски.

— В свадебном путешествии, шеф! — весело ответила она и, как пантера, бросилась ему на грудь…

День прошел также весело и увлекательно. Они побывали на площади Тин Мурти, где стоит старый дом, к которому по вечерам тянутся горожане. Много лет прожил в нем первый премьер-министр независимой Индии Джавахарлал Неру. Люди усаживаются на скамейках во дворе, и невидимый динамик рассказывает им о жизни патриота. Звучит голос Неру…

По дороге Ананд просвещал Деваки:

— Неру высказывался за сохранение каст.

Она очень внимательно слушала супруга, и он, вдохновленный этим, продолжал:

— Касту в течение многих веков определяла профессия, которая переходила от отца к сыну и не менялась зачастую на протяжении жизни десятков поколений. Профессиональное мастерство входило в плоть и кровь, всасывалось с молоком матери, становилось неотъемлемой частью каждой личности в среде подавляющего большинства членов кастового общества. Если деревня маленькая, то и горшечник там был один. И один кузнец, и ювелир, и ткач. А в больших селах и городах горшечники селятся целой улицей. И плотники, и красильщики тканей, и мусорщики, и брадобреи… Все те, без чьего ремесла не проживут ни брахманы, ни торговцы, ни учителя, ни воины, ни вайшьи — земледельцы, ни шудры, ни кшатрии — каста воинов, — остановил наконец Ананд свою лекцию. — Тебе не скучно?

— Что ты, дорогой, это так интересно! Я знаю об этом мало.

— Так вот, капитализм помаленьку разрушает эту основу жизни индийского общества. Капиталистический рынок не может считаться с кастовой принадлежностью поставщиков товаров. И ремесленники сел и городов получили возможность сбывать свою продукцию в обход древних, традиционных связей.

Ананд и Деваки сели на скамью под широким раскидистым банановым деревом.

— А вот мое мнение о кастах такое: когда-то философ Сенека сказал, что «беден не тот, кто мало имеет, а тот, кто хочет большего».

Деваки прижалась к Ананду.

— Любимый! Каждый новый день все больше открывает мне богатство твоей души и твои знания! Ты настоящий мужчина, сын Индии, ты — мой супруг. Ну когда бы мы еще смогли так поговорить, как в этом путешествии? — и ее глаза увлажнились.

После этой паузы Ананд продолжал:

— Психологически дхарма касты, ее уложение, успокаивает ум, не делает его разрушительным и революционным. Нет мятежности духа. Все предопределено отцами. Каждый знает свое, именно свое, место в обществе. Трудись честно и качественно — и ты уважаем и обеспечен. Член касты имеет ряд прав. Если кто-нибудь ущемляет его права, он может обратиться к кастовому панчаяту — и члены панчаята вступятся за него. Это своего рода древнейшие тред-юнионы — английские профсоюзы. Даже ислам — религия суровая и негибкая, даже он не одолел каст. Сикхи боролись против каст, но вновь вернулись к ним.

Ананд на минуту умолк.

— Кроме того, возьмем нашего Кришну. Чем он знаменит и за что почитаем?.. А тем, что, как тебе известно… — и он дотронулся до золотой серьги в мочке уха своей жены и улыбнулся. — Что, моя Радха, призадумалась?

— Я слушаю тебя. Говори, говори…

— Во время великой битвы братьев Пандавов с кауравами Кришна добровольно стал колесничим у Арджуны. И тут-то автор-народ вкладывает в его уста одну из главных мыслей великого эпоса. Наставляя Арджуну, который растерян, ибо в числе его противников оказываются его родственники, учителя, Кришна открывает ему «тайну тайн». Он призывает воина освободиться от колебаний, отрешиться от жизненных привязанностей и действовать, ибо только таким путем он сможет выполнить свой моральный долг. Зрение человека, как и все его ощущения, неполно. Человек не способен предвидеть все последствия своих деяний и потому должен быть предан идее, которая выведет его на верный путь. Полемизируя с педантами и начетчиками тех времен, которые в любой ситуации обращались к ведам, Кришна восклицает:

Нам веды нужны, лишь как воды колодца. Через их глубину вечный дух познается!

— Это ли не смелость? Это не то, что играть на дуде и смущать бедных пастушек. И прятать их сари, когда они купаются! — засмеялся Ананд. — Иисус Христос тоже сказал: «Я пришел не нарушить закон, а я пришел возродить дух закона».

— Ты знаешь, не скрыта ли в рассказах о любовных похождениях Кришны вечная жажда женщины говорить о любви? — спросила Деваки. — В условиях индийской семьи о любви не поговоришь ни до брака, ни тем более после него. Вот и возник образ юного бога, возлюбленного каждой женщины, властно призывающего ее страстной мелодией флейты и безотказно стремящегося на зов любви.

— Да, в этом есть сермяжная правда, моя дорогая, но мы-то с тобой говорим о любви.

— Это сейчас. Ведь у нас с тобой медовый месяц. А вернемся домой опять работа, суета…

— Ничего, милая, мы молоды… все будет хорошо. Впереди вечность…

— А не пора ли нам пообедать, дорогой? — спросила Деваки.

— Конечно! Пойдем в ресторан?

— Нет. Мне бы хотелось в харчевню.

— Хорошо. В харчевню, так в харчевню! — согласился Ананд.

— И на автобусе.

— Я и на это согласен.

Они направились к остановке автобуса.

— А почему Кришну изображают синим? Ведь «кришна» — означает черный? — спросила Деваки.

— Кришна действительно был черным богом. Он появился в эпоху нашествия ариев, светлокожих кочевников — скифов, но они уже ему поклонялись. Они встретились с культом этого бога здесь. В пантеоне ариев он есть под именем Кришна… А посинел он после того, как его укусила кобра, от которой он спас людей.

— Интересно! — вздохнула Деваки.

Подъехал автобус, и они вошли в салон. Там было шумно и весело. Многие ехали на представление «Рамлилы».

После обеда они отправились на празднество. Во дворах и около домов на земле были нанесены цветными порошками особенные, традиционные узоры. Эти узоры широко известны под названием «ранголи» или «альпона».

— Меня тоже учили этому искусству. Я умею! — похвасталась Деваки.

— Как-нибудь раскрась у входа в наш дом, ладно? — попросил ее Ананд.

— Непременно, если тебе так хочется! Это магические рисунки.

На временных подмостках, возникших чуть ли не на каждом углу, разыгрывались «Рамлилы» — представления, повествующие о событиях, описанных «Рамаяной». Огромные толпы людей, собравшиеся у подмостков, наслаждались победой добра над силами зла.

Молодые, отдыхая в своем уютном номере отеля, слышали, что празднество продолжалось до самого утра. Заканчивалось оно торжественным сожжением чучел демона Раваны, его сына Мегхнада и брата Кумбхакарны.

В последующие дни Деваки и Ананд посетили исторические места, побывали в храмах Вишну и Шивы, были у Раджгхата — места кремации Махатмы Ганди и осмотрели новый памятник Ганди, где он в полный рост, в дхоти и с посохом в правой руке как бы шествует по постаменту.

Потом они съездили на экскурсионном автобусе в город-легенду Матхуру, который до такой степени насыщен легендами, что кажется, что их слова материализовались и образовали стены его домов и храмов. Матхура — город Кришны. Здесь он родился в темнице, куда была заточена его мать — Деваки. Но ее муж, Васудева, выкрал его, когда стража спала. Затем они поехали в Бриндабан, то есть «густой лес», где бродят павлины — птицы Кришны. Здесь и еще в деревне Варсаве, которая находится недалеко, проходят великолепные празднества в честь веселого бога. Там родилась его возлюбленная — Радха.