Роды. Прощание с иллюзиями. Хроники индивидуальной акушерки
Шрифт:
Я в ужасе помчалась в ближайший роддом, уверенная, что уж там-то должны разбираться в проблемах грудного кормления (интуитивно чуяла, что ноги оттуда растут). В приёмном на меня, родившую полгода назад, посмотрели скептически:
– Ваш случай – уже не наша сфера, вам в больницу надо.
Упросила, чтобы ко мне вышел какой-нибудь врач из послеродового.
Вышел (за что уже спасибо), осмотрел:
– Вам надо пить гормоны, блокирующие лактацию, а это вырезать.
В отчаянии стала звонить всем, кто мог хоть что-нибудь посоветовать, – акушеркой я тогда ещё не стала, связей по теме не имелось.
К вечеру шарик стал мягче. К утру – уменьшился. На третий день почти не ощущался.
Пошла к маммологу. Тот в шоке:
– Этого не может быть! Если бы я не видел УЗИ своими глазами, не поверил бы.
(Не забывая по понятным причинам эту историю, включила в курс После Родов Легко подробный разбор всех проблем с грудным кормлением.)
Беременная готовится ко вторым родам. В первых «родила богатыря» больше четырёх килограммов. Роды близко, но плод так и сидит на попе – тазовое предлежание. Некрупный, есть все шансы родить нормально.
Женщина совершенно разумна и понимает – может сложиться и так, что будет кесарево сечение. Идёт по рекомендации к доктору, который вроде как берётся за тазовые роды. Но тот на сроке тридцать девять с половиной недель ставит её перед выбором:
– Решать нужно сейчас. Или оперируем, или рожаем.
Разумная женщина уточняет:
– А почему именно сейчас и именно так? Разве мы не можем начать рожать, а если роды не сложатся, уйти на кесарево?
– Нет, переобуться в родах уже не получится. Если всё-таки решаете рожать, то это не моя ответственность. Что родится, то родится.
Переобуться в родах не получится? Доктор забыл, сколько кесаревых оказываются по ходу родов вынужденными?
После того, как её желанного ребёнка назвали «чтом», роддом женщина сменила.
Все эти поражающие степенью дикости высказывания – от опытных, скорее всего выгоревших, уставших от своей разлюбленной работы, хронически не высыпающихся (что с возрастом всё труднее) врачей. Может, есть надежда на молодых? Они же ещё не устали, ещё должны – по идее – гореть.
Я подыскивала врача для одной своей очень известной беременной. Два «наших» доктора в роддоме, который был нужен, на её даты оказались наглухо завалены контрактами и не брали ни в какую. Вспомнила, что один тамошний молодой врач как-то выражала намерение со мной поработать, на словах поддержав все мои идеи.
– Доктор, вы знаете эту девушку? На контракт её возьмёте?
Та в восторге:
– Да я её просто обожаю! Конечно!
И вот мы в родах. Сонный узист, вяло водя датчиком:
– Причина обращения?
В роддоме. Ночью. Женщине в схватках.
Моя роженица заценила вопрос:
– Да так, мимо шла. Дай, думаю, зайду!
На осмотре молодой доктор почему-то встревоженно сообщает:
– Всего три сантиметра…
Не могу понять, откуда её тревога. КТГ прекрасная, схватки идут. А что должно быть?
Доктор:
– Думаю, надо вскрыть пузырь.
А я обещала девушке, что веду её в хороший роддом, где поддерживают всё естественное! Роженица, неприятно удивившись, отказалась от амниотомии.
Через пару
часов схватки стали сильными, а дыхание – глубоким, родовым.Голос врача уже не просто тревожный, а какой-то фальшивый (после учёбы в ГИТИСе могу кое-что распознать):
– Всё те же три сантиметра. Не идёт открытие, надо убирать пузырь.
Женщина в шоке:
– Как не идёт? У меня такие схватки сильные!
Когда доктор выходит:
– Инна, я ей не верю, посмотри меня сама.
Смотрю – восемь сантиметров. Восемь, Карл!
Вскоре доктор возвращается для очередного осмотра – беспокоится, мол. И бессовестно вскрывает пузырь пальцами… Но тут не подкопаться – невозможно доказать, что он не порвался сам.
Конечно, почти тут же начало тужить. Врач засуетилась:
– Нужно ставить окситоцин.
– Зачем?
– Кровотечение же будет!
– Я наберу шприц. Будет – поставим.
Дальше – всё очень природно, красиво и одухотворённо. Женщина, находясь не в этом мире, в тихом восторге пропускала через себя новую жизнь. А рядом с ванной, где сидела на корточках роженица, нервничал молодой доктор – её ментальное пространство полнилось страхом так и не случившегося кровотечения.
Узнала потом, что она жаловалась коллегам:
– Ну вот как они собирались рожать с целым пузырём? Хорошо хоть вскрыть удалось!
Как были «наши» доктора единичными, уникальными, теми, кого можно буквально пересчитать по пальцам, так и остаются. И от возраста это не зависит.
Как, впрочем, и от всего остального.
Про тело, которое знает наперёд
Этих родов все ждали в самом позитивном настроении – и будущие родители, и я.
Ни у кого ни капли сомнения, что впереди всё светло и красиво. Видела на курсах их осознанность: понимали и ловили на лету. Свои люди!
Ближе к родам тревожный звоночек: плод крупноват. Рост мамы – сто шестьдесят сантиметров. А на УЗИ предположили 3600 плюс-минус двести граммов. А вдруг плюс?
Но каждый акушер знает – не в весе дело. К успешности родов добавляется немало факторов: сила родовой деятельности, как плод вставится в костный таз, насколько согнёт головку, насколько спокойна и чутка к своим движениям рожающая…
Уже упоминала, что вес самого крупного ребёнка, родившегося мне в руки совершенно естественным образом, – 5140! Потужной период – всего час. А с крохой в 2800 ушли в операционную из-за неправильного вставления: вещь до самих родов непредсказуемая.
Так что вес не пугал, но заметку мы с доктором сделали.
В два часа ночи излились воды и сразу же схватки: отличное начало. К утру по длине и частоте – уже вполне настоящие. Ждали динамики, усиления, но всё шло довольно монотонно. Не сказать, что не роды, но без активного развития.
К обеду мы встретились в роддоме и с разочарованием обнаружили: раскрытия нет, плотная шейка едва пропускает два пальца. Что ж, не унываем!
Пребывали в родовом процессе до вечера. Меняли положения (ванна, фитбол, стульчик и т. д.), схватка – отдых, схватка – отдых… Вечерний осмотр не утешил, всё те же два пальца. Доктор, заведя речь о слабости родовой деятельности, предложила окситоцин.