Рог белого медведя

– Зеркала?
– не понял я.

– Да. Я такие зеркала в лавке видел. Глаза - они просто не двигались и в них как будто расплавленное серебро налили.

Мы снова переглянулись.

– Я только глаза и видел. Сверху капюшон, а снизу маска эта. И глаза эти жуткие.

– Верховный Коннетабль, скорей всего глаза у нее закатились, и видно было только белки. Это бывает. Отражение давали такой вот эффект и казалось что они стеклянно-зеркальные. Ночь и довольно далеко. Да еще и общее состояние свидетеля. Это версия – сказал из своего угла Сиг.

– Так. Что дальше? – спросил я.

– Она руки раскинула, а тот второй ей в руку нож кровавый вложил, с него кровь до сих пор стекала. И она начала кромсать бедного Эффраима – свидетель даже глаза выпучил.

– Кромсать? Это как?

– Ну… она кидала его внутренности в разные стороны. Я отвернуться не мог, а вот глаза прикрыть у меня получилось. Уж больно это все жутко выглядело.

– Верховный Коннетабль, я потом поясню этот момент – подал голос Сиг из своего угла.

Я кивнул. Заострять на этом внимание мне не хотелось и самому. Свидетель явно взвинчен и ему этот момент не нравится больше всего. Может упустить что-то по-настоящему важное, если я буду настаивать.

– Что было дальше?

– Она встала, эта сумасшедшая. И подошла к стене. Шаталась при этом как пьяная. Она на стену просто завалилась – продолжил свидетель.

– Это объясняет кровавые отпечатки ладоней – кивнул Калле.

– Но тот второй не сделал ни малейшей попытки ее поддержать. Он в стороне стоял и смотрел – сказал старик.

– Дальше – попросил я замолчавшего свидетеля.

Было видно, что ему нелегко.

– Она стала что-то карябать на стене. А потом когда закончила, стала хохотать. И смех был такой… жуткий. Меня мороз пробрал до самых кончиков волос – свидетель передернул плечами, как будто мерз и сейчас.

– Вот и настроение поднялось под конец написания этой абракадабры – снова кивнул Калле.

– А потом она снова упала, а тот второй так невозмутимо достал блокнот с карандашом и принялся переписывать ту жуть со стены.

– Разглядели карандаш и блокнот?

– Нет. Темно было, я же говорю. И стоял я у входа в переулок. А они в глубине.

– Хорошо. Баба…в смысле женщина упала и на мостовой лежала? А он в это время переписывал надпись в блокнот? – вернулся я к событиям ночи.

– Да. И он еще, как мне показалось, брезгливо через нее переступил, что бы поближе к стене подойти.

Дааа. Невеселая картинка.

– А дальше она в себя стала приходить. Эта припадочная. И я отмер. До этого ни пошевелиться, ни закричать не мог, пока она этот свой речитатив читала. А тут как отпустило. Ну, я и заорал во всю глотку. Они дернулись, на меня посмотрели. А потом тот второй бабу на себя как дернет с мостовой. Она на ногах плохо держалась, но всё же они побежали в другую сторону в переулке. Там выход есть на другую улицу. Туда они и выскочили. Я стоял и орал. А тут уж полиция и подоспела.

– Вопросы? – я обвел всех присутствующих взглядом.

– Рост у них был, какой? – спросил Калле.

– Одного роста они были. И он, и она – ответил свидетель.

– А плащи? Может было что-то приметное?
– снова Калле.

Свидетель поцокал языком и покачал головой.

– Плащи дорогие и у нас такие не делают. Приезжие. Из столицы видать – покачал головой свидетель.

– Опознать вы их не сможете – протянул очевидное Калле - А голос, если услышите, узнаете?

– Нет. Она на этом непонятном языке говорила. Нормальную речь то я от нее и не слышал. А тот второй вообще молчал. Так что нет. Не узнаю – снова расстроенно покачал головой свидетель.

– Так. Если больше вопросов нет, то я отпускаю свидетеля. Дан, приставьте к нему одного из ваших полицейских. Любого на выбор. Не думаю, что преступники вернуться. Скорей всего город они уже покинули. Но на всякий случай.

– Это что ж на меня как на Эффи напасть могут? – всполошился старик.

– Нет. Они знают, что вы толком ничего не видели и не поняли. Опознать вы их не можете и им это известно. А возвращаться и устранять вас – лишние хлопоты, и можно напороться на засаду. Вы не представляете угрозы для них. Поэтому ничего не бойтесь – успокоил я старика.

Тот поверил и выдохнул. Я встал, давая понять, что разговор со свидетелем закончен. Старик тоже поднялся и все кто был в комнате, поспешно вскочили. Свидетель принялся уверять меня, как он счастлив был познакомиться и помочь. Я кивнул, попрощался со стариком и снова сел.

Дан подошел к свидетелю, и повел его на выход.

– Так. Сиг? Что у тебя по вскрытию? – обратился я к другу, когда за свидетелем закрылась дверь.

– Убили точно так же как и предыдущие жертвы. Нож в сердце. Вскрикнуть успел, потому что силен был старик. Вот и успел издать возглас. У него была хорошо развита мускулатура. А дальше я понял систему. Она, баба эта, начинает резать тело и вынимает четыре органа. Печень, сердце, желудок – это она делает стабильно. А вот четвёртый орган каждый раз разный. У зеленщицы – это была правая почка, у бродяги – там сложно понять. Тело растерзали. А у старика-реставратора – селезенка. При этом она плохо разбирается в анатомии и действует грубо и режет все подряд. Пока найдет то, что ей нужно проходит довольно много времени. Органы она раскладывает вокруг тела. Я систематизировал, как она это делает. Трудно сказать, зачем это и понять логику этой раскладки.

Я прикрыл глаза. Представлять все это было тяжело. Я мужчина, более того я медведь. Я понимаю, почему полицейские, тоже немало повидавшие на своем веку, напиваются до невменяемого состояния и их рвет при виде тела. Снова поднимается эта злость на этих… Нужно поймать их, и как можно скорее.

– Итак. Что мы имеем в итоге. Они прибывают в город. Кстати как, Калле? Удалось это выяснить?

– Не выяснили до сих пор. Но совершенно точно не дирижаблем. Там билеты именные, да и не прилетал дирижабль в день убийства. И накануне его не было. Город маленький и тут строгое расписание. Есть предположение, что у них свой личный автомобиль. Они приезжают на нем и оставляют его за чертой города. А в городе передвигаются пешком. Пока только такой вариант.

В допросную вернулся Гарди Дан.

– Дан? Где можно за городом спрятать машину?

– Мест множество - пожал он плечами.

– Завтра с утра займитесь. Нужно обойти городские окрестности и выяснить. Может быть, кто-то видел незнакомый автомобиль. Это редкость и его бы запомнили.

– Сделаем. Но только ведь за один день это не осилить.

– Я понимаю, но время поджимает. Я дам своих людей. Нужно прочесать окрестности как можно быстрее. А почему не карета, Калле?

– Лошади. Мороки с ними много. Кормить, оставлять под присмотром. С автомобилем проще. Не зависишь ни от постоялых дворов, ни от смены лошадей. Они нигде не засветились и ни в одном постоялом дворе не останавливались. Значит машина. Загрузил канистры с горючим под завязку в багажник, и ты вообще ни от кого не зависишь.

– Дорогая это игрушка – вздохнул Дан – у нас их две на весь город.

– Они принадлежат к столичной верхушке. Получается что так – высказался Калле.

– Далее. Они появляются в городе пешком. Идут в центр и там ловят первого попавшегося прохожего. Мужчина убивает его, а вот баба впадает в некий транс – я потер лоб.

Похоже, ко мне от моих подчиненных прилипло это грубоватое слово «баба». Но по-другому это отродье женского пола именовать не получалось. Очень надеюсь, что это хотя бы не медведица. Надежда слабая, учитывая ее высокий рост, но может все же человек? Мы точно знаем, что тот второй медведь. Если два медведя это сотворили, представляю, что напишут в газетах…. Могут начаться волнения, что повлечет за собой новые жертвы и это может покатиться как снежный ком.