Рок, туше и белая ворона

– Как минимум будет назначена другая терапевтическая программа, и я обязательно её рассмотрю на предмет рациональность в твоём случае, и проконтролирую.

– Как максимум?

– Тесты нужны скорее для исключения у тебя наличия шизофрении. Просто у тебя необычная смешанная форма заболевания, и сложные симптомы, а с учётом риска наследственности, можно ошибочно принять за шизофреническое расстройство. Но лично я склонен считать, что биполярное и шизофреническое - это два совершенно различных нарушения. Так, что не волнуйся. Есть ещё что-нибудь, что ты хотела бы мне рассказать?

– Ничего значительного. Может только… Я пробовала петь сегодня.

– Поэтому ты звонила?

– вскинул он брови, - Не могла справится с панической атакой?

– Нет, не совсем.
– покачала я головой, - Не было никакой атаки. Точнее, было какое-то тревожное состояние, и я замкнулась. А уже потом разозлилась, сильно.

– Как тогда ты вообще решилась, если не чувствовала безопасности?
– спросил он изучающе на меня смотря.

– Да меня собственно никто и не спрашивал.
– процедила я.

– И тем не менее ты не отступила?

– Я замкнулась на немного, ну а потом не могла отказаться.

– Как это не могла?
– видимо не понял меня психолог, - Это было навязчивой идеей?

– Ну… почти. Просто чувствовала, что… должна.
– подумав немного, перевела взгляд с мужчины на холсте в карандаше, на него уже в режиме реального времени.
– Должна - в прямом смысле, в смысле из чувства долга.
– пояснила я, откладывая карандаш на выступ в мольберте.

– Ага? Значит грубо говоря тебя просто взяли на понт, верно?
– потешался док. Хотела бы я чтобы это как обычно меня повеселило, вот только…

Я вздохнула, испытывая кружение подавляющих эмоций.

– Я чувствовала вину перед этим человеком, за то, что… он превысил лимиты своих возможностей, а я не могла.

Он неспешно кивнул, в размышлении над моими словами.

– Жертвуя чем-то, ты непременно ожидаешь встречного пожертвования, или когда просвещая во что-то, ждёшь исповеди в ответ - всё это своего рода кредит доверия.

– Так или иначе, он вынудил меня петь, без разницы как.
– пожала я плечами. Всё-таки, диалоги с этим человеком, способны выжимать до последней капли. Я просто устала.

– Вот как? Очень интересно… - пробормотал он, - И это вызвало злость вместо паники? Объясни мне, что на самом деле вывело тебя из себя?

– Я не знаю.
– вздохнула я, раздражённо. У меня больше не осталось сил копаться в своём больном дерьме. Просто сдохли все эмоции до одной. Пусто. Истощена.

– Просто потому, что ты привыкла к таким ксантиппичным отношениям?

Бесстрастно взглянула на него. Он весело улыбался, смотря на меня поверх очков.

– Мы сейчас говорим совсем о другом.

Док склонил голову чуть вправо.

– Говорим-то мы может о другом, вот только человек один и тот же.

– И как вы поняли?
– спросила я не найдя в себе сил, даже на споры. Он точно читает мои мысли, блин.

– Никакой мистики, Виктория.
– опроверг он мои мысли, почти подтверждая мою гипотезу, - Эмоции одни и те же.

– Но вы я надеюсь не знаете кто это?
– решила я выяснить. Он немного недоумённо сменился в лице.

– А что собственно изменит моя осведомлённость? Допустим я не знаю. И даже не догадываюсь. Я анализирую исключительно тебя. О твоём личном окружении я знаю только то, что ты мне рассказываешь.

– Или фазер мой.
– кивнула я.

– Почему это так принципиально?
– поинтересовался док. Я слабо, раздраженно простонала.

– Да вы со смеху помрёте, если узнаете кто это. Хотя инфаркт миокарда тоже не исключаю.

Ух ты, я оказываться ещё имею силы дерьмово шутить.

– Многообещающе.
– изогнул он иронично бровь. Мгновение он удерживал мой взгляд. Затем приглушенно рассмеялся.
– Инфаркт не обещаю, но да, это весьма забавно.

– Блеф.
– отмахнулась я. Знаю я его. Думает сейчас возьму и всё выложу как на духу. Хрена.
– Вы блефуете.
– я скрестила руки на груди, - Причём очень плохо, настолько, что умрёте в нищете, если хоть раз сядете играть в покер.

Мужчина усмехнулся.

– Три момента, Виктория. Первый: эти две фамилии с без лимитным абонентом на ковёр, преследовали меня целых два года. Момент второй: вы с самого начала критически бурно друг на друга реагировали, что предполагает только два варианта - либо лютую ненависть, либо сильные чувства, яро скрываемые за этой ненавистью.

Вот, блин.

– Это более чем очевидно было почерпнуто из моих слов, достаточно, чтобы составить психологический портрет, но…

– Гордеев, Виктория?
– заявил этот чёртов испытатель душ человеческих, - Ах, да, и третий момент: я прекрасно играю в покер. И вообще-то психологический портрет с твоих слов разительно конфликтует с действительностью.
– осведомил меня, некоторый господин телепат. А вообще-то это жутковато.

– Конечно конфликтует, потому что вы не угадали и не умеете играть в покер.
– парировала я бесстрастно и незаинтересованно. По крайней мере очень надеюсь, что именно так это и выглядело.

Он интенсивно закивал, с серьёзной профессорской мимой.

– Разумеется, да и вообще я не психолог.

– Вы чертовски высокооплачиваемый шарлатан.
– напомнила я отставив палец, для убедительности.

– Точно.
– согласился он. Ага, согласился он.
– Человечество, Виктория, существует тысячи лет, и ничего нового между мужчиной и женщиной произойти уже не может.
– процитировал психолог.

– Уайльд.
– кивнула я, как будто это само собой разумеющееся, - Приём в среду надо полагать переносится?

– Нет, думаю стоит обсудить некоторые аспекты, после тестирования.
– возразил док и тут же напомнил: - Затем, я ухожу в отпуск. Вероятно мне вообще придётся перепланировать график консультаций.

– Или он вообще больше не потребуется, да?
– осведомилась я недовольно. Он снисходительно мне улыбнулся.

– Я ни в коем случае не собираюсь тебя госпитализировать. Для этого нет острой необходимости, - он почти обречённо вздохнул. По моему не одну меня утомил этот разговор.
– С такими симптомами как у тебя Виктория, и клинической картиной в целом, люди при правильном лечении, живут, работают, создают семьи и радуются жизни.
– заявил мне этот дорогостоящий шарлатан.

– Ну, да.
– хмыкнула я, - А потом дети этих радостных людей получают в наследство ту же клиническую картину.

Он посмотрел на меня взглядом, говорящем мне о том как же со мной сложно. Никто обратного и не обещал.

– Биполярное расстройство, нельзя назвать генетическим в прямом смысле слова. Однако этот фактор имеет некоторое значение. Существуют проценты риска наследственности, но это только риск, безоговорочного факта, что ребёнок непременно унаследует заболевание - не существует. Как и не существует гарантии, что у совершенно здоровых родителей, не может родиться ребенок с психическими нарушениями. Не надо так упорно утрировать негатив.
– в его тоне скользнуло что-то на грани с укором. Холодно удержала его умный, серый взгляд.