Рок, туше и белая ворона

– Ого! Адаптацией? Вы явно меня недооцениваете!

Он не отреагировал, выжидающе на меня смотря. Я мрачно нахмурилась.

– Дерьмово продвигаются.
– призналась я, и выставила ладонь, - И не смотрите так на меня.

– Я всё ещё предлагаю дневник.

Криво ухмыльнувшись, мельком взглянула на психолога, рассеянным взглядом.

– Эм… не настолько.

– Я бы хотел вернуться вот к какому вопросу, Виктория: почему обвиняя своих родителей в сложившемся положении, по большей мере ты всё равно винишь именно себя?

– А кого мне ещё винить?
– пожала я плечами, тушуя мягким карандашом, - Мать спятила, отец спился, кое-кто вообще пропал чёрте куда… - многозначительно посмотрела на Гетмана, - Вам, Александр Сергеевич, как вообще, не страшно со мной разговаривать, нет?

Он лишь задумчиво обвёл взглядом студию, поверх очков.

– Ну, судя по всплывшей информации твоя мать была не в себе за долго до тебя. А твой отец явно в порядке сейчас.

В его прохладных чертах на секунду скользнуло что-то горькое. Смесь сожаления и негодования. Он, хоть и психиатр, хоть и кандидат медицинских наук, а может уже и доктор, но человек, явно выросший в иной атмосфере. В нормальной, правильной, чёрт возьми, атмосфере! Как психолог, он может меня и понимает, но как человек, не понимает, как такое может быть. Ему просто чисто по-человечески невдомёк, как столько нагромождений и сплетений нашего карнавала душ, процветали в течении столь долгих лет.

Да, в каком-таком, чёртовом, вообще, я живу измерении?!

– Так бывает, что человек, побывавший в руках недобросовестных и некомпетентных психиатров, твёрдо убеждён, что просто не может впоследствии оказаться в порядке.
– произнёс он несколько хмуро, с нотами разочарования, - В нашей стране - психиатрия увы, чуть ли не карательная медицина.

Задохнувшись от негодования, пронзила его потрясённым взглядом.

– Предлагаете мне отнестись к ней с пониманием?
– возмутилась я сквозь сталь и лёд вставший мне поперёк горла.
– Серьёзно?!

– Нет, только к самой себе.
– опроверг он спокойно.

Мне планку кидает, просто заворачивает. Плотно сомкнув глаза, провела ладонью по лицу и выдохнула. Сделав глубокий вдох, посмотрела на свои руки. Их поработила мелкая нервная дрожь.

– Давно в вашем доме работает гувернантка?

– Альбина, пришла уже после всей этой белиберды, которую я не могу вспомнить.
– сказала я сменяя гнев на лёгкую грусть, - Но она возможно может вам поведать сказку, о том как маленькая девочка слетела с катушек, убила своего нагваля, и вскрылась.

– Нагваль… это ведь тотемизм, не так ли?
– переспросил док. Я кивнула в ответ. Потерев ладони друг о друга, вернулась к рисованию.

– Наслышан.
– сказал он размышляя, - Твоя мать христианка?

– Моя мать чокнутая.
– усмехнулась я серо, - И нет, она убеждённая атеистка.

– У тебя часто случаются провалы в памяти?

Подправляя и стирая лишние линии ластиком, я пожала плечами.

– В последнее время, вообще не случаются.

– Какой период?
– решил уточнить док.

– Вот уже года три или около того. Или нет…

Гетман смотрел на меня внимательным, ожидающий пояснений взглядом.

– Аля, говорила, что у меня до сих пор случаются приступы парасомнии.

Психолог, еле заметно повёл бровью, подаваясь чуть вперёд.

– Ты ничего мне не говорила о парасомнии.

Я одарила мужчину хмурым холодным взглядом.

– Зато мой отец в этом преуспел.

– Как давно у тебя нарушения сна?
– спросил он игнорируя мою реплику.

– Вот уже лет девять, не меньше.
– ответила я.

– Как это проявляется?

– Я могу говорить, даже отвечать на вопросы, если их задают, правда исключительно на-дене, почему-то. Могу плакать, играть на рояле, даже что-то рисовать, а могу банально причинить себе вред. Может ещё что-нибудь, в этом доме полно камер, которые могут фиксировать всё, кроме моей комнаты.
– рассказала я, - В своей, я давно уже вывела камеру из строя, и не единожды, так что наблюдения там нет. Я не могу спать. И вообще мне хватает паранойи, такое обозрение мне не прельщает.
– посмотрела вокруг, - Здесь кстати камер тоже нет, поскольку Инна вообще не в курсе, о том что может быть на чердаке.
– поймав вопросительный взгляд психолога, я слегка маниакально улыбнулась, - Она вообще панически боится чердаков.

Обдумав, он поправил очки за оправу.

– Скорее всего ты совершаешь во сне действия, компенсируя подавленные желания во время бодрствования. Ты видишь сны?

– Не помню их.
– покачала я головой.

– Даже сейчас, при нормированном лечении?

Вздохнув посмотрела на него серьёзным взглядом.

– Это не имеет значения.

– Вообще-то имеет.
– не согласился док.

– Нет, вы не поняли, - парировала я уверенно, - Эта иная сторона вопроса.

– Что ты имеешь в виду?
– не понял Сергеич, слегка хмуря брови.

– Мой татум умер, с ним пропала частичка моей душу, и унесли мои сны.

Едва ли он сможет это понять…

– Это же не обязательно должно быть именно одно тотемное животное?
– на удивление серьёзно поинтересовался док.

– Носитель - нет. Теаморфный дух один. Препараты выступают в роли энергоблокаторов, - я удивлённо фыркнула.
– Парапсихология же псевдонаука?
– повела я бровью, в немного издевательской манере. Он слабо ухмыльнулся, смотря в сторону, словно что-то вспоминая.

– Я бы не был в этом так уверен.
– пробормотал он, и оживившись поймал мой озадаченный взгляд, - Вот как мы поступим Виктория. Сегодня вечером ты пропускаешь приём препарата, что разумеется значит, что ты приложишь все усилия, дабы избежать конфликта. С утра, ты так же не принимая препарата, съездишь в неврологический центр, нужно провести обследование, сделать пару тестов.

Только сказав всё это, я осознала, что это не совсем так. Я видела сон… Сон во сне, и даже помню его. Это впервые за девять лет, это так поразило меня, что смысл слов Гетмана дошёл до меня с опозданием. Я подозрительно покосилась на него.

– В какой ещё центр?

– В любой, на твоё усмотрение. Я напишу рекомендации.

– Будете шизу у меня выявлять?
– спросила я вовсе не шутя. Заметив мою панику, док успокаивающе выставил ладонь.

– В случае если подозрения на шизофреническое расстройство не подтвердятся, то ты со спокойной душой продолжаешь лечение, которое было назначено мной.

– А в случае, если подтвердится?
– прошептала я сломано.

Боги, пожалуйста, нет! Я не вернусь под своды клиники.