Рок-звезда для девушки бальзаковского возраста

Вот он сидит, вальяжно раскинувшись в огромном кожаном в кресле, попыхивая трубкой, и его пижамка распахнулась, приоткрывая тщедушное, заросшее беспорядочными клочками куцых волосёнок, тело. Ну он же драматург, а не актёр, так что тут внешность вторична, главное — писательский талант.

— Можешь пока вытереть пыль вон под тем шкафом, — командует мой клиент, тыча своей трубкой в дальний угол комнаты. — А я пока поработаю… — открывает он свой ноутбук и утыкается в монитор.

Отлично, я буду ползать перед ним на коленях по полу, пока он создаёт свои бессмертные произведения. Окидываю взглядом кабинет: ряды шкафов с произведениями классиков в золочёных переплётах, которые, судя по метровому слою пыли, никогда не доставали с полок.

На одной из тумбочек я замечаю скромное фото с эпатажной свадьбы этого хорька и Кобылкиной: я помню, сколько она тогда наделала шуму. Они стоят, счастливые, обнявшись, в чёрных одеждах на кладбище, где они проводили свою скандальную церемонию.

Ну что же, им можно всё.

Но это не моё дело, поэтому я встаю на четвереньки и начинаю выгребать целые ошмётки пыли из-под антикварных книжных шкафов. В уши у меня всё ещё воткнуты наушники, где Царь уже исполняет свой хит «Улетим с тобою в космос», а я, увлёкшись работой, только и успеваю промывать и отжимать тряпку, отключившись от реальности.

И даже не сразу замечаю, что мой развратный наряд окончательно съехал куда-то в сторону, и моя грудь уже свободно и вальяжно болтается на воле, наконец-то выпрыгнув из ненавистного декольте.

Я в ужасе натягиваю кусочек ткани обратно на неё, молясь, что мой клиент не успел заметить моего конфуза, как вдруг замечаю, как странно выглядит Хорьков. Он по-прежнему сидит в своём кресле, поглядывая то в монитор, то на меня, и мне кажется, из его крошечных глазок-бусинок уже сочится масло.

Он дёргается и тяжело дышит, засунув руки под стол, и из динамика его компьютера доносятся странные звуки.

Вытаскиваю наушники: сомнений быть не может. Немецкая отрывистая речь, крики и стоны «я, я, даст ист фантастиш!» и крысиное попискивание самого Хорькова красноречиво свидетельствуют о том, чем именно сейчас конкретно занимается блудливый драматург.

— Не отвлекайся, пчёлка, вот, ещё… Под той нижней полочкой… Встань на коленки… — хрипло командует этот придурок, и я вижу, как его глаза уже начинают скашиваться к носу, а лицо приобретает странный багровый оттенок.

Да что они вообще, все с ума посходили?!

Мне хочется надавать ему со всей силы тряпкой по его мерзкой хорьковой морде, но я сдерживаю себя.

Гордо встаю, поправляя платье, и направляюсь к выходу, прихватив своё ведро с химией, которую мне дали распоряжение тратить экономно.

— Куда ты, пчёлка? — гундит мне в спину знаменитый драматург, как вдруг в дверях передо мной возникает непреодолимое препятствие.

Я поднимаю глаза и вижу, что передо мной, закрыв мне все пути к отступлению, стоит Катюша Кобылкина. Собственной персоной.

И сверлит меня взглядом.

— Что здесь происходит? — вопрошает она, скрестив руки на груди, и я даже не понимаю, что мне ей ответить и как себя вести.

Я ведь даже ничего не делала! Я на самом деле пришла убрать эту загаженную богемную квартирку, и теперь я выгляжу со стороны как девушка по вызову, с которой ей изменяет е благоверный.

— Разрешите пройти, — потупив глазки в пол, прошу я разрешения у этой дивы.

Боже мой, какое унижение!

А что вообще её муженек? Он что-нибудь будет ей объяснять?! Или так и будет продолжать сидеть?

Я оборачиваюсь к нему и с изумлением вижу, что он как ни в чём ни бывало продолжает своё рукоблудие, и по его лицу расплывается довольная похотливая улыбка.

— Нет, ты не уйдёшь, пока мы не закончим, — вдруг подаёт голос Кобылкина, делает шаг вперёд, наступает на меня, и я пячусь назад.

Она между тем подходит к своему мужу и вскакивает к нему на коленки:

— Ну что, зайчик, соскучился по своей киске? — и супруги начинают яростно облизывать друг друга, пока Хорьков расстёгивает блузку своей жены.

Я смотрю на всю эту картину, уже просто не веря свои собственным глазам: мне кажется, весь мир вокруг просто сошёл с ума.

— Ну, я пошла? — только и выдавливаю я из себя, как тут Катюша Кобылкина отрывается от своего благоверного, который уже тискает её тщедушную куцую грудь, которая так часто мелькает в разных таблоидах:

— Подожди, не хочешь ещё заработать? Ты переспишь с зайчиком, а я буду смотреть. Заплачу в десять раз больше. Сколько там ты получаешь за день уборки? — небрежно бросает она мне, но я уже на всех порах несусь из этой проклятой квартиры.

В гробу я видала всех этих знаменитых драматургов, их жён и тройные ставки за переработку.

Пусть создают свои шедевры как-нибудь без моего участия…

8

8

— Ну что ты опять натворила? — с интересом рассматривает меня Криворучкин. — Почему мне поступила жалоба от Хорькова?

— Понятия не имею, — лишь пожимаю я плечами в ответ. — Ванну и кабинет я ему точно вычистила на отлично. Пока не пришла его жена. Может быть ей не понравилась моя униформа? — смотрю я на своего босса с невинным видом.

— Ты знаешь, Майя, эта униформа создавалась в соответствии с самыми взыскательными вкусами наших клиентов. Проводилась фокус-группа, и мы потратили на неё кучу времени, сил и денег. Это маркетинг, — устало возражает мне начальник. — Я не знаю, что с тобой именно не так… — задумчиво смотрит он на меня. — Но до тебя у меня никогда не было жалобна сотрудниц…

И мне хочется возразить ему, что наверное, все его сотрудницы соглашаются на разные предложения его же клиентов-извращенцев, но я лишь молчу в ответ.

Потому что за последние несколько дней жизнь научила меня тому, что мир вообще наполнен сплошными извращенцами: начиная с моего мужа и заканчивая разными знаменитостями…

Хотя, возможно, они-то как раз все нормальные, а я — единственная недоделанная, выпавшая из реального мира со своими идеалами и устаревшими представлениями о порядочности?

— Дай мне ещё один шанс, — смотрю я в глаза своему боссу. — Этого больше не повторится. Но можно мне убираться в пустой квартире? — приходит мне в голову внезапная идея. — Чтобы не смущать хозяев своим внешним видом. Я буду тихо и незаметна, как Золушка-невидимка, вылизывать их квартирку в их отсутствие, и они буду приходить уже в чистый сияющий домик. И волки сыты, и овцы… — объясняю я.