Рок
Шрифт:
– Слышь, Геринг, ну на хрена мы тащимся в этот долбаный Гринвидж? Надо было отправить туда пацанов, и все дела. Вечно тебе нужно самому встрять в какой-нибудь геморрой!
Говоря это, Крокодил ковырял в крупных, отбеленных американскими дантистами зубах спичкой и бездумно пялился на летящий навстречу асфальт.
– Тебя забыл спросить, - мрачно ответил Геринг, тоже глядя на дорогу.
Перед его внутренним взором рисовались приятные картины, касавшиеся ближайшего будущего Знахаря, и Геринг не знал, которую из них выбрать. То он представлял себе, как Знахарь стоит перед ним на коленях и, с ужасом глядя в дуло пистолета, вымаливает жизнь, то прикидывал, сколько кубометров раствора понадобится,
Геринг с Крокодилом сидели на заднем сиденье черного «Мерседеса», а за рулем, небрежно придерживая его одним пальцем, комфортно развалился Малюта.
– Но ведь для грязной работы есть другие люди, - продолжал нудить Крокодил.
– Зачем самому-то беспокоиться?
– Зачем?
– Геринг повернулся к Крокодилу.
– Вот когда у тебя брата грохнут, тогда узнаешь, зачем! Это мое личное дело, и я сам, лично, завалю его. Мамой клянусь! И не лезь ко мне с этими базарами, достал уже!
– Ладно, ладно, - отмахнулся Крокодил, - ты главный, ты и решаешь. Только, кроме личного, есть еще и, так сказать, общественное. И если не ты его грохнешь, а он тебя, кто тогда будет делами заниматься? Не по понятиям это.
– Что-о?
– Геринг выпучил глаза и побагровел.
– Что ты сказал? Не по понятиям, говоришь?
Он прищурился так, что глаза у него стали похожи на узкие щелочки, прорезанные в красном сале, и змеиным шепотом поинтересовался:
– Так ты по понятиям соскучился? Интересно… А может быть, отправить тебя обратно в совок, чтобы ты там с уркаганами всю оставшуюся жизнь на понятиях провел? Может быть, ты снова хочешь на зоне с грязными паханами вошкаться? Или на воле с ментами погаными миловаться? Чтобы авторитеты гнилые приняли тебя в свою дружную семейку? Хочешь? Устрою. Бля буду, устрою. Вот еще раз услышу от тебя про понятия - так и сделаю. Отправлю на хрен обратно, и все.
Геринг был толстым и апоплексичным и совершенно не походил на жестокого и безжалостного человека. Но на самом деле он был гораздо опаснее, чем худой и страшный с виду Крокодил, которому было бы в самый раз сниматься в гангстерских боевиках. Крокодил это знал, поэтому молча проглотил гневную тираду Геринга и только стал активнее мусолить спичку.
– Выброси спичку, - приказал Геринг, - видеть не могу, как ты жрешь деревяшки с утра до вечера, как какой-нибудь бобер!
– Ну ты же видишь, какие у меня зубы, - возразил Крокодил, однако спичку выбросил, - если я не буду что-нибудь грызть, у меня рот закрываться перестанет.
Геринг криво ухмыльнулся и ничего не сказал. Гроза миновала, и Крокодил облегченно вздохнул. Малюта, сидевший за рулем, вдруг сбросил газ и, внимательно глядя куда-то в сторону, пробормотал:
– Ну-ка, ну-ка… Интересненько… «Мерседес» катился по инерции, а Малюта все смотрел в зеркало, и на его лице отражалась напряженная работа мысли. Заинтригованные Геринг с Крокодилом тоже обернулись, но не увидели ничего особенного, кроме большой автостоянки с заправкой и «Макдоналдсом».
– Ну и что ты там увидел?
– сварливо поинтересовался Геринг.
– Сейчас расскажу, - ответил Малюта и решительно свернул с дороги.
Ехавшие следом три новеньких «Форда», набитые готовой на все братвой, повторили его маневр и тоже остановились на широкой ровной обочине.
Малюта повернулся к Герингу и сказал:
– Два месяца назад я ездил в Нью-Йорк по общим делам и встречался там с людьми Алекса. Только что я видел на стоянке двух из них - Петруху и Малого. Я их хорошо запомнил. И если тот одноглазый тип, который был вместе с ними, не Знахарь - я готов съесть твои штаны. Я отвечаю, Геринг.
Геринг резко обернулся в сторону стоянки, но ничего не увидел.
– Точно там был Знахарь?
– спросил он, подавшись к Малюте всем своим грузным телом.
– Больше некому, - уверенно ответил Малюта, - и к бабке не ходи.
–
Ну что же, - сказал Геринг, нервно потирая друг о друга толстые ладони, - значит, теперь в Гринвидж тащиться не надо.Он посмотрел на Крокодила и сказал:
– Выйди к братве и скажи, что все меняется. Будем валить его прямо здесь. Но помни - вы занимаетесь людьми Знахаря, а его самого оставьте мне. Понял?
Крокодил молча кивнул и, открыв дверь, вылез из машины.
Солнце уже поднялось над горизонтом на высоту двойного чизбургера и оранжевым огнем отражалось в дымчатых стеклянных стенах «Макдоналдса».
В начале шестого утра в круглосуточных харчевнях обычно бывает пусто. «Макдоналдс», стоявший на дороге номер сорок четыре, в пятнадцати милях от Ричмонда, не был исключением из этого простого правила. Поэтому, когда в пустой стеклянный павильон, потягиваясь и разминаясь, вошли тринадцать крепких молодых мужиков недоброго вида, а один их них был еще и с пиратской повязкой на глазу, девушка за кассой, она же - на раздаче, слегка напряглась. Увидев это, Знахарь улыбнулся и, подойдя к ней, сказал:
– Расслабьтесь, мисс, это - не ограбление. Мы просто хотим есть и платим наличными. Заказ будет крупным - посмотрите, какие мальчики.
Девушка посмотрела на мальчиков и криво улыбнулась.
Кроме нее, по случаю ночной смены в ресторане было всего лишь два человека - повар и уборщик. На заправке скучали еще двое, а больше в радиусе пяти миль не было никого, так что если бы Знахарь на самом деле решил организовать ограбление, его бы ждал полный триумф.
Первым к стойке подошел Злодей и, улыбнувшись девушке с высоты двух метров, скромно заказал четыре двойных королевских и три больших картошки. При этом он вертел в пальцах полтинник. Увидев в руке страшного громилы деньги, а на его лице непритворное чувство голода, девушка облегченно улыбнулась и стала нажимать кнопки на кассе. Повар за загородкой засуетился, загремел железной посудой, и по залу разнесся запах жареного фарша. Уборщик в это время спал на стуле, подперев голову шваброй, рукоятку которой он собственноручно укоротил до того самого размера, который позволял спать сидя.
Знахарь, засунув руки в карманы, озирался, рассматривая более чем спартанскую обстановку в зале, а остальные, поеживаясь от утренней прохлады, переговаривались вполголоса о пустяках.
С улицы послышался звук моторов, и Знахарь, лениво обернувшись к прозрачной дымчатой стене, выходившей на стоянку, увидел, что напротив входа в «Макдоналдс» остановились четыре машины - черный «Мерседес» с темными стеклами и три совершенно одинаковых новеньких «Форда». Двери машин одновременно открылись, и из них резво полезли молодые коротко стриженные пацаны в черных костюмах. Для того, чтобы понять, кто это, Знахарю понадобилось не более секунды. Ярлык «русская братва» был написан у каждого на лбу крупными жирными буквами, и у каждого же в руке был ствол. А когда из «Мерседеса» выбрались вооруженные Геринг с Крокодилом, Костя, стоявший у стеклянной стены, быстро отошел вглубь и, обернувшись, громко командовал:
– Завтрак отменяется. Оружие к бою!
Такая команда была непривычна для людей Знахаря, но ее лаконичность и исчерпывающая ясность мгновенно настроила всех на нужный лад, и в руках всех присутствовавших, кроме, разумеется, персонала харчевни, появилось оружие.
Знахарь, пнув по пути спящего уборщика, подскочил к стойке и, указывая в сторону туалета, очень убедительно сказал девушке:
– Если хотите жить - бегом в туалет и на пол, все трое. Быстро!
Жить они, по-видимому, хотели, потому что выполнили распоряжение с такой быстротой, что Знахарь даже удивился. Вот что значит практика, подумал он и выхватил из подмышечной кобуры «беретту». Его люди в это время быстро рассредоточились по залу и кухне - кто укрылся за опрокинутым столиком, сделанным из отштампованного стального листа, кто спрятался за кухонную плиту, а двое, выскочив через черный ход, осторожно пошли вокруг ресторана, заходя нападавшим в тыл.