Рокоссовский: терновый венец славы

От парадного входа остались только стены, изрешеченные многочисленными осколками, зияющие пробоинами от снарядов. Громадные окна чернели пустотами. Здание канцелярии произвело на маршала странное впечатление. «Вероятно, замысел архитекторов сводился прежде всего к тому, - подумал Рокоссовский, - чтобы у человека, который к этому зданию приближался, появилось чувство страха и какой-то демонической силы. Оно похоже на гигантскую древнюю гробницу».

Рокоссовский с каким-то внутренним холодком прошелся по залам канцелярии, которые использовались Гитлером для собраний и разного рода церемоний. Он еще обратил внимание на то, что зал был разрушен не слишком сильно.

Рокоссовского провели в нижнюю часть канцелярии, которая уходила под землю на несколько этажей.

Сопровождавший офицер показал маршалу развалины запасной электростанции.

– Весь Берлин могла поглотить тьма, а здесь вовсю горел бы свет.

Осмотр произвел на Рокоссовского мрачное, тягостное впечатление. Маршала провели на участок, где когда-то стоял дом Геббельсов, а теперь остались одни развалины. Здесь были обнаружены трупы шестерых детей, самого Геббельса и его жены. Рокоссовский, окинув грустным взглядом развалины, сказал:

– В истории немного таких преступлений, которые по глубине маразма и жестокости могут сравниться с тем, что натворили эти фашистские убийцы.
– Он закурил и после некоторого молчания добавил: - Геннадий, поехали в аэропорт. Грустно на все это смотреть.

2

Прилетев на самолете в Литву, Рокоссовский пересел на машину и по шоссе Вильнюс - Минск направился в город Молодечно. Уже около месяца в Белоруссии не было дождей, и середина

мая оказалась на редкость знойной. Пожелтели и не шли в рост хлеба; побурела, будто ее покрыли охрой, трава.

Тюрьма стояла чуть на отшибе, ближе к лесу, в километре от большака.

Машина остановилась у трехэтажного каменного здания с железными решетками на окнах. Этот серый домина с почернев* шей крышей был обнесен высоким забором из колючей проволоки. По углам стояли сторожевые вышки.

У входа в тюрьму маршала встретили начальник военного гарнизона, на машине которого он приехал, начальник областного управления НКВД, главный тюремный начальник (по просьбе Рокоссовского местные партийные и советские органы о его приезде извещены не были).

В кабинете начальника тюрьмы на столе появились бутерброды, чай, сахар, но Рокоссовский к еде не притронулся. Не чаи распивать он сюда приехал - дорога каждая минута. Завтра вечером самолет вылетает из Минска в Москву. На днях правительство собирает командующих фронтами.

Начальник НКВД оказался бывшим партизаном, хорошо знал местные условия и сочувственно относился к Белозерову; Но расследование проводили особисты.

Из разговора Рокоссовский уяснил, что в мае 1944 года немцы решили обезопасить свои тылы и организовали мощную чистку партизанских районов, привлекая для этого армейские части, танки, артиллерию, самолеты.

Многие партизанские отряды приняли решение: разбиться на мелкие группы и, по возможности, уклоняться от боев до окончания блокады. Группе партизан из шести человек удавалось лавировать между гитлеровскими гарнизонами и ускользать от противника. Но под конец блокады партизан высмотрел фашистский пособник и навел на них карателей. В результате скоротечного боя трое партизан были убиты, двум удалось уйти, а раненого Андрея Белозерова фашисты взяли в плен.

– Законы наши суровы, - заключил начальник НКВД.
– За сдачу в плен причитается до десяти лет.

– А где находятся те, кому удалось спастись?
– спросил Рокоссовский.

– Бывший начальник отряда Муц работает у нас начальником отдела образования, а Казимир Волк - в Радошковичах директором школы.

– Андрей с ними встречался?
– уточнил маршал.

– Да, встречался, - ответил начальник НКВД.
– Они ему ничем помочь не могут - Белозеров был пленен без свидетелей.

– Я его забираю с собой, - сказал Рокоссовский.
– Документы готовы?

– Пожалуйста, распишитесь, - произнес начальник тюрьмы, положив перед маршалом бумаги.

После оформления документов Рокоссовский попросил привести к нему Белозерова.

– Есть, - проговорил начальник тюрьмы и, странно ухмыльнувшись, вышел. Маршалу показалось, что он хотел что-то сказать, но потом передумал.

. Вскоре, припадая на правую ногу, в кабинет вошел Белозеров. Худой, в помятом солдатском обмундировании, со свинцовым лицом и лихорадочным блеском в глазах, он выглядел, как человек, держащийся только на нервах и готовый взорваться в любую секунду.

– Андрей!
– Рокоссовский вышел ему навстречу и обнял за плечи.

Белозеров, сжав губы, стоял совершенно неподвижно и, к удивлению маршала, никаких эмоций не выказал.

– Что с тобой? Ты что такой ершистый?
– спросил Рокоссовский, пожимая обе его руки. Он с недоумением посмотрел узнику в глаза.
– Андрей, ты не рад нашей встрече?

– Не надо, маршал, не надо, - хриплым голосом сказал Белозеров.
– Дайте команду, пусть вернут меня в камеру.

– Ты что, Андрей, белены объелся?
– опешил Рокоссовский. Он впился взглядом в лицо друга. Маршала поразили его глаза

– одно бездонное горе, одна боль, одно отчаяние, ни капли наде-жды, ни искры радости.

– Я прошу оставить нас одних, - сказал Рокоссовский и усадил Белозерова на стул. Когда они остались одни, Рокоссовский подвинул свой стул и сел напротив.

– Андрюша, дорогой, что случилось?

– Тюрьма - мое пристанище. Я хочу сдохнуть здесь!
– Глаза Белозерова блестели, на щеках появился нездоровый румянец.

— Жалею, что меня не добили фашисты... Написали бы «пал смертью храбрых». Хотя писать некому... Но все равно было бы приличней...

Многое еще наговорил Белозеров, но Рокоссовский терпеливо слушал его и не перебивал. Он знал, что после этого ему станет легче.

– Тысячи людей попали в плен не по своей воле, - продолжал говорить Белозеров, и его голос дрожал.
– Они тоже добывали победу... За это их надо упрятать в каталажку и там добить.
– Он со слезами на глазах смотрел на Рокоссовского.
– Скажи, Ко-, стя, где есть еще такая страна, которая бы так методично уничтожала своих людей? Скажи, где?..

Не дождавшись ответа, Белозеров болезненно улыбнулся и произнес: