Роковая ставка

– Настой собственного приготовления, – пояснил Егор. – Ты почти неделю в беспамятстве лежал, так я тебя только этой благодатью и поил. Мой эликсир любого на ноги поставит. Вот такие дела, брат. Это я от местных тунгусов прознал, и кое-что от себя добавил. Сам не раз им лечился и, как видишь, жив и здоров. Есть хочешь?

– Не знаю. Наверное, хочу, – неуверенно ответил Пашка. Он понемногу стал приходить в себя. Слабость в теле была невероятная, но сознание полностью прояснилось. Он вспомнил всё. Каторгу, издевательства и, наконец, побег.

– Сейчас что-нибудь приготовлю, – сказал Егор и, посмотрев на Пашку, спросил. – Ты чего это на зиму глядя в бега подался? Ведь знал, наверняка знал, что это прямая дорога на тот свет. Так чего ради решился на такое?

Знал ли Пашка, что идёт на верную смерть? Конечно, знал. Но, видно есть в человеке что-то и поважнее, чем страх за свою жизнь. Впрочем, Пашка и сам ещё этого толком не знал.

– Побежал и всё, – коротко ответил он.

– Ну что же, не хочешь, не говори, – Егор отошёл к столу и загремел посудой.

Сам он не был каторжанином, не успел. Его предупредили о возможном аресте, и Егор не стал дожидаться, когда на него наденут кандалы и погонят за Урал. Он сам туда отправился, добровольно. Если бы он только знал, что его там ждёт, то, наверняка подумал, прежде чем решиться ехать в такую глушь. Вот и сейчас, поговорив с беглецом, перед Егором всплыли картинки из прошлого.

Его семья была из служащих, дворян. Отец имел чин коллежского асессора и служил в министерстве путей сообщения. Жили они не богато, но, по справедливости сказать и не бедствовали. Кроме Егора в семье подрастала его младшая сестрёнка Лиза, бойкая и любопытная девчонка, не редко выводящая из себя старшего брата. Егор учился в Императорском университете. Он осваивал профессию юриста, и ни о каком Урале и представления не имел. Будущее вырисовывалось более чем благополучное, если бы не его однокурсник и дружок Борька Заварзин, из мелкопоместных дворян. Борька был связан с марксистами. Идеи товарищей вначале не заинтересовали Егора, но со временем он пересмотрел свои взгляды и через год уже был одним из самых активных членов кружка. Он несколько раз участвовал в подготовке забастовок, скрывал у себя прокламации и беглых товарищей. Даже пару раз встречался с Лениным, идейным лидером партии большевиков. Одним словом, встал на путь реформ. Но всё когда-то заканчивается. Закончилась и его карьера бунтаря.

Тот злосчастный вечер Егор собирался провести на квартире своего друга Борьки Волохова, одержимого идеей повального террора. Тот без конца, к месту и не к месту повторял выдержку из высказывания Маркса о необходимости терроризма, как достижения конечной цели: "Есть только один способ сократить, упростить и сконцентрировать убийственные предсмертные муки старого общества и кровавые родовые муки нового общества, и этот способ – революционный террор". Егор устал бесконечно спорить с Борькой по поводу методов борьбы с царизмом, но контролировать действия друга не переставал. Борька мог и в одиночку спланировать какое-нибудь покушение на очередного слугу режима. Такие случаи были в то время далеко не редкостью. Егор не видел в этом никакого смысла, но доказать упрямому дружку не мог. Заходя в подъезд дома, Егор заметил, что за ним проследовали два человека, одетые в строгие костюмы, но не придал этому значения. И только в квартире понял, кто это такие. Сопротивляться и бежать было уже поздно.

– Прости, Егор, не успел предупредить, – Борька сидел на стуле в коридоре. В комнатах хозяйничала полиция.

К Егору подошёл человек в гражданской одежде, по-видимому, руководивший арестом. Он молча осмотрел одежду Егора и без ошибки, привычным жестом вынул у него из бокового кармана толстую пачку антиправительственных брошюр.

– Российская социал-демократическая партия, – прочитал жандарм. – Пролетарии всех стран соединяйтесь. К годовщине ленского расстрела. Призыв к стачке. Замечательно. Вы знаете, молодой человек что это?

– Отрицать было бы глупо, да и ни к чему, – ответил Егор. – Это листовка.

– Верно, но не совсем, – улыбнулся жандарм. – Это ваш пропуск в Сибирь. Ваш и вашего друга.

Он убрал листовки и, кивнув на Егора с Борькой, коротко распорядился:

– В участок их. Быстро.

Но побывать в участке ему так и не удалось. Попав в коляску между жандармами, Егор только на секунду представил себе, что его ждёт впереди и принял решение. Дождавшись, когда экипаж поравняется с аркой двора, Егор выпрыгнул из коляски и скрылся в темноте двора. Не ожидавшие такой прыти от арестованного, жандармы бросились следом, но Егора уже и след простыл.

Потом бесконечное бегство и, в конце, концов, Урал. Блуждая по тайге, он случайно вышел на заимку Юрасова. Застолье было в самом разгаре. Визжала гармонь, визжали и девки, сидящие на коленках вдрызг пьяных гуляк. Во главе стола сидел довольный Тарас. Он не стал долго разбираться с беглецом. Усадил его рядом и налил полный стакан водки.

– Пей, – коротко приказал Тарас.

Егор оглядел любопытные лица собутыльников хозяина и одним махом опрокинул в себя водку.

Тарас весело рассмеялся.

– Молодец, паря. Пьёшь ты лихо. По всему видать, беглый. Убивец или как?

– Или как, – проговорил Егор, закусывая.

– Значит, политический, – сделал вывод Тарас. – Хотя, мне один чёрт, здесь моя власть. Всё в моих руках.

Он схватил со стола солёный огурец и с силой сжал его, только брызги полетели.

– Видал? Вот так людишек держу. Мне такие ухарцы нужны. Останешься на заимке. Здесь тебя никто не найдёт. Бежать тебе некуда, да не зачем. Гуляй, народ православный, гуляйте и вы, нехристи. На том свете ответим, а на этом я за вас отвечу.

Егор остался на заимке. Идти ему было в самом деле некуда, здесь Тарас был прав, но мысль найти в этом краю своих единомышленников не покидала его. Слухи о неспокойном положении в России докатывались и до задворков империи. На дворе было начало новой эпохи.

– Встать сможешь? – Егор подошёл к Пашке. – Давай, помогу тебе.

Пашка с трудом спустился с печи и кое-как доковылял до стола. В избе уже было светло. Через окно пробивался солнечный свет нового дня.

– За что на каторгу попал? – спросил Егор, разливая горячую похлёбку. – За политику или воровство?

Пашка взял деревянную ложку и осторожно отхлебнул Егорова варева. К его удивлению, похлёбка была вкусной. Он с удовольствием проглотил пару ложек, прежде чем ответил на вопрос.

– За убийство.

– За убийство? – удивился Егор. – И кого же ты, парень, прихлопнул?

– Соседа, – глухо произнёс Пашка.

Егор внимательно посмотрел на Пашку и не стал больше расспрашивать его.

– Захочет, сам расскажет, а нет, значит, нет, – подумал он.

До весны Пашка прожил на заимке. За это время он поправился и от нечего делать стал помогать Егору. Работы хватало. Нужно было ухаживать за лошадьми, топить печи, ходить в лес добывать зверя. Пашка научился бить зверье не хуже Егора. Затем нужно было выделать шкурки. За них хозяин платил особо. Хозяин, к удивлению Егора, ни разу не появился в своих владениях, лишь пару раз приезжал его приказчик, проверял заимку, рассказывал новости и, даже не заночевав, отправлялся обратно. Пашку на это время Егор прятал в бане.

Но вот настала весна. Дни стали заметно длиннее, а солнце пригревало все сильнее и сильнее. Снег вокруг заимки почти весь растаял, только в лесу ещё было не обойтись без лыж.

Однажды вечером Егор колол дрова, как вдруг услышал далёкий лай собак и звуки гармошки.

– Хозяин едет. Надо Пашку прятать, – мелькнуло у него в голове и он, бросив топор, побежал в дом.

Пашку спрятали на чердаке. Хозяин мог остановиться и не на один день, а на чердак никто не сунется. Убрав в избе следы пребывания Пашки, Егор вышел встречать хозяина. Первыми на поляну, высунув языки и перелаиваясь, выбежали собаки. Следом за ними высыпали с десяток всадников во главе с Тарасом Петровичем. На двух лошадях сидели разнаряженные девки.