Роковые таблички

Солдаты погрузили своих раненных и убитых, потом построились у головной машины, и двое офицеров по очереди стали что-то объяснять подчинённым, широко вышагивая вдоль строя. Их поочерёдное выступление длилось минут десять, и завершилось вызовом из строя четырёх человек. Вызванные понуро, в затылок друг другу, пошагали к повреждённому грузовику. Остальные разбежались по уцелевшим машинам и бронетранспортам.

«Дьявол! Они всё-таки решили оставить караул», - вне себя от злости и разочарования Максим шарахнул кулаком оземь, едва не ободрав кожу на костяшках пальцев. Живот сводило судорогой от голодной пустоты, которая урчала в унисон с моторами тяжёлой техники скрывающейся за поворотом автоколонны.

Четверо автоматчиков, оставленных охранять прицеп повреждённого грузовика, вальяжно прохаживались туда и обратно вдоль его бортов. Максим с ненавистью взирал на эту преграду, вставшую между ним и бесконечно манящим содержимым прицепа. И вдруг его светлой молнией поразила замечательная идея: « Водка! Идиот, у тебя же водка есть. Пора поторговаться».

Четверо молодых парней, вдали от начальства, вряд ли откажутся обменять что-либо им не принадлежащее на возможность добавить в серую обыденность службы, ярких красок лихой радости с ароматом жгучего спирта. Риск, конечно, имеется, но для Максима он ничтожен, в сравнении с выгрызающим его изнутри голодом.

Он сложил в неглубокую ямку, присыпав сухими ветками три бутылки прозрачной жидкости, и, схватив начатую ёмкость за горло, встал и решительными скачками стал спускаться с откоса к дороге. Вытянув руки над головой, он закричал изо всех сил:

– Э-эй, мужики, не стреляйте. Я без оружия.

Парни у грузовика вскинули автоматы, и один из них, тот, что пошире в плечах, угрожающе рявкнул:

– Эй ты, а ну стоять. Ещё шаг, и мы из тебя сито сделаем.

Максим остановился, придав лицу наименее, по его мнению, подозрительное выражение лица. Вид вышел немного дурашливым, но Макс растянул улыбку ещё шире, и вновь обратился к автоматчикам:

– Ребята, да я мирный человек – говорю же, что нет у меня оружия. Зато есть кое-что для вас.

– Стой где стоишь, придурок. Что это у тебя в руке?

Максим под строгим присмотром чёрных зрачков автоматных дул, скрепя сердце проглотил «придурка», и совсем уж по-халдейски помахал бутылкой:

– Водка это, мужики. Водочка, водяра. Четверо мужиков – скучновато, наверное, постоянно насухую служить. Вот, решил вам подарок сделать.

На лицах солдат явно читалась заинтересованность, но они продолжали посматривать на старшего. Тот, секунду подумав, заорал:

– Подарок? Ну, ка-анечно. Дед Мороз, блин, выискался. Знаем мы такие подарки. Ну-ка, сам глотни хорошенько.

Максим понял, о чём подумал солдат, и, желая развеять его сомнения, стал скручивать винтовую пробку с бутылки. Демонстративно взболтав жидкость, он, стараясь не дышать носом, сделал щедрый глоток из горлышка. Потом, сморщившись, отдышался и просипел:

– Ох, и крепкая. Ух, а сейчас тепло внутрь так и потекло. Хорошо! Решайтесь, мужики, а то сейчас один всё выпью.

Солдаты, посмеиваясь и соревнуясь в колкостях по поводу водки а также последствий её употребления, выжали несколько минут. Потом, заметив, что хуже Максиму не становится, скорее наоборот - мужчина немного повеселел, вновь уставились на главного. Тот, выдержал недолгую паузу, и опустил оружие:

– Ладно, шагай сюда. Только медленно, и руки держи на виду.

Парни пустили бутылку по кругу, и вскоре пустая посудина была с радостным гиканьем разбита об асфальт. Они принялись с благодарностью хлопать Макса по плечам:

– Слушай, а ты, похоже, честный человек. Взял, да угостил ребят, а то все, понимаешь, пристрелить норовят, - солдат кивнул в сторону одного из трупов.

– Да, о чём вы говорите, мужики? Я же сразу сказал – я мирный человек. Кстати, я мог бы вам ещё «горючего» достать.

– Так, давай, а то зубы помочили, теперь бы ещё и душу сполоснуть. Догнаться точно необходимо.

– Ребята, так вы и меня поймите: три дня ничего не жрал. Я ведь водку то надеялся на еду поменять. Вот если бы… - Максим красноречиво кивнул в сторону фуры.

– Кстати, а что там у вас?

Солдаты обменялись взглядами, и дружно расхохотались, без злости, а так, от приподнятого алкоголем настроения.

– А ты, змей, мужик – издалека зашёл. А, кстати, там крупа в мешках да тушёнка в жестянках. А сколько бы ты в обмен на водку взять хотел?

– Семь, нет, десять банок тушёнки.

Тот солдат, что говорил больше остальных, обратился к своим:

– А что, может и правда, уважим человека? Я думаю, пропажу пары упаковок не сразу заметят?

Парни согласно закивали в предвкушении пирушки. Старший положил руку на плечо Максиму:

– Давай, неси водку, а мы пока вытащим для тебя тушёнку. Там в каждой коробке по двадцать жестянок. Ты парень хороший – двух коробок тебе надолго хватит.

Максим задрожал от радости и удивления, но, стараясь не испытывать неожиданную щедрость солдат на долговечность, тут же бросился наверх за оставленными бутылками.

Превозмогая одышку он очень скоро стоял перед фурой, сжимая в руках стеклотару с горячительным. Две картонных коробки уже стояли на асфальте. Максим сунул бутылки солдатам, а сам кинулся к картонным ящикам. Попытка поднять сразу обе коробки успехом не увенчалась – уж очень тяжёлыми они показались, измученному голодом и долгой дорогой, человеку. Максим минуту плясал вокруг картонной колонны, пытаясь ухватиться и так, и этак, но, в итоге, решил перенести ящики по одному.

Поднимаясь по склону, он убедился в верности этого решения – подъём с грузом был настолько труден, что если бы ему на коробку положили, ну, хотя бы ещё одну банку тушёнки, он точно кубарем скатился бы на дорогу. Максим, добравшись с передышками до верхнего края насыпи, с облегчением опустил коробку, будто набравшую лишний десяток килограмм за время подъёма, на землю.

Немного передохнув, недоверчиво оглядываясь на пирующих охранников, Максим подобрал массивную сухую палку, и принялся углублять ямку, в которую до того прятал водку. Грунт, на счастье Макса, был достаточно податливый, но к тому времени, как яма приобрела нужные габариты, пот, тем не менее, крупными градинами выступил на лице и пребольно разъедал глаза.

Утерев лицо, мужчина опустил коробку с консервами в тайник, завалил землёй, и присыпал сверху ветками. Собрав поблизости булыжники, что покрупней, он выложил рядом небольшую пирамидку, чтобы самому можно было потом обнаружить собственный схрон. Содержимое второй коробки Максим решил рассовать по карманам, и загрузить в мешок, который сделает из своей куртки. Этого ему надолго хватит. Надолго – это до того времени, как он отыщет свою любимую.

«Надо, кстати, спросить – не известно ли им чего о том, куда уходили люди с электричек», - подумал Максим, спускаясь к дороге. Вслух он, однако, крикнул, обращаясь к солдату, прильнувшему к горлышку переданной ему по кругу бутылки:

– Смотри, не лопни, кутила!

Но тот, будто назло его шутливому предостережению, взял, и…в ту же секунду лопнул. Да, именно так – его лицо, вместе с бутылкой, лопнуло с громким чавкающим звуком, раскрывшись, наподобие кошмарной розы с белыми вкраплениями костных осколков. Зрелище было настолько фантастическим и необъяснимым, что все застыли в полнейшем изумлении. Но когда у второго охранника в груди появилась окровавленная воронка, Максим плашмя бросился на землю. «Снайпер», - тревожным красным светом промелькнуло в голове.