Роман межгорья

Он видел, как спускались в долину всемогущие инженеры.

Надо спешить.

II

Мухтаров назначил инженера Мациевского прорабом северного участка строительства туннеля. Это был самый отдаленный и ответственный участок, требовавший от администрации особенного внимания. Туннель начинали строить возле огромного плоскогорья, где Кзыл-су несла свои силевые воды. Там должны были соорудить голову магистрального канала и гидростанцию.

Невысокий, но коренастый, Мациевский скорее был похож на агронома, чем на инженера. Спокойным и открытым взглядом своих светло-голубых глаз обвел он новую для него комнату, новых людей. Несмотря на то, что на дворе было жарко, Мациевский носил форменную тужурку с блестящими латунными пуговицами; самое большее, что он разрешал себе, — расстегнуть пуговицы, но тужурку не снимал никогда.

— Такова уж мода, — оправдывался он перед товарищами. — Вон поглядите, в какую жару аксакалы форсят в ватных чапанах.

Мациевский встретился с Мухтаровым в первый же день своего приезда в Уч-Каргал и не скрывал недовольства полученным им назначением на работу в Голодную степь.

— Я, товарищ Мухтаров, строитель железных дорог, а не гидротехник. В сорок лет переучиваться не только трудно, но и нецелесообразно. Мне, конечно, известно, что вы без разбору берете инженеров. Однако… лучше бы отбирали.

— Вас, товарищ Мациевский, совсем неправильно информировали. За вас мне пришлось держать такой бой на расширенном заседании бюро обкома… Нам, если хотите, именно и нужны инженеры типа Мациевского. А тех, что присылают по принципу — на тебе, боже… приходится, конечно, брать, и… вам придется с ними работать. — И, помолчав немного, Мухтаров добавил: — Вот что, товарищ Мациевский: наше строительство не только ирригационное, но и политическое. Вы советский человек, инженер. Вот за это я и «воевал» на бюро.

— Но ведь вы, товарищ Мухтаров, не знаете меня. Я вам очень благодарен за такую неожиданную и приятную для меня оценку…

— Знаю! Вас я очень хорошо знаю по рассказам товарищей, которые руководили борьбой с так называемым правительством кокандских буржуазно-националистических автономистов. Как ваша рана?

— Спасибо, зажила. Пролежал четыре месяца в Ташкенте… Вы просто, знаете, растрогали меня. Конечно, я охотно буду работать там, где меня поставит… веление эпохи. Понятно, я человек с настроением.

Мухтаров подошел к нему и, улыбаясь, пожал руку.

— Будем работать вместе, товарищ Мациевский, я тоже инженер-транспортник! Ничего. Это хорошо, что вы человек с настроением. Пока что помогите нам укрепить техническую контору. А уж когда выйдем в степь, работа найдется.

Так Мациевский принял назначение. Он в тот же день буквально с головой окунулся в работу. Ему предложили выехать в Уч-Каргал — и он в ночь направился туда, а через несколько дней уже нельзя было узнать уч-каргальскую контору. Кроме всего прочего, он обладал особым «секретом» нравиться людям и очень быстро объединял их вокруг себя на работе.

Несколько раз Мухтаров ездил с Мациевским на обследование Кзыл-су, горных перевалов. Ночевать им приходилось где-нибудь в горах, возле бурных водопадов Кзыл-су. Мациевский был инициативный инженер-исследователь, активный советчик, упорно отстаивающий свои идеи, — вот за это ценил и уважал его Мухтаров.

Когда Мациевского принимали в кандидаты партии, он попросил слова перед голосованием и заявил:

— Я честно и искренне работал, будучи только инженером. За это я лично отвечал своими знаниями и любовью к труду. Теперь я буду просить партию помочь мне справиться еще и с обязанностями коммуниста!..

Преображенский не проявил особых симпатий к инженеру Мациевскому, который казался ему очень проницательным и даже опасным… конкурентом. Этот человек за несколько месяцев успел стать своим, вступить в партию. Когда Мухтаров назначал Мациевского прорабом северного участка строительства туннеля, Преображенский тоже находился в кабинете начальника.

— Берите участок туннеля и начинайте работать. Я не буду возражать против вашего предложения немного отклониться от трассы. В самом деле, плато Кзыл-су должно оставаться несколько выше головы канала. Расчеты на вашей стороне, — это будет стоить дешевле. Забирайте прибывших рабочих и машины. Они уже на станции.

Преображенский, оформляя в строительном отделе назначение Мациевского, так и не удержался, грубо спросил его:

— А справитесь ли вы со строительством туннеля? Это не то, что спланировать разъезд…

— Не знаю, — спокойно ответил Мациевский, пожав плечами, глядя в упор на начальника отдела. — Мухтаров уверен, что справлюсь, значит… справлюсь! Это, конечно, будет зависеть от настроения, Виталий Нестерович, хотя спланировать разъезд действительно легче, чем пробить туннель в несколько километров…

На следующий день Мациевский с сотней рабочих был уже на участке, строил бараки и даже взорвал шпуры у входа в туннель. А через десять дней у него на участке насчитывалось около тысячи человек, работали бетонный цех и электроустановка, действовала новейшая бурильная машина и было сделано сорок три метра облицованного, готового туннеля.

На строительство приехал секретарь обкома партии Гафур Ходжаев, и Мухтаров повез его на участок Мациевского.

Его застали в бетонном цехе. Ясные голубые глаза инженера чуть блестели, рассматривая прибывшего. Запыленный цементом от сапог до фуражки, Мациевский казался седым. Тужурка на нем была застегнута на все пуговицы. Как всегда деятельный и спокойный, отвечая на вопросы прибывших, он ни на секунду не задержал ни одного блока облицовки, которые лично осматривал перед отправкой в туннель.

— Ну, как? — здороваясь, спросил его Мухтаров.

— Вот так. Не нравится мне кое-что в конторе. Я заказал электромеханизмы — отказали: говорят, не предусмотрено сметой. Телефон не предусмотрен по плану, вот и бегаем на собственном пару через хребет. Не нравится мне все это… А вообще, работаем неплохо. Сорок шесть рабочих-узбеков прислал нам какой-то учитель из Шахимардана. Энтузиасты!

— Это Хамза старается в Шахимардане, — с радостью сообщил Ходжаев.

Он осмотрел туннель, побывал в бетонном цехе, где изготовлялись на каркасе из стальных прутьев лекальные сектора-тюбинги туннельной облицовки. Долгое время пробыл он с Мухтаровым на отвале породы, внимательно знакомился с организацией работы и остался доволен.

Мациевский оправдал надежды Саида.

III

Старый Исенджан, скрестив руки на груди, стоял на пороге кабинета Преображенского, дожидаясь прихода переводчика, и наблюдал, как длинный прилизанный человек, расхаживая по огромному кабинету, что-то говорил инженеру на незнакомом языке. Аксакалу было уже известно, что это корреспондент заграничной рабочей газеты. Преображенский разговаривал с ним на том же языке, лишь иногда вставляя русские слова. Что мог понять старый аксакал из этого разговора? Он слышал лишь отрывки: