Роман с небес

– Но… – попытался возразить голос Игоря.

– До свидания, любезные! Все-все-все… до завтра! Стало тихо. Евгения Соломоновна почувствовала, что она смертельно устала и ей ужасно хочется спать.

14

Игорь Олегович шел домой. Только сейчас он заметил, что осень уже оборвала почти всю листву с деревьев и их голые серые ветки, напоминающие костлявые руки старух, тянутся к небу, словно умоляя подарить еще немного солнца. Сегодня в душе Игоря Олеговича появился луч надежды, что в его жизни все еще вернется на круги своя, что все будет по-прежнему: семья, работа, что он опять по утрам будет просыпаться от запаха свежезаваренного кофе и слышать голос своей любимой Женечки: «Милый! Завтрак на столе!» Игорь Олегович улыбнулся. Улыбнулся в первый раз за все эти долгие пять месяцев, которые превратили его жизнь в одно сплошное ожидание и непреодолимый страх за жизнь самого дорогого ему человека.

Каждое утро он вставал, шел на работу и пытался работать. Он был хорошим специалистом, и ему не грозила «врачебная ошибка», со стороны даже казалось, что он на работе забывает свое личное горе. Но это было не так. Его не интересовала судьба его больных. Ему было безразлично, поможет он им или нет. Его интересовало здоровье только одного человека – его собственной жены. Каждый час он звонил в клинику и слышал: «Состояние больной без изменений», а это означало, что его любимая Женечка по-прежнему в коме и врачи по-прежнему не могут сказать, будет ли она жить. Тысячу раз он корил себя за то, что в тот злополучный день не пошел ее встретить с работы, а ведь собирался же! Это была пятница, и он вполне мог уйти раньше из больницы, встретить Женечку и пойти погулять с ней по парку, и не случилось бы с ней этого инсульта, и не упала бы она на бетонное крыльцо, стукнувшись виском!

Но теперь уж, если все обойдется, он не отпустит ее от себя ни на шаг! Дай-то Бог, чтобы все обошлось. Игорь Олегович опять улыбнулся. Хоть бы она завтра открыла глаза, тогда она увидит, как он ее любит. Она увидит, что он стал абсолютно седой за эти пять месяцев. Лукавая мысль промелькнула в голове Игоря Олеговича: а седина-то ему идет, и, как хороший психолог и психиатр, он понял, что к нему снова возвращается интерес к жизни.

Он зашагал быстрее, всей грудью вдыхая терпкий осенний воздух.

Матвей Федосович Лисицкий тоже шел домой. С тех пор как от него ушла жена, он сильно изменился, постарел. И хотя его отношения с бывшей супругой не прекратились после развода и ее нового брака, и время от времени Женечка даже возвращалась домой, навести порядок, постирать, приготовить и утешить сердце брошенному мужу, но что-то внутри уже треснуло, потеряло целостность и словно открытая рана то и дело ныла и болела. И эта боль уже не позволяла Лисицкому быть таким, как прежде, – полным жизненной энергии весельчаком, а превращала его в брюзгу, вечно недовольного жизнью. Он считал, что Женя, в каком-то смысле, предала его. Он ведь не ограничивал ее свободу ни в чем, и даже отношения с Черным ей прощал. В конце концов он смирился с этим и не упрекал

Конец ознакомительного фрагмента.