Роман… С Ольгой

— Можно сесть? — кивком указываю на свободный барный стул, стоящий справа от неё.

— Да, конечно.

— Что Вы пьёте? — смотрю на полупустой бокал и небольшую вазу с экзотическими фруктами, нарезанными одинаковыми по размеру кубиками.

— Это сок и бесплатное угощение от бармена, — взяв за ножку, вращает свой стакан, как будто восхищаясь насыщенной оранжевой палитрой. — Он предложил ПП-десерт, а я не отказалась.

— Перейдём за наш столик?

— Не так быстро, — застенчиво вдруг улыбается.

— Почему? — зато я, как жертвенный баран, глупею просто на глазах.

— А вдруг я несвободна?

— Нес-с-с-свободна?

Опять я заикаюсь. Это очень плохо. С таким дефектом я вряд ли произведу на неприступную красотку незабываемое впечатление.

— Вы не спросили, есть ли у меня мужчина, возможно, муж или…

— Неважно, — мотаю головой, отбрасывая статусные версии.

— Нев-в-в-важно? — теперь она хрипит и запинается.

— Я ведь тоже могу быть в отношениях или вообще женат. Не вижу проблем.

— Ты издеваешься? — шипит опешившая от подобной информации. — Ты или тупой, Юрьев, или намеренно третируешь меня этой глупостью?

— Мы оба с недостатками. Спокойно. С роли не сползай. Играем?

— Что-то стало не до игр. Тебя послушать…

— Ну-ну? — теперь я нагло скалюсь, выпячиваю подбородок и задираю нос.

— С каких это пор любимый брак покинул рейтинговую таблицу, столкнувшись нос к носу с недостатком?

Сейчас не понял! Она считает, что…

— Помеха, да и только. А что такого?

— Ромка! — жена выставляет кулаки себе на пояс и, как лошадь, активно раздувает ноздри.

Ещё немного — моя Юрьева заржёт, а потом взбрыкнёт и зарядит мне между глаз итальянским кожаным «копытом».

— Флирт не удался? — подмигиваю ей. — Злишься, бестия? — шепчу на ухо, подхватывая мелкий жемчуг на серёжке влажным языком. — Обидно?

— Если ты не успокоишься, то я за себя не ручаюсь.

А вдруг я этого и добиваюсь?

— Идём за стол. Ребята нас уже заждались, — выставив себе за спину руку, указываю на сидящих за столом Ростовых.

— Ты поговорил с ним? — вытянув шею, жена заглядывает через моё плечо.

— Послезавтра.

— Так быстро? — плавно переводит на меня глаза.

— Поедем вместе, — я спрыгиваю на пол и тесно прижимаюсь пахом к выставленным коленкам, затянутым в бликующий капрон, — но свидание будет исключительно с тобой. Палачу не разрешили.

— Вот и славно! — забросив мне за шею руки, смешно нахмурившись, ведет глазами по лицу, а я слежу за ней, чту тишину, специально затаив дыхание. — Не порть свой лоб, сдвигая к центру брови, — проглаживает пальцами морщинистую кожу. — Идеальные черты лица. М-м-м-м, красивый муж — всегда чужой. Так ты говоришь, что на какой-то бестии женат? А дети есть?

Этеншн — её вопрос с очередным подвохом!

— Есть грех, Лёля.

— Это как понимать? — прикладывает указательный палец к своим губам и дважды хлопает по пухлым алым створкам.

— У меня счастливая семья. Забей и не зацикливайся, — отмахиваюсь, призывая Лёлика к неблагоразумию.

— Ей, наверное, повезло? — теперь обводит контур моих губ. — Чувственный рот. Хочу поцеловать. Возражения имеются?

— То есть мой статус больше не смущает?

— Ромка, я тебя сейчас при всех ударю.

А вдруг я этого и добиваюсь. Тем более есть за что. Жена не знает о моей проблеме, а я не тороплюсь с её прозрением. Хожу на процедуры третий месяц, принимаю назначения, сдаю анализы, а по ночам… Молюсь! Странным образом уверовал. А к кому мне обратиться, если больше ничего не помогает.

— Сначала поцелуй, а потом распускай ручонки. Оль, ребята ждут.

— Таечка такая большая, — покачивает головой. — Сильно разнесло. Наверное, двойня.

— Один.

— А ты откуда знаешь? — смотрит на меня.

— Спросил Андрея. Уже седьмой месяц. Я, конечно, не специалист, но было бы странно, если бы она не потолстела.

— Женщины не толстеют, Юрьев. Провал за провалом.

А я хожу взбесившимся слоном по минному полю.

— А что с ними происходит?

— Они мило поправля-я-я-я-ются, — скулит, а на предпоследнем гласном звуке вытягивает губы дурацкой уткой.

— Как скажешь, но жир там тоже есть, иначе маленькому не протянуть девятимесячное заключение. Питательная среда, тепло и тишина. Это ж инкубатор!

Заклинило меня. Поэтому перевожу любую фразу на тюремную волну. По-видимому, на встречу с мразью невесело настраиваюсь.

— Юрьев! — Оля хлопает ладонью по моей груди. — Откуда ты такой?

— Какой?

— Всезнающий герой.

Я предлагаю руку, согнутую в локте, а Оля принимает, пропуская узкую ладонь через обтянутый костюмной тканью острый угол.

— Веди, мужчина…

Этот вечер однозначно удался. Отличное меню, простые разговоры, смешные шутки, превосходный юмор — так было до того, так будет, мысленно надеюсь, после.

Я несколько раз пытался раскрутить жену на откровенность и узнать настоящие причины её рвения по поводу предстоящей встречи со Стефанией, обвиненной по не одной статье и отбывающей наказание в женской исправительной колонии, но ни разу не достиг желаемого, зато уверенно откатывался назад и получал словесные затрещины. Попробовать ещё разок? Уж больно настроение у Лёлика для светского общения подходящее.

— Оль? — сжимаю затянутую в тонкую перчатку руку.

— Угу, — убирает тонкий локон, ветром выброшенный на её высокий лоб.

— Зачем тебе… — пытаюсь что-то там начать.

Но!

— Юрьев, чёрт возьми, не начинай, — заводится почти с пол-оборота. — Я не буду ничего объяснять. Прекращай настаивать.

— Мне не будешь объяснять?

По-видимому, я недостоин колких фраз.

— Причем тут ты?

— Кому не будешь объяснять? — перехватываю удобнее, обняв за талию, спрятанную под бесформенным пальто, притягиваю к себе, располагая тело Лёльки на себе. — Не брыкайся, солнышко, — стреноживаю чётко.

— Я хочу посмотреть ей в глаза. Ромка, правда, не смей меня пытать. Ты опоздал изрядно с воспитанием. Не превращайся в беспокойную Марго. Мне не нужен поводырь по жизни.