Ромашка для Горыныча

— Девочки, мне просто очень стыдно за него, — невольно всхлипываю.

— Сонь, ну ты-то здесь причём?

Внезапно на мои плечи опускаются тёплые руки — это Рита меня обнимает. А через секунду меня обнимает ещё одна пара тёплых рук.

— Дети не в ответе за родителей, — негромко говорит Рита. — Ты же не виновата, что он такой. Ты его вообще не знала и не знаешь…

— А может он тебе и не отец, а обычный мошенник! — внезапно восклицает Алина. — Тебе мама говорила, как твоего отца зовут?

Отрицательно мотаю головой.

— Тогда с чего такие выводы?

— Его зовут Андрей, а я — Соната Андреевна.

— П-ф-ф! — фыркает Алина. — А я — Сергеевна. И что, все Сергеи теперь — мои отцы? Сонь, ну это, правда, не аргумент.

— Он сказал, что я похожа на маму.

Алина замирает, а потом решительно трясёт головой.

— Нет! Может, он просто был с ней знаком. Услышал в больнице знакомую фамилию, вот и окликнул. А потом ты сама разболтала ему, что круглая сирота.

С сомнением качаю головой.

— Нет, Алин, слишком уж многое сходится. И возраст его…

Она удивлённо приподнимает брови и насмешливо смотрит на меня.

— Ты ему в паспорт заглядывала? Знаешь, какие наркоманы находчивые? Сделал по-быстрому выводы, вот и решил с тебя денег срубить! Ну, а что? Вдруг бы прокатило! А оно и прокатило!

Нашу баталию прерывает Рита.

— Значит, так, — она легко хлопает ладонью по столу. — Если вдруг этот тип ещё раз появится где-нибудь возле общежития, да и вообще где угодно в районе видимости, срочно вызывай полицию!

— Да пока она приедет… — бормочу, — столько времени пройдёт. Да и что он мне сделает?

— А мы не будем дожидаться, пока он что-то сделает! — Алина гневно сводит брови на переносице. — И ещё, я Игната попрошу, чтобы он за тобой присмотрел.

— Правильно! — кивает Рита. — Я тоже попрошу… Артёма.

Она немного смущается, но мы не акцентируем на этом внимание. Рита ещё не привыкла, что у неё есть парень, поэтому старается не афишировать свои отношения.

— Не надо никого беспокоить, — беру девчонок за руки и крепко сжимаю ладони. — Я сама с ним разберусь. Может, он и не появится больше.

— В таких случаях лучше перебдеть, чем недобдеть, — не соглашается Алина.

— Да и нам будет спокойнее, — добавляет Рита.

Обнимаю девчонок. У меня самые добрые и хорошие подруги. И пусть у меня нет семьи, с этим уже ничего не поделаешь. А вот за что мне судьба подкинула таких замечательных девчонок, чем я заслужила их дружбу, даже не представляю?..

Глава 14

Вот уже целую неделю моя жизнь идёт своим чередом. С утра учёба, вечером общага. Обычная монотонная жизнь заучки.

В четверг отметили день рождения Алины. Ничего особенного: посидели за чаем с тортом, потом включили музыку и немного потанцевали. А позже Алина упорхнула на свидание с Игнатом и вернулась сияющая и счастливая.

— Вот так и должна жить настоящая студентка! — объявила она с важным видом, ставя в банку розовые розы. — Учёба учёбой, но и о личной жизни забывать нельзя.

Без слов было понятно, кого она имела в виду.

— У меня с личной жизнью всё в порядке! — пискнула Рита, решив принять удар на себя.

Подруга благородно попыталась защитить меня, а я… я просто закрыла глаза и притворилась спящей.

У меня вообще в последние дни складывается впечатление, что всё, что раньше происходило в моей жизни, было странным сюрреалистичным сном.

Вся моя жизнь — детство, школьные годы, смерть мамы, детский дом, деревня — всё какое-то ненастоящее, будто не со мной произошедшее. И только увидев пристальный тяжёлый грозовой взгляд Горина, вдохнув терпкий, с кислинкой, аромат, узнав силу горячих объятий и почувствовав вкус желанного поцелуя, я очнулась.

И сейчас, когда Егора нет рядом, когда я не могу его видеть хотя бы издали и изредка, меня всю корёжит и ломает. Не знаю, не понимаю, что со мной. Я будто бы живу и не живу.

Но это только днём. Ночью всё меняется. Каждый мой сон превращается в странное постыдное откровение.

Во сне я ощущаю горячие, крепкие ладони, скользящие по моему телу, чувственные губы, бесстыдно терзающие мой рот и оставляющие поцелуи на щеках, скулах, шее… Чувствую обжигающие прикосновения, скользящие по телу всё ниже и ниже. Задыхаюсь от непонятной будоражащей реакции собственного тела и беспомощно ловлю губами воздух. В безмолвной мольбе широко распахиваю глаза и вижу тяжёлый манящий взгляд. Он подавляет, завораживает и затягивает, поглощая меня целиком. И голос, до дрожи знакомый, жарко шепчет бессвязные пошлые нежности, от которых реальность окончательно растворяется, и я позволяю делать с собой абсолютно всё.

А потом я просыпаюсь. Сердце бьётся как безумное, дыхание срывается, и я долго лежу, невидящим взглядом уставившись в потолок, пытаясь унять творящийся внутри хаос и прийти в себя. Лишь к утру глаза смыкаются, и я проваливаюсь в чёрное тягучее ничто.

Сегодня суббота. Просыпаюсь раньше будильника. На часах восемь, поэтому позволяю себе ещё немного полежать.

Девчонки уже ушли на занятия. На столе заботливо накрыт полотенцем завтрак — бутерброды с колбасой и сыром. Неспешно пью чай и собираюсь в институт.

На улице прохладно, осенний воздух бодрит, наполняя тело лёгкостью. Никуда не торопясь, бреду по дороге, вдыхая терпкий аромат увядающей листвы и сырой земли.

Захожу в институт, сдаю в гардероб куртку и поднимаюсь на второй этаж. В этот момент в кармане вибрирует телефон. Достаю его и читаю сообщение: обычное объявление о наборе в дополнительную факультативную группу. Ничего особенного.

Ставлю телефон на беззвучный, чтобы не пищал на парах, кидаю его в сумочку и бреду по пустому коридору второго этажа.

Непривычно видеть институт таким тихим и безжизненным. Тишина нарушается только моими шагами, гулким эхом отражающимися от светло-бежевых стен и высокого потолка.

Не понимаю, зачем вообще первакам ставят пары в субботу?

Сбоку открывается дверь одной из аудиторий. Едва успеваю заметить неясное движение, как сильные руки уже втягивают меня внутрь. Вскрикиваю от неожиданности, но этот звук тут же глушится ладонью, закрывшей мой рот. А потом на лицо обрушивается град быстрых жалящих поцелуев.