Ромашка на баобабе

Через несколько месяцев после начала моей работы на территорию консульского отдела с плановой инспекцией заглянул посол Р.О.Манов в сопровождении того самого завхоза. Решил он заодно посмотреть и как живет молодой референт.

– Ну, молодёжь, как жизнь? Какие жалобы, предложения, пожелания? – с самого порога весело поприветствовал нас начальник.

– Всё замечательно, Роман Олегович, – скромно потупив взор, промямлил я.

– А чего это плита у вас такая старая? – внимательно осматривая нашу кухню, спросил посол, которого отличали серьёзный хозяйский подход и цепкий глаз. – Мы же в начале года несколько новых закупили, они в запасе имеются.

– Ладно, что она старая, – вступила в разговор жена, – В ней из четырёх конфорок работает только одна, поэтому сразу два блюда мужу, когда он на 15 минут забегает на обед, разогревать не получается. Да и духовка в лучшем случае через раз включается.

– Немедленно заменить! – грозно сверкнул глазами Манов на завхоза, – Плиты ведь на этой территории стоят! Просто на один этаж поднять надо.

Продолжаем импровизированную экскурсию по нашему жилищу. При входе в гостиную взгляд посла упёрся в жутковатого вида зеленовато-желтый диван с двумя креслами.

– Как вам мягкая мебель? – поинтересовался посол.

– Мебель как мебель, – равнодушно пожала плечами жена, – Вот только боимся, что до сменщика не доживет. Поэтому редко пользуемся.

Она откинула седушку, обнажив напрочь сгнившие внутренности и торчавшие во все стороны пружины. Манов крякнул и распорядился доставить списанный комплект с его резиденции. Завхоз, ходивший за послом тенью, попытался было что-то возразить, однако сдержался и усиленно закивал.

В спальню начальник заходил с опаской. Окинув оценивающим взглядом комнату, он несколько приободрился, не увидев явных «косяков».

– Ну, здесь-то, надеюсь, всё нормально? – спросил посол и по-заговорщицки подмигнул мне, заставив густо покраснеть.

– Всё отлично, Роман Олегович, – подтвердила супруга, ничуть не смутившись, – Вот только каркас кровати держится на одном болте вместо восьми, а кондиционер 70-х годов производства сильно шумит и изрядно прогнил снаружи.

Бедный Манов явно пожалел, что зашёл к нам. Зато буквально через пару часов нам принесли новёхонькую плиту, через неделю доставили шикарный по сенегальским меркам бежевый диван с двумя креслами, укрепили кровать и поменяли кондиционер. Быт налаживался.

РАЗВЛЕЧЕНИЯ

Развлечений в Дакаре было мало. Делать в свободное время абсолютно нечего. Один полудохлый драматический театр, при нас закрылся последний кинотеатр, пара музеев. На этом культурная жизнь ограничивалась. Гулять по замусоренным улицам города, да ещё и по жаре, было стрёмно. Выезжать за пределы столицы – проблематично. Поэтому прихо-дилось придумывать развлечения самим.

Из более-менее доступного молодому российскому дипломату оказались рестораны. Конечно же, это была не какая-то высокая кухня, не звёзды Мишлена, а самые что ни на есть обычные заведения общепита, причём приличных, куда можно было зайти иностранцу, имелось крайне ограниченное число. Пища была незатейливая, без особых изысков, однако вполне съедобная и, что немаловажно в Африке, безопасная для желудка.

Первый год моего пребывания в Дакаре сильно анимировал мой коллега Андрей, который относился к категории «бывалых» африканистов с учётом имевшегося опыта одной длительной командировки за плечами. Своей неугомонностью, завидной энергией и тягой к познанию он заряжал всех окружающих. Мы рассудили, что иногда надо немного отвлекаться от работы и перезаряжать батарейки. Способов для этого было немного в силу уже упомянутого отсутствия театров, кинотеатров, концертов и выставок. Именно Андрей ввёл в обиход ставший на некоторое время традиционным пятничный «petit tour de Dakar» («пети тур», «маленький круг по Дакару»), который состоял в том, что после службы мы ехали в одно из нескольких приличных заведений общепита сенегальской столицы, чинно там ужинали, а потом перемещались поочерёдно в 3-4 бара или кафе, нигде подолгу не задерживаясь.

При этом, с учётом преимущественно мусуль-манского характера страны, значительная часть посещаемых нами заведений была абсолютно безалкогольной. Хотя Дакар далёк от ханжества, и в большинстве ресторанов спокойно подавали пиво панафриканских брендов «Флаг» и «Кастель», а также дакарский пивной напиток «Газель». Винная карта была чуть более разнообразной и включала в себя недорогие французские вина, а также продукцию марокканских виноделов, которая нам весьма полюбилась в силу дешевизны и неплохого качества. Так что небольшой «пишэ» (графин) столового вина стал обязательным атрибутом при поглощении пищи.

Однако основной смысл нашего «пети тура» состоял вовсе не в достижении пьяного угара, чего российские дипломаты ни в коем случае позволить себе не могли, а в планомерном освоении гастрономического и развлекательного профилей места нашего временного обитания. Надо отдать должное Андрею, он умудрялся находить действительно необычные места. То мы ехали в какой-то элитный квартал с богатыми виллами, в которых попадались полу-домашние французские рестораны «для своих». То ломились в гости к китайским товарищам, чудесным образом и к их вящему удивлению обнаруживая едва ли не полулегальные столовые с традиционной китайской кухней. То мы ездили по ливанским ресторанам и дегустировали бесконечные «мезы», включавшие в себя диковинные продукты типа запечных воробьёв, солёных яиц и бог знает чего ещё. То он откопал невесть как попавший в эту часть планеты ресторан корейской кухни, где мы перепробовали несметное количество видов традиционно приготовленной капусты и моркови. То раздобыл адрес бара, в котором тусили французские морпехи, и мы поехали туда практиковать нормальный современный французский язык, а также расширить словарный запас в виде свежих ругательств. То мы ехали в «народные» кварталы, по сути – откровенные трущобы, есть руками местное подобие плова «диби маафе», запивать его напитком из каркаде, вести неспешно-тягучие разговоры с местными завсегдатаями и поварами о смысле жизни и африканской философии, полностью погружаясь в страноведческий аспект. То усиленно изучали сенегальские национальные блюда, добиваясь раскрытия секретов наиболее удачных рецептов, а заодно практикуясь в освоении языка волоф. То лакомились кабовердианской кухней в весьма колоритном заведении «Шэ Луча», где все блюда подавались нарочито небрежно, по-домашнему, в огромных лоханях. В меню этого ресторана нами было обнаружено яство, единогласно завоевавшее звание самого отвратительного из того, что приходилось пробовать. Сей шедевр кулинарного искусства звался «суп?у из соуса гомбо» и представлял собой совершенно неудобоваримое подобие мерзкой зелёной слизи, похожей на Лизуна из мультфильма об охотниках за приведениями. Но нас радовали даже подобные диковатые открытия, ибо они способствовали познанию мира и отвлекали от каждодневной рабочей рутины.

А ещё мы любили петь! Но не умели. Совсем. Получалось, как я подозреваю, не слишком хорошо, зато от души. Предпочитали мы это делать во время неспешных перемещений между барами, врубая музыку в машине на полную мощность. Предпочтение отдавали отечественному репертуару с уклоном на незабвенную классику и даже фольклор. В итоге от нашего вполне приличного с виду автомобиля, в котором белые тубабы в три-четыре глотки усиленно выводили на малоузнаваемом в Сенегале языке какую-нибудь дорогую сердцу «Таганку», в вечернее время шарахались даже местные нищие.

Иногда тяга к всеобъемлющему познанию страны пребывания сподвигала нас внимательно прослушивать и сенегальский музыкальный материал. Если судить по реакции местных аборигенов, зрелище бледнолицых, внемлющих песнопениям на волофе, мандинге или серер, повергало их в неизмеримо бoльший шок, чем даже пресловутая «Таганка».

Однажды поехали на открытие бара, который появился прямо рядом с резиденцией нашего посла. Заведение оказалось очень симпатичным, коктейли качественными, музыка подобающая. Мы там слегка задержались, до полуночи горланя песню про Че Гевару. Утром на совещании начальник был мрачен и выглядел очевидно невыспавшимся. Через какое-то время он посетовал, что его достало новое питейное заведение по соседству, мол, мало того что постоянно народ приезжает и уезжает, так ещё и вчера какие-то идиоты до ночи упражнялись в караоке. Мы потупили взоры и скромно умолчали о собственной роли в этом перформансе, вполне логично рассудив, что в данном конкретном случае чистосердечное признание вряд ли было бы оценено по достоинству. На всякий случай больше мы там не появлялись.

Когда Андрей завершил свою командировку, в ход пошли более спокойные и размеренные способы проведения досуга. Мы с женой полюбили рыбу, которой налакомились за время жизни в Сенегале всласть, а любимым рестораном стал «Лё Ресиф» на мысе Альмади, самой западной точке африканского континента. Нам нравилось сидеть вечером на его открытой веранде и смотреть на океан, который уходил вдаль. Завораживало то, что водная гладь простиралась аж до самого побережья Америки, лежавшей где-то очень далеко за горизонтом, там, куда уходило прекрасное закатное солнце. Нас окутывала вечерняя прохлада, в кустах стрекотали цикады, слышался плеск волн, метрах в 100 от берега возвышался нос затонувшего судна, вокруг которого всегда белела морская пена. На столе обычно стоял графин дешевого, но полюбившегося нам марокканского вина «Герруан», зелёный салат и сезонная рыба. Мы так примелькались там, что стали постоянными клиентами, поэтому повар часто угощал то свежими морскими ежами, то какими-то ракушками, то приносил устрицы. Атмосфера была абсолютно домашняя и расслабленная.