Ромашка с шипами

Я не хочу ее.

Не хочу, хоть тресни.

Поэтому не иду спать, тяну время. И поэтому подливаю Рите вина. В надежде, что она вырубится и не будет ко мне приставать.

До чего ты докатился, Артур, блин, Леонидович!

Ухаживаешь за девушкой и боишься, что она тебя трахнет. Возьми себя в руки, наконец! Или сам ее трахни, или отпусти уже с миром.

Никитос, в отличие от меня, с нетерпением смотрит в сторону спальни. А Ева туда совсем не торопится.

Ведет бесконечные разговоры с Ариной и Мариной, хохочет, пьет чай и обламывает Никитоса.

Когда он в очередной раз канючит: “Пошли спать”, она заявляет:

— Ты иди, я позже приду.

Но он не уходит. Он упорно выжидает момент, когда можно будет забросить Еву на плечо и утащить в пещеру.

Я бы на его месте не ждал. Взял бы и уволок ее туда, где можно снять с нее этот огромный свитер, стянуть эти тесные джинсы и…

Так, стоп.

Лучше налей Рите еще вина. А себе не наливай. А то еще ночью перепутаешь спальни…

Вечер был долгим, но бесконечно тянуться все же не мог. Пришел момент, когда мы с Ритой пошли устраиваться на диване в гостиной.

Я иду как на казнь. Настраиваю себя на жаркую ночь… А внутри холод и пустота.

К счастью, Рита не стала требовать продолжения банкета.

— Давай просто спать, — шепчет она.

И я выдыхаю с облегчением. У нее нет сил на что-то большее. Вино свалило ее с ног.

Она снимает джинсы, остается в длинной футболке и ныряет под одеяло.

— Я хочу чтобы наш первый раз был… Ну… таким… не таким… а романтичным.

Рита уже почти спит, бормочет сонно, путая слова.

Я укрываю ее одеялом. Ложусь рядом, даже не раздеваясь. Смотрю в потолок. Сна ни в одном глазу. Все мысли — о том, чем сейчас занимаются Ева с Никитосом.

Через час или два, устав маяться от бессонницы, я выбираюсь на улицу. Тут прохладно, если не сказать холодно. Все-таки уже начало октября. Зато небо ясное и на нем сияют огромные яркие звезды.

Будет здорово смотреть на них, лежа в гамаке. Вот только надо утеплиться.

Я возвращаюсь в дом, беру подушку, плед и бреду к гамаку. Устраиваюсь в нем с комфортом и смотрю на звезды.

Кайф.

Реально, ни с чем не сравнимый кайф.

Давно я не видел звезд… Очень давно. Наверное, с тех времен, когда был романтичным молодым пацаном.

А кто я теперь?

Взрослый мужик с признаками кризиса среднего возраста. Именно так он и проявляется — влюбленностью в юных красавиц, которые практически годятся в дочери.

Ева

Мне пришлось выдержать жестокую осаду.

— У нас сегодня ничего не будет, — сообщила я Никите сразу, как только мы оказались в спальне.

В знаменитой угловой спальне с большой кроватью и плотными дверями. Единственной, где в этом доме можно заняться чем-то предосудительным.

Во второй спальне, где стоит несколько односпальных кроватей, расположились сестры Артура. А он сам с индюшкой… то есть с Ритой занял гостиную. Там большой диван, вполне можно устроить секс-марафон.

Если не боишься, что посреди ночи кто-нибудь пойдет пить на кухню.

Дверей в гостиной нет, весь первый этаж — это открытое пространство, разделенное на зоны условно. Так что Артуру с Ритой не повезло.

Но еще больше не повезло мне!

Никита настойчив. Он, вроде, на словах соглашается не торопить меня… но его руки другого мнения! Он не просто обнимает меня, ему нужно больше. Гораздо больше.

Невинно спать рядом на большой кровати — это явно не то, на что он рассчитывает.

Но я кремень. Мое “нет” означает “нет”.

В конце концов он вынужден сдаться и уснуть.

И тут я обнаруживаю, что он еще и храпит!

Но будить его мне совсем не хочется. Пусть лучше храпит, чем лезет целоваться.

Ну и ночка, блин!

Я села. Посидела на кровати. Переместилась на подоконник.

Какая чудесная ночь!

Свежо, прохладно, а какой запах! Пахнет травой, прелыми листьями и немного костром. Который, наверное, горит где-то надалеко.

На небе полно звезд, но нормально их рассмотреть мешает козырек крыши, который нависает как раз над окном.

А мне почему-то невыносимо хочется увидеть звезды. И вообще — выйти на улицу.

Спать я все равно не могу, а чем заняться в комнате с храпящим парнем? Только злиться и ходить из угла в угол.

Лучше я прогуляюсь на свежем воздухе. Может, устану, замерзну и вырублюсь, несмотря на храп. А, может, к моменту моего возвращения, Никита перестанет изображать работающий трактор.

Но как пробраться к выходу? Мне придется проходить мимо гостиной, в которой нет дверей. А что, если Артур с индюшкой как раз сейчас занимаются страстным сексом?

Если я это увижу… Нет, я ни за что не хочу это видеть!

Мне просто нужно прошмыгнуть через коридор мимо проема. Смотреть вперед, на дверь. И ни в коем случае не заглядывать в гостиную.

Я справлюсь.

Буду тихой, как мышка, и невидимой, как ниндзя.

Я надела свитер. Куртки у меня, к сожалению нет. Я же не планировала совершать прогулки холодной ночью! Я вообще не собиралась оставаться здесь с ночевкой.

Ну и ладно. Замерзну, вернусь, согреюсь и усну.

Я на цыпочках выбираюсь из спальни. Спускаюсь по лестнице, добираюсь до того самого коридора, который, по сути, и не коридор вовсе. А просто кусок стены, частично отделяющий гостиную от прихожей.

Тишина. Никто не пыхтит и не стонет. Наверное, Артур с индюшкой благополучно пришли к финишу и теперь спят в обнимку.

Я представила, как она устроила голову на его плече, как он ее обнимает… И налетела на угол.

Блин, больно! Ударилась коленкой. Мне с трудом удалось удержаться от стона.

Я уже у двери. Нащупала свои кроссовки. Попыталась открыть замок, но он и так был открыт.

Все же это легкомысленно — не запирать дверь в доме на ночь.

Все. Я вышла на крыльцо. Села, всунула ноги в кроссовки, зашнуровала их. И пошла прогуливаться вокруг дома.

Какая красота! Тихая, волшебная ночь. А на небе… просто сказка! Млечный путь как на ладони, а вон Большая медведица. Папа учил меня находить созвездия и звезды, и сейчас мне очень приятно видеть старых знакомых.

Вот только делать это стоя неудобно.