Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Ромашка с шипами
Шрифт:

— А где она живет? В нашем городке?

Он молчит. А потом отвечает еще более глухо:

— Она умерла.

— Ох! — вырывается у меня.

Горло сдавливает спазм, на глаза наворачивается слезы.

Это так ужасно! Потерять маму.

Я не знаю, что сказать. Я чувствую острую жалость. И глубокую печаль. И, почему-то вину…

— Извини, — выдавливаю я. — Я не знала.

— Тебе не за что извиняться. Это было много лет назад.

— Но тебе же все еще больно…

— Конечно. Но это привычная боль. Не переживай за меня.

Я большой мальчик. Пей лучше чай.

Я опускаю глаза и смотрю на шерстяные носки. Почему он дал их мне? Это же память о маме. Он берег их столько лет…

Мне хочется вскочить и погладить печального Артура по голове. Пожалеть его, успокоить… Он сейчас, действительно, очень печальный. Никогда его таким не видела.

Возможно, ему это не понравится. Точно не понравится. Я его знаю. Наорет на меня…

Но я все равно это сделаю.

Глава 34

Ева

— Прекрати, — произносит он все тем же глухим голосом.

— Но я же просто…

— Перестань!

Он выше меня на целую голову, поэтому мне пришлось встать на цыпочки, чтобы погладить его по голове.

Я это сделала. Почувствовала стриженый ежик его жестких волос. Нечаянно прижалась к нему грудью — а как иначе дотянуться до макушки?

Оказалась с ним лицом к лицу. Увидела, как удивленно распахнулись его глаза. А потом потемнели. Предвещая грозу.

Артур берет меня за плечи и отстраняет от себя.

— Ну почему ты такой колючий? — бурчу я.

— У меня всегда были жесткие волосы.

— Я не про волосы.

— Чего ты хочешь? Чтобы я рыдал у тебя на груди?

— Да ничего я не хочу… Просто…

— Пей чай. Он остывает.

Он не рычит, произносит это спокойно. Почти мягко.

Я сажусь и берусь за кружку.

— А ты?

— Я разогрею котлеты.

— Сам лепил?

— Почти. Купил в кулинарии. У тебя-то в холодильнике пусто.

— Откуда ты знаешь?

— Заглянул, пока ты была в душе.

Артур хлопочет вокруг меня, как наседка. А я не могу перестать думать о его маме. Я знала, что у него умер отец. Помнила это с детства. Что был у папы любимый ученик, и в его семье случилась такая беда.

Я тогда и представить себе не могла, что судьба вот так вот сведет меня с этим самым учеником…

У меня в голове эти два человека никак не соединяются!

— Моя мама делает офигенные котлеты, — внезапно выдаю я.

И тут же замолкаю. Смотрю на Артура испуганно. Сама не знаю, почему я стала говорить о маме. Наверное, это неуместно…

— Моя тоже, — спокойно, даже с улыбкой, отзывается он. — Когда я рос, то был таким прожорливым, что мог заточить в одно лицо целый противень котлет.

— Ты был толстым? — поражаюсь я.

— Наоборот. Худым, как глист. И очень высоким. За одно лето, в восьмом классе, вымахал сантиметров на тридцать.

— А у тебя есть фотки? Я бы посмотрела на тебя худого

и длинного.

— Не-а. Я их уничтожил.

— Зачем?!

— Теперь сам жалею. Это был порыв. Прощание с прежней жизнью.

— Круто… Наверное.

— Ничего крутого. Тупые юношеские понты.

— А помнишь, как ты приходил к нам, когда мне было лет десять? — спрашиваю я.

— Помню, — отзывается Артур.

Артур

Да, я помню. Как ни странно. Помню ту девчонку с тоненькими косичками, длинными худыми ногами, как у кузнечика, и задиристым взглядом.

Она уже тогда была дерзкой козой.

Как же непредсказуема судьба! И как она любит над нами посмеяться…

— Ты мне тогда не понравился, — заявляет Ева.

— Ты мне тоже.

— Еще бы! Я же тебя обстреляла шариками от дартса. А хотела стрелами… Тебе еще повезло. Скажи спасибо.

— Спасибо.

Ева вскакивает, лезет в холодильник. Изучает его содержимое.

Я тоже поднимаюсь. Сам не знаю, зачем.

— Там ничего не выросло, — говорю я. — У меня еды побольше. Пойдем ко мне.

Ева оборачивается. Смотрит на меня внимательно. Изучающе.

Я тоже ее изучаю. Мои глаза сами собой ныряют в вырез ее халата. Который немного распахнулся, обнажив шелковую кожу. В опасной близости от соблазнительных зефирок.

Блин.

Со мной творится какая-то неведомая фигня. Я не просто хочу ее. У меня что-то вроде острого приступа неконтролируемого желания.

Тело напряглось, почти до судорог. Натянулось, как струна. Во всех конечностях пульсирует адреналин и что-то еще.

Сумасшедшее и безбашенное.

В какой-то момент мои конечности перестают мне подчиняться. Ноги делают резкий шаг к Еве. Руки тянутся к ней. Одна к талии, вторая — к шее.

А губы… губы уже предвкушают восхитительный вкус…

Но в последнюю секунду я беру под контроль взбесившиеся части тела. И не целую Еву. Вместо этого я делаю очень странную вещь — прикасаюсь пальцами к ее носу.

— Холодный, — сообщаю я.

— И что? — недоумевает Ева.

— Ничего. Нос холодный, значит, здорова, — я выкручиваюсь, как могу.

— Я же не собака! — дуется Ева.

— К козам это тоже относится.

— Сам ты козел!

— Нет. Я другого вида.

К сожалению.

— Баран? Осел? — Ева выдвигает догадки. — А, нет. Ты же индюк.

Я молчу. Понимаю, к чему она клонит… К Рите.

— Да, я индюк, — соглашаюсь я. — Я того самого вида. Не твоего.

— Я как-то видела индюка, — произносит Ева. — Жопа веером, сопля под носом… Вылитый ты.

Смешно. Реально, смешно.

Но я не смеюсь.

— Ладно, я пойду.

— Иди. И не думай, что граница теперь открыта, — зло фырчит моя козочка. — Я закрою дверь на ключ.

Очень на это надеюсь! Дверь надо не просто закрыть, ее надо заложить кирпичами. Иначе я за себя не отвечаю.

Поделиться с друзьями: