Ромео

Мы — родственные души…

Она заметила темные круги у него под глазами. Поразительную бледность. И удивительно наивное выражение красивого мальчишеского лица.

— Вы себе представить не можете, как мне не хватает Мелани, — продолжал он. — Она наполняла мою жизнь особым смыслом. И я имею в виду не только секс. Вы меня понимаете? — Он улыбнулся как-то странно, загадочно.

Сара почувствовала, как закрадывается в душу холодок. Она кивнула головой.

Перри истолковал ее жест как разрешение объясниться.

— Она избавила меня от чувства злости и стыда. Научила меня спокойствию и уверенности в себе.

— Как часто вы были… с ней? — Мелани, разумеется, была не первым психиатром, завязавшим отношения с пациентом, и все-таки представить ее в этой роли было трудно, поскольку она всегда создавала впечатление, будто профессиональная деятельность для нее свята. Правда, если верить Эмме Марголис, все в жизни обманчиво.

Перри хитро улыбнулся.

— Вас интересует, как часто мы занимались любовью? Не так часто, как мне бы хотелось.

Непосредственность Роберта Перри Сару обескуражила. Он что, завлекает ее в свои сети? Не есть ли это тот самый хамелеон?

Перри слегка помассировал виски.

— Мм. Головная боль, похоже, отступает. Эти травы и впрямь целебны. — Он посмотрел куда-то вдаль, теперь уже сложив руки, как в молитве. — Я каждый день прихожу на ее могилу. Хочу быть ближе к ней… и еще так мне легче свыкнуться с мыслью о том, что все это правда. Что она действительна ушла навсегда. — Он закрыл глаза, слезы катились по его щекам. Он сидел, понуро склонив голову, черты лица его были искажены горем, и под этим ярким солнцем казался еще более жалким. Что это, превосходное мастерство перевоплощения? — В то злосчастное утро передо мной была не Мелани, — сдавленным шепотом произнес он. — Эту фразу я твердил себе вновь и вновь, когда… когда я увидел ее. Это был какой-то кошмар. Я уже никогда не забуду этого зрелища.

— Да, — низким голосом произнесла Сара. — Думаю, что не забудете.

Пелена тишины окутала их. Сара отвела взгляд в сторону, уставившись на игроков в маджонг.

Перри заерзал на скамейке.

— Полицейские считают, что это я убил. Они вызывали меня на допрос. Интересовались группой крови. Когда я сказал, что не знаю, они предложили мне сдать кровь на анализ. А еще попросили кончить в какую-то идиотскую пробирку, чтобы взять пробу спермы. Я бы сделал это. Лишь бы они от меня отвязались. Но мой адвокат сказал: «Ни в коем случае». Пока против меня не выдвинут официального обвинения. А этого они сделать не могут, поскольку им не в чем меня уличить. Меня не было поблизости от дома Мелани в тот вечер. — Волнение его нарастало, лицо раскраснелось, взгляд стал безумным. — А тех женщин я вообще не знал. Я же не маньяк какой-нибудь, — свирепо произнес он. Его злобный азарт неприятно поразил Сару. — Я простой парень, пытающийся найти свое место в жизни. И Мелани помогала мне в этом. Теперь же… теперь я погиб.

Из его эмоционального монолога Сара уяснила лишь одно: перед ней был человек с неуравновешенной психикой. Который, несомненно, нуждался в терапии. Открытым оставался лишь вопрос о том, какого рода терапию проводила ее сестра.

Перри резко встал со скамейки.

— А теперь мне надо идти, Сара. Но я хочу вас поблагодарить.

— Поблагодарить, меня? — Вот это да. Она преследовала тайную цель собрать улики против него, притворно выслушивала его откровения, держа камень за пазухой, а он, наивный, кинулся благодарить ее.

Он мило улыбнулся.

— Мне стало немного легче. И правду говорят, что трава чудодейственная. Надеюсь, что и Синди принесет мне облегчение.

— Синди?

— Моя жена. Мы… в разводе, но я надеюсь, что доктор Деннисон поможет нам восстановить наш союз.

— Вы посещаете доктора Деннисона?

— О, да. Я был у него сегодня утром. — Улыбка его еле заметно искривилась. — Я чувствую, что Мелани хотела бы этого.

После ухода Перри Сара направилась во Дворец правосудия, а там — в штаб по расследованию убийств. Лишь только завидев ее в дверях, Джон Аллегро вскочил со стула и бросился навстречу.

— Какого черта вы сбежали от телохранителя в Чайнатауне?

— Я не сбегала. Должно быть, он просто потерял меня. Если ваши сотрудники не в состоянии…

— Ладно, ладно. Не будем спорить. Больше мы вас не потеряем. Обещаю. — Вид у него был сосредоточенный.

Сара оглядела тускло освещенный кабинет, заставленный рядами столов. Вот здесь сидела Мелани в последний день своей жизни. И здесь шла запись последнего выпуска «Опасной грани» с ее участием.

— Сара?

Она тряхнула головой, запустила руку в сумку и извлекла оттуда свежее послание от Ромео.

— Была еще коробка с шоколадными сердечками. Я оставила ее в храме. — Она рассказала, где он находится. Что до интимных подробностей из дневника Мелани, Сара предпочла умолчать о них. Ей не хотелось делиться мазохистскими фантазиями сестры с Аллегро. Впрочем, не только с ним. Было бы тяжким предательством по отношению к Мелани доверить ее сокровенные тайны кому бы то ни было.

Аллегро извлек из лежавшей на столе упаковки бумажный носовой платок и осторожно взялся им за край листка.

Записку он читал молча, с угрюмым видом. Прочитав, рассмотрел саму бумагу, потом устремил немой взгляд на Сару. Как будто почувствовал, что она ждет от него поддержки. Она отвернулась, стараясь скрыть свою незащищенность и ранимость. И еще — виноватый взгляд.

«Какое знакомое состояние», — вдруг подумала она. Самобичевание. Длящееся годами. Всю жизнь она чувствует себя виноватой. В чем? В тех бедах, которые до сих пор произошли. Хотя многие из них уже и забыты.

Когда я говорю о том, что мне больно, ты отвечаешь, что любовь — это всегда боль. Одно неотделимо от другого. Наверное, это так. Для меня потеря твоей любви — а значит, и боли — перспектива страшнее смерти.

Из дневника М.Р.

12

Лил сильный дождь, когда Сара заехала на автостоянку напротив своего дома. Выйдя из машины, она увидела, что полицейский седан без номерных знаков, сопровождавший ее всю обратную дорогу из Дворца правосудия, притормозил у тротуара. Водитель заглушил мотор, выключил фары и остался сидеть за рулем. Открылась пассажирская дверца, и из седана вышел Аллегро.

— Подождите! — крикнул он, когда Сара уже переходила улицу.

Сара остановилась и стояла под дождем, ожидая, пока он подойдет к ней.

— Дайте мне передохнуть, Аллегро. Я еле жива. Если вам нужно еще о чем-то спросить меня, лучше отложим разговор до завтра.

— Вы еще не обедали.

— Я не голодна.

— Уверен, что голодны. Так же, как и я. Есть здесь поблизости приличное заведение?

— Нет.

Он окинул взглядом улицу и приметил невдалеке ресторанчик «Лос Амигос».

— Мексиканский?

— Туда лучше не ходить, Аллегро.