Росс Полдарк

– Она говорит, - критически заметил Уильям-Альфред, - что теперь он совсем не пьет.

– Да, - Росс помедлил.
– Да, но...

– Боже ты мой, мы ведь все пьем!
– снова взорвался Чарльз.
– Для мужчины противоестественно не пить. Пфф! Но мы не становимся убийцами, пропустив стаканчик. Толкнуть женщину в таком состоянии - это не заслуживает прощения. Не знаю, как ему удалось так легко отделаться. Его следовало бы вздернуть на собственной рее. Пьяный или трезвый - разницы никакой.

– Да, - медленно произнес Росс.
– Я склонен с вами согласиться.

– Я не знаю, - протянул Уильям-Альфред, - входила ли в его намерения женитьба, но если так, как мы можем позволить столь нежной девушке, как Верити, выйти замуж за такого человека?

– Боже мой, конечно же нет!
– воскликнул Чарльз, побагровев.
– Только через мой труп!

– А как к этому относится она?
– спросил Росс.
– Она настаивает на своем желании выйти за него замуж?

– Она говорит, что он стал другим человеком. И надолго ли? Пьяница всегда остается пьяницей. Положение просто невыносимо! Она в своей комнате и останется там, пока не образумится.

– Этой зимой я сильно с ней сдружился. Я мог бы помочь, если бы с ней увиделся и обговорил положение дел.

Чарльз покачал головой.

– Только не теперь, мальчик мой. Возможно, попозже. Она упряма, вся в мать. И даже более, по правде говоря, хотя куда уж более. Но эту связь нужно разрушить. Я безумно ей сочувствую, у нее не так уж много воздыхателей. Но я не позволю какому-то избивающему жен подлецу возлежать рядом с моей плотью и кровью. На этом всё.

Вот так во второй раз этой весной Росс покинул Тренвит, так и не сделав ничего из того, что собирался.

При мысли о несчастье Верити он чувствовал беспокойство и неловкость. Хорошо же Чарльзу говорить "На этом всё", но он знал Верити гораздо лучше ее собственных отца и брата. Она с трудом привязывалась к людям, но и разрушить такую привязанность было трудно. Росс не был даже уверен, что запрет Чарльза сможет разрушить эту. Вполне могло так получиться, что Верити всем наперекор выйдет за Блейми, и лишь тогда эта привязанность будет разрушена.

И это была самая худшая перспектива.

Глава одиннадцатая

– Всё готово, Джим?

Прошла неделя, они встретились на конюшне. Джим Картер безуспешно пытался выразить благодарность. Уже два или три раза он пытался выразить свою мысль, но язык не желал ворочаться. Теперь он наконец-то выдавил:

– Этого я хотел больше всего на свете. Даже и не надеялся, и не мечтал. И за всё это спасибо вам.

– А, чепуха, - ответил Росс.
– Не приписывай причину своего счастья никому другому.
– Вечером скажи Заки, что выписали ордер на арест Клеммоу. Как только его обнаружат, мы сразу отправим его в такое место, где он охладит свой пыл.

– Это я за коттедж благодарствую, - настаивал Джим, теперь он уже не мог остановиться.
– Вот в чем всё дело. Понимаете, если бы мы не надеялись...

– И на чем вы порешили?
– прервал Росс поток его благодарностей.
– Коттедж Рубена или соседний?

– Соседний, тот, что рядом с Джо и Бетси Триггами. Мы решили, сэр, что для вас всё одно, а в рубеновский коттедж нам неохота. Он выглядит совсем дрянным, ну вы понимаете. А другие - почище, после пяти лет-то. Оспа давно оттуда выветрилась.

Росс кивнул.

– И когда вы поженитесь?

Джим вспыхнул.

– Объявим в следующее воскресенье. Я едва могу... Нынче вечером начнем чинить крышу, если погода прояснится. Там особо и делать-то нечего. Джинни так хочет прийти и вас поблагодарить!

– О, в этом нет нужды, - встревоженно произнес Росс.
– Я вас проведаю, когда вы устроитесь.

– И уж как мы будем рады, - выдавил Джим, - когда встанем на ноги, платить за аренду... просто чтобы показать...

– Не нужно, пока ты на меня работаешь. Но хорошо, что об этом подумал.

– Джинни надеется пока остаться на шахте, хотя бы для начала. Два моих брата теперь себя обеспечивают, так что маме моя помощь без нужды. В общем, думаю, всё получится...

Росс чихнул и отвлекся, и тут заметил, что Демельза пересекает двор с грудой дров в переднике. Шел дождь, а она была без шляпы. Позади нее с достоинством французского пуделя вышагивал подросший Гаррик - высокий и нескладный, с редкими черными кудряшками и без хвоста. Россу хотелось засмеяться.

– Демельза, - позвал он.

Она тут же остановилась и выронила одно полено. Она не видела, откуда раздался голос. Росс выступил из сумрака конюшни.

– Ты не пускаешь Гаррика в дом?

– Нет, сэр. Не дальше двери. Он просто идет со мной за компанию. Уж так он мучается, что не может войти.

Росс подобрал полено и положил его обратно к куче в ее руках.

– А он мог бы войти хотя бы на кухню, если тоже избавится от вошек?
– спросила она.

– От вошек?

– Ну да, сэр. Тех, что ползают в волосах.

– О, - ответил Росс.
– Сомневаюсь, что такое произойдет.

– Я его каждый день тру, сэр.

Росс осмотрел пса, усевшегося, чтобы почесать задней лапой за болтающимся ухом, а потом снова встретился взглядом с Демельзой.

– Я рад, что Пруди так хорошо тебя наставляет. И думаю, что его цвет чуть посветлел. Ему нравится мытье?

– Господи Иисусе, нет! Извивается, как сардина.

– Хм, - сухо произнес Росс.
– Что ж, приведи его ко мне, когда посчитаешь достаточно чистым, тогда я и решу.

– Да, сэр.

В дверях появилась Пруди.

– Ах, вот ты где, глиста чернявая!
– сказала она девушке, а потом заметила Росса. На ее сияющем пунцовом лице промелькнула робкая улыбка.
– Тут мисс Верити, сэр. Я как раз вас позвать собралась.

– Мисс Верити?

– Ага, только вошла. Я и побежала, чтоб вам-то сказать. Уж так торопилась, ей-богу не вру.

Росс нашел Верити в гостиной. Она сняла серый плащ с отороченным мехом капюшоном и вытирала с лица следы дождя. Подол ее платья потемнел от дождя и был забрызган грязью.