Россия будет воевать

Если общество чтит подвиг своих предков, павших в боях за Родину, как священный и жизнеобразующий, то перспективы «творцов», обряжающих в военные мундиры с боевыми наградами обезьян, — вполне определенны. И у персонажа, находящего разницу между СС и СМЕРШем только в красоте формы, должно быть не эфирное время на федеральном телеканале, а очевидные и естественные проблемы с социализацией. Потому что «приличные люди должны иметь права, а неприличные — нет».

При этом важно то, что вот эти изъятия из прав, места, действия, взгляды, на которые защита не распространяется, должны быть открыто продекларированы обществом в своих законах и других документах. Так, чтобы когда Альфред Рейнголдович Кох открывал свой рот, чтобы произнести что-нибудь про генетическое неравенство людей, он четко знал, что безнаказанно он может это делать только на тайном сборище себе подобных. Подчеркиваю: тайном. Потому что дерьму место в канализации, сатанистам в катакомбах, а нацистам — под гусеницами русских танков. Потому что свобода слова — это свобода для приличных людей. У неприличных никакой свободы слова нет.

Да, у нас пока все не так, вокруг все еще царит первозданный хаос. Но он уже начал структурироваться в нечто, что желает жить и побеждать. А это невозможно без пригодной для жизни и победы идеологии. Поэтому никакого другого пути, кроме только что мною описанного, у нас нет.

Есть такая профессия — мечтатели. Как они должны работать

20 июня 2013

В стране одновременно происходит несколько интересных процессов, которые на первый взгляд находятся в плоскостях разных, но на самом деле неразрывно связанных друг с другом.

Давайте отследим события.

Во-первых, Президент поручил правительству заняться кинематографическим образованием: «Проработать совместно с представителями киноиндустрии и образовательных организаций вопрос о развитии образования в сфере кинематографии в целях подготовки высококвалифицированных профессиональных кадров, отвечающих современным требованиям». Вероятно, начальника страны начало беспокоить то, что выползает наружу из кинематографических вузов после обучения, — глаза красные, носы в белом порошке, а фильмов нормальных чуть.

Во-вторых, тот же самый Путин на совещании в Сочи объявил звездам творческой элиты о смене правил работы государства с кинематографом.

В-третьих, в Перми с места директора Музея современного искусства поперли товарища Гельмана.

В-четвертых, люди решили снять фильм о 28 героях-панфиловцах, попросили у граждан 300 тыс. рублей на начало съемок — и для начала один только контингент Тупичка Д.Ю. Пучкова набрал им миллион за пару дней.

В-пятых, идет активное обсуждение содержания будущего единого учебника по истории.

В рядах всеми нами любимых либералов, правозащитников, западников и демократических журналистов царит предсказуемая и греющая сердце патриота истерика.

Теперь давайте осмыслим полученную картину.

Для того чтобы понять, что все это значит, позвольте мне сначала продемонстрировать вам краткий сеанс злорадства в исполнении демократического журналиста Владимира Познера по случаю результатов очередного опроса ВЦИОМ.

«В связи с Днем России, который имел место быть в прошлую среду, ВЦИОМ (Всероссийский центр изучения общественного мнения) провел опрос среди россиян на тему, чем и кем гордятся они, имея в виду последние 10–15 лет. Если говорить в целом, то получается, что чуть более 60 % опрошенных вообще не находят, чем гордиться. Чуть более 40 % говорят «ничего вообще нет», а порядка 19 с небольшим процентов говорят, что они затрудняются ответить на этот вопрос.

Что касается положительных ответов, то наибольшее количество не среди людей, а среди предметов, что ли, или событий получили еще не состоявшиеся зимние Олимпийские игры в Сочи. А среди людей — президент Путин, 9 % назвали его предметом гордости.

Вообще цифры, надо сказать, не то, чтобы очень мощные, и не дающие повода для оптимизма.

…

В общем, я решил воспользоваться сегодняшней программой, чтобы высказаться по этому поводу. И конечно, напомнить всем старую римскую пословицу: «Vox populi vox Dei», «Глас народный — глас Божий.

Удачи вам».

Трудно не заметить в выданном журналистом тексте некоторого торжества — «смотрите, даже народ говорит, что ему нечем гордиться! А голос народа — голос Божий!»

Есть только один нюанс: а кто создает для опрашиваемого народа информационное поле? Кто сообщает народу о том, есть у него, чем гордиться или нет? Уж не Владимир ли Владимирович Познер?

А кто у нас снимает историческое кино, которое рассказывает народу историю этого самого народа, а следовательно, сообщает народу о том, кто он такой?

А не из учебников ли истории черпают свои представления об истории зрители и творцы?

А кто у нас отвечает за представления народа о прекрасном? Случайно не люди искусства? А кто этих людей находит и предъявляет их творения народу — не работники ли музеев, галеристы и коллекционеры?

То, что происходит, — это попытка отобрать у маленькой, но сплоченной кучки людей монополию на создание культурного пространства, которое является точно такой же реальностью, как дома, дороги и заборы, и на которое точно так же распространяется закон «разбитых окон».

Проще говоря, расписанную нехорошими словами, испачканную и замусоренную Родину куда труднее обустраивать и намного легче предать и бросить. В такой Родине намного легче воровать и пилить, чем честно жить и работать. В ней намного труднее завести семью и детей, нежели спиться. И так далее.

Но дело не только в законе разбитого стекла. Все еще глубже.

Человек — часть мира, а мир — часть человека. Помните, у Льва Николаевича Толстого в «Войне и мире» был замечательный момент, когда осознание своего единства с миром просыпается у Пьера?

«Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! — думал Пьер. — И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам».

Что делает нас такими, каковы мы есть? То, с чем мы связаны. С чем наша связь наиболее прочна? С тем, что мы изменили или создали. Это круговорот творения, в котором мы преображаем мир, а мир преображает нас. Наши отношения создают нас, формируют, заставляют расти, меняться, взрослеть, приобретать совершенно новые, ранее небывалые у человека качества.

Эрнесто Гевара, известный как Че, говорил: «Рискуя показаться смешным, хотел бы сказать, что истинным революционером движет великая любовь. Невозможно себе представить настоящего революционера, не испытывающего этого чувства».