Россия и мусульманский мир № 7 / 2014

М.М. Исаев, имам г. Рязани, руководитель отдела образования Централизованной религиозной организации мусульман «Мухтасибат Рязанской области»: «Равиль Гайнутдин больше всех влияет на развитие ислама в России. Как муфтий – и это его первейшая обязанность – он этим постоянно занимается. Много сделано для образования имамов, мусульман в регионах». – «Рамзан Кадыров?» – «Он лидер отдельной нации, отдельного региона. Там он авторитет. Он, естественно, помогает развитию ислама, но на всю Россию он не влияет и не может влиять, потому что не является лидером всех мусульман России». – «Рустам Минниханов?» – «О деятельности Минниханова я не знаю».

М.Н. Зокиров, имам, представитель местной религиозной организации мусульман районов Северное и Южное Бутово г. Москвы «Милость». «В своем рейтинге влиятельных мусульман Вы поставили на первое место главу Чечни Р. Кадырова, почему?» – «Кадыров – настоящий лидер. Он смог остановить кровопролитие в Чечне, взять под контроль мусульман в своей республике и мусульманскую общину, пусть и небольшую, в Москве. Контролирует местных руководителей, чтобы те не спровоцировали возможные конфликты. В республике идет мирный процесс. Кадыров в Чечне во время Рамадана запретил продажу алкоголя. Материально помогает мусульманам в разных местах России. Например, в Томске он выделил средства на строительство мечети».

А.В. Демидов (Салих-хазрат Демидов), имам-хатыб г. Коломны Московской обл. «Вы согласны с экспертами списка 500 наиболее влиятельных мусульман мира?» – «Да, я согласен. Насчет деятельности Президента Республики Татарстан пока ничего конкретного не могу сказать. При том, что есть параллельные структуры (Центральное духовное управление мусульман, кавказский муфтият, РАИС, еще какие-то структуры), Совет муфтиев России на самом деле сейчас является наиболее серьезной структурой. Может, поэтому и пытаются развалить его, раздробить». – «В своем рейтинге Р. Гайнутдина Вы поставили на первое место, почему?» – «Потому что он действительно наиболее влиятелен среди мусульманского сообщества. Хотя оно сейчас выглядит фрагментарно и существуют различные течения, группы, но все равно мы видим, какую огромную работу делают муфтий Равиль Гайнутдин, СМР, ДУМЕР – и внутри России, и на международном уровне. С ним сравнить можно разве что Рамзана Кадырова, но у него все-таки более региональный уклон – Чечня, Кавказ. Но и на Кавказе все-таки население не все довольно деятельностью чеченского лидера».

Ф.И. Бибарсов, имам-хатыб Саратовской Соборной мечети, мухтасиб Духовного управления мусульман Саратовской области: «Мы видим, как Равиль Гайнутдин, как бы тяжело ни было ему принимать необходимые решения, он держит равновесие. Много пользы принес. Сколько у мусульман было проблем с запретами, и даже со стороны правительства были гонения на Совет муфтиев России, Равиль-хазрат достойно выходил из многих положений». – «Рамзан Кадыров?» – «Кадыров в своем регионе начал активно приглашать исламских идеологов, исполнителей исламских песнопений».

Разумеется, мотивы включения международными экспертами в мировой рейтинг влиятельнейших персон мусульманского мира той или иной фигуры, ассоциирующейся с религиозными, интеллектуальными, политическими и прочими элитами, могут быть самые разные – не исключаются также и политические, и чисто коммерческие. Говоря о научном подходе, напомним, что в элитологии принято выделять понятие «влияние» как в широком смысле, т.е. как способность субъекта (актора) вызывать изменения в поведении, установках, взглядах тех, с кем взаимодействует субъект влияния; а также в узком смысле – как возможность участия того или иного человека в принятии ключевых решений и / или оказании существенного влияния на этот процесс 12 .

12

Даровин И.Я., Полунин Ю.А. Методика исследования «Самые влиятельные люди России – 2003» // Самые влиятельные люди России – 2003. – М., 2004. – С. 16.

В контексте выявления степени влиятельности того или иного человека (группы лиц) в мусульманском сообществе страны мы предлагаем рассматривать результат его (их) участия в принятии ключевых решений и / или оказании существенного влияния на процесс принятия ключевых решений в различных сферах деятельности на федеральном, региональном или муниципальном уровнях, которые оказывают положительное воздействие на граждан, самоидентифицирующихся с российским мусульманским сообществом (российской уммой), в целом на развитие российского мусульманства, выступающего и как уникальная социокультурная общность носителей мусульманской идентичности, сложившаяся на исторической территории России, и как значимая часть политического сообщества Российской Федерации, способствуя позитивному взаимодействию со структурами Российского государства, бизнес-сообщества и гражданского общества, включая мусульманские религиозные организации, неполитические объединения, общественно-политические движения и партии, а также с аналогичными структурами в странах постоянного проживания или временного пребывания членов мусульманского общества (уммы), сформированного исламом в соответствии с текстами Корана и Сунны.

В изучении феномена мусульманского сообщества мы оправданно придерживаемся более широкого политологического подхода с присутствием исламоведческого компонента, позволяющего идентифицировать мусульманское (исламское) сообщество как «сложное явление с множеством феноменологических характеристик в самых разных областях: экономическом укладе и социально-территориальной организации, линиях коммуникации и каналах воспроизводства и т.д.» 13 . Поворот к мусульманскому сообществу как к коммуникативному сообществу, в котором к базовым условиям процесса коммуникации причисляется «иммунитет против подавления и неравенства, симметричность коммуникации, руководимой одним мотивом – совместным поиском истины» 14 , а знание, приобретение которого есть «обязанность каждого мусульманина» 15 , оказывается одной из функций коммуникативного действия, ориентированного (по К.-О. Апелю 16 и Ю. Хабермасу 17 , допускающим существование идеального «неограниченного коммуникативного сообщества») на взаимопонимание, в котором интериоризация норм осуществляется на основании убеждения или санкций, или на сложном соединении того и другого, заключенного в формуле «побуждение к одобряемому и удерживание от порицаемого» 18 , становится исходным пунктом его анализа как политического концепта.

13

Магомедов А. Указ. соч. – С. 159.

14

Неретина С.С. Концепты политической культуры / С.С. Неретина, А.П. Огурцов. – М. – С. 193.

15

Аль-Хашими М.А. Мусульманское общество в свете Корана и Сунны / Сост., пер. с перераб., прим. Е. Сорокоумовой. – М., 2012. – С. 492.

16

См.: Апель К.-О. Трансформация философии. – М., 2001.

17

См.: Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. – СПб., 2000.

18

Аль-Хашими М.А. Указ. соч. – С. 490.

«Концепт составляет ядро концепции, которая, претендуя на общезначимость, все же несет на себе отпечаток личности, ее взглядов, установок, способов постановки и решения проблем» 19 . В мусульманском сообществе такой центральной личностью является Пророк Мухаммад, прошедший путь от арабского проповедника, принесшего единобожие в политеистический город Мекку, до главы исламского государства, основателя и лидера мирового движения. Провозглашенная Мухаммадом доктрина ислама, который, по выражению американского исследователя мировых религий Р. Райта, «родился не с решительным и твердым характером, а как гибкий компромисс между иудаизмом, христианством и арабским язычеством» 20 , после смерти Пророка была за относительно короткое время «растиражирована» его последователями.

19

Неретина С.С. Указ. соч. – С. 200.

20

Райт Р. Эволюция Бога: Бог глазами Библии, Корана и науки. – М., 2012. – С. 451.

Известный иранский богослов и исследователь истории религий М.Х. Бехешти так описывает факторы, обеспечившие успех ислама по всему миру: «Говоря вкратце, исламское движение было абсолютно всеобъемлющим с идеологической точки зрения. Оно было способно дать твердые, реалистичные, полезные и практичные ответы на все вопросы. Оно возглавлялось человеком, обладавшим глубокой верой, несгибаемым духом, выносливостью и готовностью к служению. Он был лидером, который отдавал себя движению на каждом этапе его истории, который всецело делил все трудности с остальными его участниками и не был подобен руководителям, предпочитающим отсиживаться в стороне, давая другим указания. И, вдобавок ко всему, все это появилось в условиях социально-политического вакуума» 21 .

21

Бехешти М.X. Мир накануне ислама. – СПб., 2011. – С. 151–152.

Концепция мусульманского мира довольно скоро превратилась из идеологии микросообщества в идеологию макросоциальной группы, оказавшейся способной конкурентно репрезентировать собственное социально-политическое бытие всему человечеству. «Как известно, политическая борьба различных микрогрупп обычно и связана с превращением защитников других концепций в своих оппонентов и даже врагов, – пишут политические концептологи С.С. Неретина и А.П. Огурцов. – В этом исток не только догматизации или иной социально-политической концепции, но и деформирующего влияния политической конкуренции на сознание общества» 22 .

22

Неретина С.С. Указ. соч. – С. 200.

Синтезируя характеристики ислама, одновременно основанного как религиозное харизматическое сообщество спасения и как политическое сообщество 23 , опираясь на определение мусульманского сообщества России как самостоятельной религиозно-политической единицы 24 , а также исходя из анализа политической деятельности мусульманских лидеров и исламских пристрастий известных политиков, руководителей российских регионов, показывающего, что политизация ислама в России уже состоялась 25 , на наш взгляд, допустимо использовать концепт политического сообщества применительно к мусульманскому сообществу 26 . Можно предложить трактовку этого концепта как форму и способ самоорганизации индивидов в политическом процессе социальных общностей и политико-правовых систем, объединяющихся на основе мусульманской идентичности для достижения общих целей и строящих свои взаимоотношения в мусульманском обществе (умме), созданном исламом в соответствии с текстами Корана и Сунны, и с другими общностями и составляющими ее индивидами исходя из принципов взаимоуважения и равенства людей, свободы и взаимопонимания, гражданского согласия.

23

Haynes J. Religion in Global Politics. – L., N.Y., 1998. – P. 127.

24

Мухаметшин Р. Татары и ислам в XX в. – Казань, 2003. – С. 203; Филь М.С. Мусульманское сообщество в России: Проблемы политического участия и социальной адаптации: монография. – М., 2006. – С. 12.

25

Галлямов Р.Р. Исламское возрождение в Волго-Уральском макрорегионе: Сравнительный анализ моделей Башкортостана и Татарстана // Ислам от Каспия до Урала: Макрорегиональный подход: сборник статей / Hokkaido University, Slavic Research Center; науч. ред. К. Maцузато. – М.; Sapporo, 2007. – С. 86.

26

См.: Кашаф Ш.Р. К вопросу о концепте политическое сообщество у мусульман // Социология власти. – 2012. – № 2. – С. 128–143.