Россия и мусульманский мир № 7 / 2017

Если раньше значительные массивы населения имели возможность осваивать новые жизненные пространства региона, то сейчас подобного шанса почти не осталось. Безработица и низкие доходы вынуждают многомиллионную армию трудящихся зарабатывать на жизнь за пределами стран их постоянного проживания, преимущественно в России. Связанные с этим проблемы несут в себе серьезный заряд конфликтогенности и еще очень далеки от решения.

Причины, порождающие внутренний потенциал нестабильности в Центральной Азии, кроются не столько в авторитарных типах правления и архаизации общественных отношений, сколько в неграмотном хозяйствовании, усугубляющем социально-экономическую, экологическую и политическую ситуацию внутри стран региона, порождающую нешуточную напряженность между ними при распределении водно-земельных и энергетических ресурсов.

Насколько непроста экологическая ситуация в России и очень тревожная в Центральной Азии можно судить по данным Центра экологической политики и права Йельского университета (Yale Center for Environmental Law and Policy). В 2016 г. им был представлен очередной доклад по результатам исследования 180 стран мира по уровню экологической эффективности (The Environmental Pefrormance Index – (EPI) 2016) 27 . Отчеты по индексам экологической эффективности (ИЭЭ) публикуются раз в два года. Индекс экологической эффективности год от года совершенствуется и к настоящему времени дает возможность политикам, ученым и общественности обладать более точной информацией об изменении окружающей среды на национальном, региональном и глобальном уровнях. Его показатели отражают состояние здоровья населения под воздействием экологических факторов, жизнеспособность экологических систем, сохранение биологического разнообразия, противодействие изменению климата, практику экономической деятельности и степень ее нагрузки на окружающую среду, а также эффективность государственной политики в области экологии 28 .

27

Global Metrics for the Environment. The Environmental Performance Index (ranks countries’ performance on high-priority environmental issues). 2016 report. Yale Center for Environmental Law & Policy; Yale University Yale Data Driven Environmental Group, Yale University Yale-NUS College; Center for International Earth Science Information Network, Columbia University. In collaboration with the World Economic Forum. With support from Samuel Family Foundation, McCall MacBain Foundation. New Haven, CT: Yale University. 2016. Отчет доступен по адресу: http://epi.yale.edu/sites/default/files/2016EPI_Full_Report_opt.pdf

28

Показатели ИЭЭ за 2016 г. рассчитываются в двух больших группах: экологическое здоровье (защита здоровья людей от неблагоприятных факторов окружающей среды, вызванных деятельностью человека) и жизнеспособность экосистем (защита экосистем и использование ресурсов). Эти две задачи разделены на девять приоритетных категорий экологической политики, таких как: качество воздуха, сельское хозяйство, леса, биоразнообразие, водные ресурсы, рыбные запасы, климат и энергетика, влияние на здоровье (комплексная оценка опасности для здоровья человека, исходящей от пяти факторов риска: небезопасной воды, плохой санитарии, загрязнения окружающего воздуха твердыми частицами, загрязнения воздуха в бытовых условиях твердыми видами топлива и загрязнения озонового слоя атмосферы). Эти девять категорий объединяют преимущественно 19 показателей, рассчитываемых из данных по каждой стране. В отдельных случаях их более 20. По каждому индикатору страна получает баллы. Их количество зависит от позиции государства в пределах диапазона, задаваемого худшей по этому индикатору страной (относительный ноль по 100-балльной шкале) и желаемой целью (эквивалент 100 баллов). Желаемая цель устанавливается на основе международных договоров; стандартов, определенных международными организациями; профессионального заключения, отражающего научный консенсус; других источников.

В докладе 2016 г. представлен тенденционный индекс экологической эффективности. Он ранжирует страны по их экологическим достижениям за последнее десятилетие. Тенденционный ИЭЭ показывает, в каких странах улучшается экологическая обстановка с течением времени, а в каких, напротив, ухудшается, предоставляет возможность сравнивать текущую эффективность с прошедшей.

Согласно последним результатам исследования, наиболее эффективную политику в области окружающей среды проводит Финляндия. В первую десятку лидеров также вошли Исландия, Швеция, Дания, Словения, Испания, Португалия, Эстония, Мальта и Франция. Мощнейшая экономическая страна – США – занимает в рейтинге из 180 стран 26-е место. Список замыкают десятки бедных стран с неустойчивыми политическими режимами, во многих из которых продолжаются вооруженные конфликты.

Россия занимает неплохое 32-е место – между Азербайджаном и Болгарией. Ситуация в странах Центральной Азии настораживает. Демонстрирует слабую политику по охране окружающей среды и здоровья граждан, долговременный застой по этим направлениям, а подчас экологическую деградацию по ряду параметров. В рейтинге ИЭЭ Казахстан занимает 69-е место, Кыргызстан – 71-е, Таджикистан – 72-е, Туркменистан – 84-е место. Наихудшее положение в Узбекистане – 118-е место. Он расположился между Сенегалом (117-е место) и разрушенной Ливией (119-е место). Выше него стоит также воюющий, разоренный Ирак – 116-е место. Причем за десятилетие общая экологическая обстановка в Республике Узбекистан заметно ухудшилась, более чем на 4% процента, несущественно ухудшилась в Таджикистане и Туркменистане – менее чем на 1%.

Таблица 1 29

Общий неплохой рейтинг России исследователи склонны связывать не столько с комплексными масштабными природоохранными мерами, сколько с экономической рецессией последних лет. Следует учитывать обширные территории страны, еще не подверженные интенсивному антропогенному воздействию, а также шаги по экологической защите проектов ряда крупных компаний и корпораций. Более подробные данные по расширенным индикаторам ИЭЭ показывают, что по качеству воздуха в рейтинге из 180 стран РФ занимает 72-е место, по водоснабжению и санитарии – 74-е. В этих областях наблюдался прогресс. По состоянию сельского хозяйства Россия стоит на 44-м месте, наблюдался небольшой регресс, по состоянию лесов – 67-е место, за десятилетие в лесном хозяйстве перемен не произошло. По рыболовству – 36-е место, показатели улучшились. По показателю климата и энергетики перемен не произошло – занимает 31-е место. Не произошло перемен по водным ресурсам – хорошее 24-е место, но вот по показателю биоразнообразия и среды обитания снижение наблюдается примерно 1,55%, и в этом рейтинге Россия стоит на незавидном 113-м месте.

29

Таблица составлена на основе: 2016 Environmental Performance Index. New Haven, CT: Yale University. Executive Summery. Regional Trends and Results. 2016. Р. 113–114. Более подробные данные по расширенным индикаторам представлены по электронному адресу:2016EPI_Full_Report_opt.pdf (Дата обращения: 02.03.2017.)

Страны Центральной Азии по своим рейтингам значительно отстают от России. Разумеется, в расчет надо брать особые природно-климатические условия региона. Эти государства объединяет комплекс общих взаимосвязанных экологических проблем – истощение водно-земельных ресурсов, усиливающееся антропогенное воздействие на окружающую среду, ускоренный демографический рост при сокращении природных ресурсов, процессы опустынивания, эрозии и засоления почв, использование устаревших грязных технологий в промышленности и мелиорации, истощение и загрязнение транснациональных водных артерий, ускоренное таяние ледников и еще многое другое.

Расширенные индикаторы ИЭЭ по странам ЦА демонстрируют, что в большей или меньшей степени дела обстоят неважно с качеством воздуха, водными ресурсами, в сельском хозяйстве, с водоснабжением и санитарией, сохранением биоразнообразия и среды обитания 30 .

Соответственно, на пути интеграции России с центральноазиатскими государствами придется решать фундаментальные экологические задачи, без которых плодотворное сотрудничество по устойчивому развитию Центральной Евразии невозможно. Если в ближайшее время не объединить усилия в этом направлении, можно столкнуться с заметным ухудшением качества жизни населения, обострением межгосударственных и внутренних конфликтов в борьбе за водно-земельные и энергетические ресурсы. Скорее всего, появится серьезная проблема массовой внутренней и внешней экологической миграции.

30

Подробные расширенные индикаторы с их описанием представлены на примере Узбекистана. См.: Ниязи А.Ш. Узбекистан в международном экологическом измерении: Между Сенегалом и Ливией. –Статья предоставлена автором для публикации в бюллетене «Россия и мусульманский мир».

Межгосударственные конфликты в Центрально-Азиатском регионе

Э. Асатрян, студентка (кафедра политологии Московского государственного лингвистического университета)

Аннотация. Статья посвящена межгосударственным конфликтам в Центрально-Азиатском регионе. Данная тема уже много лет волнует востоковедов, политологов, специалистов в области конфликтологии различных стран. В статье рассматриваются два основных межгосударственных конфликта в регионе: межэтнический конфликт в Ошской области и споры из-за водно-энергетических ресурсов между Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. Особое внимание автор уделяет анализу научной литературы по данной проблеме. Актуальность данного вопроса для центральноазиатских стран в настоящее время обусловливается возрастающей напряженностью в межгосударственных отношениях, а также вероятностью усугубления этих конфликтов вплоть до возможности военного столкновения.

Ключевые слова: межгосударственные конфликты, водно-энергетические ресурсы, межэтнический конфликт.

На данный момент в Центрально-Азиатском регионе можно наблюдать два крупных межгосударственных конфликта: межэтнический конфликт в Ферганской долине в области Ош и борьба за водно-энергетические ресурсы в этом регионе. Именно эти конфликты составляют угрозу безопасности государств в этом регионе.

В России этой проблемой занимаются многие политологи. Одним из них является кандидат политических наук О.А. Бояркина. В своей монографии «Проблемы урегулирования международных конфликтов в сфере водопользования» она пишет, что урегулирование водных конфликтов происходит за счет таких организаций, как ЦАР (режим совместного водопользования в Центрально-Азиатском регионе). Причем для России безопасность южных границ по проблеме ЦАР зависит от политической ситуации на пограничных территориях.

Регулирование этих вопросов происходит за счет таких официальных документов, как Водная стратегия Российской Федерации до 2020 года, утвержденная Распоряжением Правительства РФ от 27 августа 2009 г. № 1235-р. Она также пишет, что сегодня проблема доступности водных ресурсов становится важным фактором современных международных отношений. Автор отмечает, что международные и межгосударственные конфликты зачастую становятся конфликтами интересов. В данном случае – это конфликт за воду. Хотя известно, что борьба за воду существует уже давно, но ученые все еще не нашли рационального решения по этому конфликту. И тем не менее О.А. Бояркина в своей монографии не предоставляет ясную информацию о конфликте из-за водных ресурсов на сегодняшний день. В этой связи стоит отметить, что конфликт между Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном за последние два года обострился. Климат в этом регионе резко изменился – он стал более засушливым за последние пять лет. Из-за резких похолоданий и потеплений в некоторых регионах Узбекистана и Таджикистана наблюдается засуха и уменьшение водных ресурсов. Об этом не раз упоминалось в докладе ООН о водных конфликтах в мире (2014). Вместо того чтобы объединиться и найти поиск решения данной проблемы, власти Узбекистана и Таджикистана спорят и не могут прийти к согласию. Например, Узбекистан выступает против строительства Таджикистаном Рогунской ГЭС. И у власти есть на это резкие причины – данный проект реализуется в сейсмоопасной зоне и нанесет большой ущерб Аральскому морю.

Также Узбекистан выступает за согласование действий по реализации этого проекта между всеми приграничными странами. Притоки рек должен контролировать не один Таджикистан, а все страны региона в целом.

На фоне этой проблемы между Узбекистаном и Кыргызстаном возникает конфликт по поводу энергетических ресурсах. В данный момент Таджикистан находится в энергетической зависимости от Узбекистана и поэтому стремится поскорее реализовать проект Рогунской ГЭС. Таким образом, Таджикистан будет иметь свою энергетическую индустрию и не будет зависеть от Узбекистана. Независимый обозреватель стран Содружества фонда «Наследие Евразии» И. Кирсанов тоже высказался по этой проблеме. Он пишет, что дефицит воды из-за строительства Рогунской ГЭС обойдется Узбекистану в 600 млн долл. ежегодных убытков только в сельском хозяйстве. Поэтому Узбекистан не поддерживает этот проект. И. Кирсанов подчеркивает, что из-за нехватки водных ресурсов в основном страдают Узбекистан, Туркменистан и Казахстан. Так как самые главные источники пресной воды, Амударью и Сырдарью, контролируют Таджикистан и Кыргызстан, Узбекистан, например, зависит от поступления воды в свои регионы. Причем из доклада ООН о водных конфликтах в мире видно, что сток Амударьи в Узбекистан составляет 8% от 78% общего стока в другие страны региона (Туркменистан, Афганистан…).