Россия и русские в мировой истории.
Шрифт:
Студенческий бунт 60-х годов был духовной бескровной революцией против общественной иерархии. При всей внешней иррациональности это была успешная революция асоциального антиэтатизма, успешный разгром <оков> традиционного государственного и гражданского сознания. Если революция 1917-го породила освобожденного гегемона, внушила целым историческим классам сознание особого предназначения и безгреховности, права вершить историей, то пассивная революция 60-х годов породила индивида, освобожденного от сопричастности к борьбе добра и зла, к своему обществу, нации, государству и его институтам самосохранения. Параллели с революциями прошлого очевидны: музыка, литература и театр абсурда – логическое <общечеловеческое> детище предреволюционного русского авангарда, крайне большевистского театра В. Мейерхольда с его открытым лозунгом <эстетического расстрела
349
прошлого>442 и сугубо левого общечеловеческого <эпического театра> Б.
Этому вектору в общественном сознании нелишне уделить внимание, так как он представляет собой современную изощренную борьбу с христианским толкованием истории и вызов традиционным ценностям христианской культуры. Но этот вызов христианству исходит не от привычных на Западе апостасийных родственных явлений в самом христианском сознании – не от либерализма и не от коммунизма. Этот вызов идет со стороны наступающей новоязыческой мистики, развитой на теософском и пантеистическом фундаменте. Западноевропейский интеллектуал с его выработанным предыдущими веками высоким духом и, в отличие от плоского американского мышления, не удовлетворяющийся комфортабельным гедонизмом и нарциссизмом, увлечен пантеистической мистикой, неким спиритуалистическим атеизмом с элементами гнозиса. Гнозис, в отличие от христианского богопознания, имеет целью не спасение, а знание, доступное не всем, а избранным и посвященным. Знание – цель и теософии, в которой не существует этического равенства, а есть избранные и посвященные. Отсюда элитарная философия и политическая теория элит и даже <замкнутого, чистого в расовом отношении сообщества людей, управляемого избранной группой интеллектуалов>, развитая <новыми правыми> на основе концепции К. Лоренца.
Весьма своевремен выход небольшой, но обстоятельной монографии на эту тему, выполненной в Институте стратегических исследований Нижегородского государственного университета443. Р. Кабешев вычленил важнейшие аспекты теории и практики французской <новой правой> и не обошел вниманием антихристианские воззрения ее лидеров – Алена де Бенуа, Роберта Стойкерса и ис-
442 См. Любомудров М.Н. Противостояние. Театр, век XX: традиции – авангард. М., 1991.
443 См. Кабешев Р.В. <Новые правые> на марше: Франция… далее везде? Н. Новгород, 1999.
350
точники их мировоззрения. Автор весьма справедливо отделил суть воззрений от того исторического контекста, в котором политические кружки родились и оформились, а также от тех политических секторов сознания и партий (Национальный фронт Ле Пэна), которые по философским основам относятся к леволиберальному мировоззрению и именуются правыми лишь из-за вызова <мировому порядку>.
Явление <новая правая> выступает как вызов глобализации пошлого корпоративного меркантилизма и против американизации и примитивизации культуры444 под флагом новой формы духовности, нового национализма, рождаемых восстановлением некой <традиции>, связываемой с <консервативной революцией> веймарского интеллектуализма, которая была бунтом против пошлости бюргерства, рожденного либерализмом в Германии. Марксистская и либеральная наука, пользующаяся в последнее время практически одной философией, определила <консервативную революцию> как явление <правое>. Но в евангельском понимании правого и левого оно было по всем философским признакам явлением вообще не христианским или скорее левым, но соперничающим со своими <кузенами>, выросшими из Просвещения. Эгалитарность (в коммунизме – принудительная в материальной сфере, в либерализме – принудительная в ниспровержении иерархии ценностей) была извращением христианского понятия об этическом равенстве перед Богом и отрывом категории свободы от понятий абсолютного добра и зла. Но интеллектуальная элитарность оторвалась от христианского толкования <героя как воплощенного долга> и перешла к вызову христианской этике, фактически возвращаясь к <что дозволено Юпитеру – не дозволено быку>. В историческом итоге это породило не ответственность <за судьбу мира>, а политическую теорию элит – деление на <тварей бессловесных> и <тех, кто право имеет>, которая в обезбоженной и униженной Германии воплотилась в ряде аспектов нацистской теории, независимо от воли интеллектуалов.
<Новая правая> ушла влево
гораздо дальше <консервативной революции>, которая была еще явлением, не претендущим в такой степени на универсализм и на вызов христианству. К тому же <новая правая> имеет очевидные и нескрываемые признаки наднациональной организационной структуры некого интеллектуального fraternite, претендующего на управление профанами, в чем не оставляют сомнения и высказывания лидеров, наличие центра – интеллектуального постоянно действующего форума <Группа исследования и изучения европейской цивилизации> (GRECE), объединяющего экономистов, управленцев, историков и философов, и одновремен-ном. Julien F. Les Etats-Unis contre 1Europe. Limpossible alliance. P., 1987; Etats-Unis: danger (XXV colloque national). P., 1992.
351
ное создание и издание в разных странах клубов и журналов эзотерического содержания с одинаковыми названиями, понятными лишь <посвященным>: <Новая школа>, <Клуб часов>, журнал <Милый Ангел>, <Элементы>. Последнее название, под которым выходят журналы во Франции, Бельгии, Италии и, наконец, в России, где ее издает родственная по духу левая оппозиция (идеологи газеты <Завтра>), но не правые православные русские издания, наводит на мысль о повторении задания алхимического опыта solve coagula (растворяй и сгущай) – расчленяй на элементы и твори, ибо избранная элита вправе творить. Приведенный Р. Кабешевым список членов патронажного комитета журнала <Нувель Эколь> с 1979 по 1987 год красноречиво свидетельствует о некой глобальной сети.
Философская составляющая этого явления есть синкретизм. Меткое наблюдение об исторических предпосылках его расцвета сделано Л.А. Тихомировым: эпоха синкретизма совпадает со временем <духовного утомления>, когда у разных народов <является разочарование в бывшем своем творчестве>. Особенно предрасполагают к синкретизму условия, когда вместе с таким состоянием народов <является внешнее их объединение под одной политической властью или под влиянием других обстоятельств, усиливающих международные отношения>. Тихомиров приводит пример такого состояния мира в период проповеди христианства, когда <более вялые элементы> <погрузились в работу синкретическую> – комбинирование греческой философии с египетской, индуистской, еврейской мистикой и гностицизмом. Но эта эпоха кончилась торжеством христианства. Синкретические учения же прозябали в виде сект и тайных обществ, что продолжалось до тех пор, пока христианское мировоззрение не начало испытывать <припадки утомления и сомнения, теряя веру в свою абсолютную истину>. Воскресение былого синкретизма должно <будет выдвинуть какое-то сильное религиозно-философское движение, конечно, характера ярко антихристианского>, предсказал Л. Тихомиров в начале XX века445.
В философии и антропологии <новой правой> важное место занимают труды Ж. Дюмезиля, Л. Ружьера, прославлявшего язычество в книге <Цельс против христиан>. Как подметил Р. Кабешев, Ален де Бенуа и его сторонники обратили внимание на эту работу, поскольку сами также выдвигали на первый план <мистический характер идеологии и пропагандировали язычество под знаком индоевропейства>. <Песнь мира – языческая, таково послание революции грядущего века>446. Их адепты в России – А. Дугин, П. Тулаев весьма активно <погрузились> в ариософию, тем более что они про-
445 Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. М., 1997, с. 173, 174-175. –Benoist A. de. Les idees endroites. Paris, 1979, p. 199, 34.
352
пагандируют мистическую версию Священного союза с Германией. Еще более откровенен Роберт Стойкерс, объявивший христианство <фактором разделения Европы>. Перечислив войны и антагонизмы между протестанатами и католиками, хорватами и сербами, между протестантской Пруссией и православными славянами, Стойкерс предлагает <преодолеть эту ярмарку захватов, являющуюся катастрофическим завещанием христианства> через возвращение <к истинным источникам Европы, к религиям отдельных местностей>447.
Авторы <новой правой> и ее последователи в современной России, популяризировавшие А. де Бенуа, Р. Стойкерса, Ю. Эволу, объявляют себя продолжателями консервативной революции в Германии. Они произвольно и значительно развивают неопределенные, несистематические <завихрения> пульсирующего интеллекта в трудах О. Шпенглера и К. Шмитта. Сегодняшние эпигоны гораздо более, чем их немецкие предшественники, делают построения на религиозном и этическом нигилизме Ницше, доводят их до системной антихристианской философии. Возникает вопрос о соотношении идеологии германского нацизма и тех корней, которые, как считается, вольно или невольно подготовили ему почву. По мнению ряда идеологов <третьего пути>, верхушка рейха скомпрометировала <третий путь>, так как обратилась к якобы <расистским основаниям Ветхого Завета> и заложенному в нем неравенству людей и наций. Однако христиане не видят в Ветхом Завете этих оснований, поскольку ключом к его интерпретации является Евангелие.