Россия и современный мир №4 / 2017

Рей Мари-Пьер – директор Центра исследований славянской истории (Университет Париж 1 Пантеон-Сорбонна). Электронный адрес: [e-mail]

M.-P. Rey. The Congress of Vienna as the Platform to Elaborate the New Diplomatic Norms and Customs

Abstract. The article focuses on the background, atmosphere, goals and results of the Congress of Vienna of 1814–1815, analyses memoirs of contemporaries and participants of the Congress, reports to the Vienna police and concludes that the Congress served as the effective instrument to achieve and preserve peace in Europe.

Keywords: the Congress of Vienna, Napoleon, Alexander I, Metternich, Talleyrand, diplomacy.

Rey, Marie-Pierre – Director of the Research Center for Slavic history (University, Paris 1 Panth'eon-Sorbonne). E-mail: [e-mail]

Венский конгресс представлял собой основополагающее событие для дипломатии XIX в. Он стал следствием заключительного этапа кампании против Наполеона 3 . Кампания завершилась после трех месяцев ожесточенных боев битвой при Париже 30 марта 1814 г., входом союзников во французскую столицу, первым отречением Наполеона, возвращением короля Людовика XVIII в начале мая и подписанием первого Парижского мирного договора 30 мая 1814 г. 4

3

Общая панорама этой кампании представлена: [4]. Здесь и далее, если не оговорено иного, примечания автора.

4

Об оккупации Франции в 1814 г. см.: [10; 11]. Издание этой книги на русском языке в переводе А.Ю. Терещенко готовится в настоящее время в издательстве РОССПЭН. – Прим. перевод.

Договор, возвращавший Францию к ее границам по состоянию на 1 января 1792 г. (с небольшими изменениями), санкционировал также занятие Мальты Англией и переход к последней принадлежавшего Франции острова Маврикий, Сейшельских островов, Тобаго и Сент-Люси, голландских колоний Кейптауна и Цейлона, а также Ионических островов. Договор предусматривал также и ряд других изменений на карте мира. Но даже притом, что в нем рассматривалась в положительном ключе идея объединения германских государств с помощью «федеративных связей» и предусматривался раздел Италии [8, p. 16], эти вопросы не были окончательно решены. В частности, не было определено будущее территорий на левом берегу Рейна, до Французской революции и эпохи Империи, представлявших собой скопление бесчисленных мелких княжеств. Кроме того, договор не урегулировал другие весьма важные вопросы международных отношений: неопределенными оказались судьбы Польши и тех французских территорий, от которых Франция была вынуждена отказаться по Парижскому договору 30 марта 1814 г., дальнейшая участь саксонской династии и династии Мюрата, а также будущность Папской области.

Из всего этого проистекала необходимость созыва «общего конгресса», который должен был состояться в Вене (ст. 32 первого Парижского договора). По мысли тех, кто поставил свои подписи под договором, речь шла о том, чтобы покончить с наполеоновской эпопеей, уладив еще не решенные территориальные вопросы. Речь также шла и о том, чтобы покончить с политической практикой эпохи Наполеона и определить новую расстановку сил на международной арене. Великие державы полагали необходимым гарантировать прочный мир на континенте, выдвинуть новые принципы, которые были бы повсеместно приняты, и выработать новые нормы международного права. Из этого следует, что цели Венского конгресса были весьма амбициозными.

При этом, невзирая на высокие цели, конгресс весьма скоро приобрел незавидную репутацию. В своем венском дневнике швейцарец Жан-Габриэль Эйнар, богатейший финансист, ставший личным секретарем Шарля Пикте де Рошмона, делегата Швейцарии на конгрессе, заявляет без обиняков: «Конгресс доказал, что в Европе не хватает достойных и заслуженных людей; короли и министры весьма посредственны, и все те, кто жил в Вене в это же самое время, сколь мало бы они ни следили за происходившим здесь, скажут вам то же самое» [5, p. 325].

Во Франции конгресс положил начало настоящей «черной легенде», поддерживавшейся на протяжении всего XIX в., о якобы слабости, если не сказать предательстве, Талейрана. Он – по мнению, сложившемуся уже после событий, – будто бы пожертвовал интересами Франции в угоду Пруссии (об историографии этого вопроса и о «черной легенде» см. ценную статью: [6]) и повредил возможному франко-русскому союзу, продвигая договор против России от января 1815 г. Были и те, кого не устраивал ход конгресса, кто критиковал в пух и прах «аморальность статистической комиссии». Но эти суровые отзывы не принимают в расчет огромной работы, проделанной конгрессом, и его значительный вклад в сферу дипломатии, геополитики и права. Именно об этом вкладе и пойдет речь в настоящей статье 5 .

5

Подробное освещение работы конгресса представлено также: [15; 12].

На Венском конгрессе всё принимает необычайный размах: и его длительность (с ноября 1814 по июнь 1815; заключительный акт был подписан 9 июня), и количество представленных на нем государств (216 стран, из них две империи, пять королевств и 209 княжеств), и число участников (500 аккредитованных дипломатов, которых сопровождали жены, секретари, слуги, сюда же нужно добавить полицейских и куртизанок), и значение принятых на нем решений (Венский конгресс полностью перекроил карту Европы), и драматические коллизии, достойные театральной постановки (именно на время Венского конгресса приходятся наполеоновские Сто дней, 1 марта – 18 июня 1815 г.). Венский конгресс – это и официальные заседания, и гул салонных разговоров, и уединенные беседы, не рассчитанные на посторонних, и торжественные приемы, и пышные празднества в стороне от политических дискуссий. Но это еще и большая организационная работа по созданию комиссий и комитетов, и начало эры профессиональной дипломатии в современном смысле слова. Не случайно многие нынешние дипломаты (здесь нельзя не назвать Генри Киссинджера и его «Дипломатию» [7]; издание на русском языке: [1]. – Пер., в которой Венскому конгрессу посвящен обстоятельный и подробный раздел) обращаются к Венскому конгрессу в своих многочисленных монографиях и статьях.

Чтобы попытаться дать представление о конгрессе в целом, необходимо, в первую очередь, остановиться на весьма своеобразной атмосфере, в которой он проходил. Затем я обращусь к задачам конгресса в геополитическом и политическом плане и к тем личностям, которые сыграли на конгрессе ключевую роль. Заключительная часть статьи будет посвящена основным результатам, достигнутым конгрессом: и их значению, и – одновременно с этим – их неоднозначности, если не сказать порой и двусмысленности.

Атмосфера конгресса

Поскольку на конгресс съехались принцы, принцессы и всевозможные аристократы, рабочие заседания, в которые с полной отдачей включились дипломаты, перемежались светскими приемами и празднествами (среди них выделялись ослепительные концерты, в том числе концерт по случаю открытия конгресса, данный Бетховеном), зваными ужинами, балами-маскарадами и обычными балами, театральными спектаклями и оперными постановками. А.И. Михайловский-Данилевский, адъютант Александра I, приехавший в Вену 12 сентября 1814 г. и оставивший историкам весьма ценный дневник о своем пребывании там, так описал один из дней конгресса (20 декабря 1814 г.):

«Венский двор неистощим в выдумках увеселений и праздников. Недавно был карусель 6 , которому подобного я никогда не видал. Он происходил в самом большом и красивом манеже, какой есть в Европе, в присутствии всех монархов и многочисленной публики, между которыми находились почти все знаменитейшие наши современники. Сражающиеся рыцари были из лучших дворянских фамилий, а подобно австрийскому дворянству в Европе нет, одетые блестящим образом на прекраснейших лошадях. У каждого рыцаря была дама его мыслей и сердца, как то водилось в старину; они сидели напротив Государей, украшенные таким множеством драгоценных каменьев, что для глаз было больно долго на них смотреть.

6

Карусель – здесь: конно-спортивный турнир с элементами театрального действа.

С некоторого времени завелся при дворе театр, на котором играют молодые люди лучших фамилий… Недавно представляли французскую комедию под заглавием: “Девичье училище в Сюрене”… в котором одним из актеров был наш генерал-майор граф Потоцкий; а на театре в доме княгини Багратионовой, где присутствовали все почти монархи, играл генерал-адъютант граф Ожаровский. Странно видеть русских генералов, переодетых в арлекинов» [3, с. 136–137].

Пристрастие участников конгресса к празднествам, спектаклям и любовным интригам сообщало ему репутацию легкого и беззаботного действа; это же впечатление подтверждали карикатуры и сатирические гравюры. Вечера проходили в балах, концертах и прочих увеселениях. Остр'oта принца де Линя «конгресс танцует, но не двигается с места» 7 дает представление о язвительных замечаниях, которые конгресс вызывал у современников. С легкостью завязываются интриги и любовные связи, куртизанки и шпионки соперничают в обольстительности, и за всеми ними неотступно следит венская полиция и ее многочисленные агенты; шпионаж, агентурная разведка и контр-наблюдение правят бал.

7

Эту остроту подхватил «Монитёр» в номере от 3 декабря 1814 г., и затем она часто повторялась и в многочисленных мемуарах, и в исторических исследованиях. – Прим. авт. Русский современник, присутствовавший на конгрессе, передал эту остроту следующим образом: «Каково идет Конгресс»? – спросили у принца де Линя. – «Он нейдет», отвечал Принц, «а пляшет» [2, c. 47]. – Прим. перевод.