Россия накануне смутного времени

В самом деле, к началу 90-х годов за монастырем числилось 888 пустых крестьянских вытей [546] . На каждую выть приходилось по два-три и более крестьянских двора. Значит, в годы разорения монастырскую вотчину покинуло не меньше тысячи тяглых крестьян. Между тем приходно-расходные книги, составленные в годы наибольшего упадка, зафиксировали всего 114 случаев выхода крестьян из монастырских вотчин (см. табл. 5). Очевидно, разоренные крестьяне не могли платить пожилое в монастырскую казну и покидали монастырь «без отказа». На десятки переходов с соблюдением правил Судебника, отмеченных приходно-расходными книгами, приходились сотни случаев бегства крестьян и выхода их без уплаты пожилого. По мере нарастания кризиса случаи выхода в Юрьев день становились все более редкими. Сами монастырские власти сравнительно рано встали на путь нарушения правил Судебника. Первый случай такого рода формально засвидетельствован расходной книгой в записи от 15 февраля 1580 г. В этот день старцы выдали двум крестьянам деньги «на выход взаем», «а пошли те крестьяне… за монастырь из-за Ивана из-за Головленкова». Помещичьи крестьяне были свезены в монастырскую вотчину через десять недель после Юрьева дня [547] . Начав с нарушения срока выхода (Юрьева дня), монастырские власти через некоторое время перестали соблюдать и другие правила крестьянских переходов, установленные царским Судебником. После 16 марта 1580 г. всякие сведения о крестьянских выходах исчезли со страниц волоколамских книг. Свидетельствует ли этот факт об отмене Юрьева дня с весны — лета 1580 г. и о полном прекращении крестьянских переходов в пределах многочисленных волоколамских вотчин? Строго говоря, нет. Он говорит лишь о том, что монастырь прекратил с весны 1580 г. все соответствовавшие нормам Судебника денежные операции по взысканию и ссуде пожилого в своих вотчинах.

546

Щепетов К. Н.Сельское хозяйство в вотчинах Иосифо-Волоколамского монастыря. — Исторические записки, т. 18. М., 1946, с 93, 97.

547

Тимофеев Н.Указ. соч., с. 83–84.

Критическое рассмотрение документов вынуждает отвести важнейший довод в пользу утвердившегося взгляда на хронологию заповедных лет.

Показания приходно-расходных книг, неполно и односторонне отражавших перемены в составе крестьянского населения, полезно дополнить показаниями документов, специально составленных с целью учета крестьянского населения. К их числу относятся писцовые книги, и в частности книги 1580 г. дворцовых владений князя Симеона Бекбулатовича Тверского. Сопоставление их с книгами Иосифо-Волоколамского монастыря представляется уместным, поскольку они составлялись в одно время и относятся к смежным или очень близким территориям. Тверские писцовые книги предоставляют в распоряжение исследователя уникальный материал по истории крестьянских выходов. Писцы описали почти два десятка дворцовых волостей и сел, разбросанных по разным концам Тверского и Микулинского уездов. В них числилось более 20 тыс. четвертей пашни в трех полях. К моменту описания более 70 % этой площади запустело. Тем не менее в дворцовых волостях оставалось более 2 тыс. тяглых крестьян. Писцы собрали точные данные об обстоятельствах перехода примерно 200 крестьян [548] . В большинстве случаев крестьяне покидали своих землевладельцев в самые голодные зимние и весенние месяцы года — начиная с конца декабря и до мая (см. табл. 6–8). Юрьев день как срок выхода был соблюден только в 11 случаях [549] .

548

В свое время И. И. Лаппо статистически обработал сведения тверских писцовых книг о крестьянских переходах, но полученные им результаты не могут удовлетворить исследователя. Так, И. И. Лаппо необоснованно рассматривал данные о крестьянских выходах в отрыве от хронологической канвы и за основу их классификации принял терминологию писцов (крестьяне «вышли», «сбежали», «свезены»), не замечая того, что сама эта терминология многозначна и нуждается в критике ( Лаппо И. И.Тверской уезд в XVI в. М., 1894, с. 45–47).

549

Еще в одном случае крестьянин «вышел по сроке об Юрьеве дни» из села в село в пределах дворцовых владений (ПКМГ, т. 1, отд. 2. М., 1877, с. 311).

Таблица 6 ВЫХОДЫ И БЕГСТВО КРЕСТЬЯН ИЗ ТВЕРСКИХ ВОТЧИН СИМЕОНА [550]

	1574/75 гг	1575/76 гг	1576/77 гг	1577/78 гг	1578/79 гг	1579/80 гг	Без даты	Всего [551]
Выход, своз и бегство	1	5	8	25	12	151	102	304
В том числе «сбежали безвестно»	—	—	—	4	—	4	46	54

550

Таблицы 6, 7 и 8 составлены на основании писцовой книги дворцовых волостей Симеона Бекбулатовича 1580 г. (ПКМГ, т. 1, отд. 2, с. 298–308).

551

Не учитывались переходы крестьян внутри волости и появления новопорядчиков, как правило не датированные.

Однако соблюдение Юрьева дня не всегда означало выполнение правил выхода по Судебнику. Подьячий А. Варламов вывез двух симеоновских крестьян «по сроке», но «безпошлинно и безотказно». Один крестьянин «вшол ново» в вотчину Симеона из-за помещика И. Головленкова «о Юрьеве дни о осеннем», но не известно, заплатил ли он своему помещику пожилое. И только восемь крестьян выполнили все правила ст. 88 Судебника, т. е. вышли «по сроку» и «по отказу», с уплатой пожилого. Все они перешли из дворцовой волости Симеона в вотчину знаменитого боярина Н. Р. Юрьева [552] . По существу приведенными примерами исчерпываются все случаи соблюдения крестьянами и землевладельцами норм Юрьева дня. В подавляющем большинстве случаев землевладельцы свозили крестьян не «по сроку» и «без отказа». Служилые люди Твери, Микулина и смежных уездов решительно встали на путь нарушения норм царского Судебника с 1579/80 г., когда законность Юрьева дня как единственного регулятора крестьянских переходов не ставилась еще под сомнение властями [553] .

552

ПКМГ, т. 1, отд. 2, с. 322, 345, 298–300.

553

Сошлемся хотя бы на предписание дворцовому приказчику Юрьевского уезда от 24 февраля 1580 г.: «…а вперед бы есте из-за монастырской вотчины крестьян не возили не по сроку, и без отказу, и безпошлинна, и не по их хотенью» ( Дьяконов М. А.Заповедные и выходные лета, с. 9).

Показания тверских писцовых книг Симеона и волоколамских приходно-расходных книг согласуются между собой и дополняют друг друга. Они говорят, что в момент наивысшего разорения страны, на рубеже 70—80-х годов, массовая передвижка крестьянского населения полностью нарушила старый порядок крестьянских переходов. Феодальные землевладельцы перестали соблюдать нормы Юрьева дня. Они в массовом порядке свозили и перезывали крестьян не в срок и без уплаты пожилого [554] . Практически правила Юрьева дня утратили силу задолго до того, как в источниках появились первые сведения о заповедных годах и об отмене Юрьева дня в законодательном порядке.

554

Приведенные данные о переходах крестьян в вотчинах Иосифо-Волоколамского монастыря, боярина Н. Р. Юрьева и отчасти князя Симеона свидетельствуют, что крупные привилегированные землевладельцы придерживались норм Юрьева дня несколько дольше, чем прочие феодальные землевладельцы.

Таблица 7. СРОКИ КРЕСТЬЯНСКИХ ВЫХОДОВ В ТВЕРСКИХ ВОТЧИНАХ СИМЕОНА [555]

Время выхода	Количество выходов
Юрьев день (26.XI)	11
«Не по сроку»	1
«Сее зимы»	4
Рождество (25.XII)	10
Крещение (6.I)	5
Великий мясоед	62
Великий пост	88
Николин день (9.V)	1
Сего лета	2
Петров день (29.VI)	2
Ильин день (20.VII)	3
Покров (1.X)	2

555

Не учитывались переходы крестьян внутри волости обозначали месяц. бегство «безвестно». В этих случаях писцы не обозначали месяц.

Таблица 8. КРЕСТЬЯНСКИЕ ПЕРЕХОДЫ В ТВЕРСКИХ ВОТЧИНАХ СИМЕОНА в 1575–1580 гг.

Форма перехода	За помещиков	За бояр, думных людей и знатных дворян	В церковные вотчины	В государеву волость	В дворцовые и прочие волости	Внутри волостей Симеона	Безвестно	Новопорядчики и новоприходцы
«Вышли»	4	12	1 [556]	—	—	42	—	45
«Вывезли»	134	7	13 [557]	13	35 [558]	—	—	—
«Выбежали»	17	11	3 [559]	—	—	—	54 [560]	—
Всего	155	30	17	13	35	42	54	45

556

Крестьянин вышел на посад.

557

Из них 8 крестьян вышли за крупных духовных феодалов.

558

Из них 2 человека вышли в мастеровые.

559

Из них 2 крестьяна вышли за крупных духовных феодалов.

560

В том числе обнищали и «скитаютца меж дворы» 8 человек.

Проведенный анализ основных источников не подтверждает гипотезу о законодательной отмене Юрьева дня в начале 80-х годов. Особое значение имеет тот факт, что термин «заповедные годы» вообще не упоминается ни одним источником, датируемым первой половиной 80-х годов, включая писцовые книги Деревской пятины 1582–1583 гг. и приходно-расходные книги знаменитого Иосифо-Волоколамского монастыря того же периода. Проверка помещичьих исков конца 80-х годов с помощью писцовой книги не подтверждает существование гипотетического указа об отмене Юрьева дня 1581 г. даже применительно к тем поместьям, владельцы которых в конце 80-х годов ссылались на нормы заповедных лет.

Анализ ранних документальных источников следует дополнить исследованием более поздних источников о закрепощении крестьян, среди которых наиболее важное значение имеет летописное свидетельство, сохранившееся в составе так называемой Вельской летописи XVII в. [561] Летописная статья об отмене Юрьева дня не имеет аналогий в летописном материале XVI–XVII вв., но вопрос о степени ее достоверности невозможно решить без тщательного анализа источника в целом. Необходимая же источниковедческая работа еще не проведена в полном объеме.

561

Корецкий В. И.Новое о крестьянском закрепощении и восстании Болотникова. — Вопросы истории, 1971, № 5. Опубликованная В. И. Корецким летопись из Уваровского собрания (ГИМ, ОР, Уваровское собр., № 569) была впервые выявлена А. Н. Насоновым ( Насонов А. Н. Летописные памятники хранилищ Москвы. — Проблемы источниковедения, т. IV. М., 1955, с. 264).

Прежде всего попытаемся сопоставить Вельский летописец с исторической справкой о ходе закрепощения крестьян, включенной в текст известного Уложения царя Василия Шуйского 1607 г. [562]

УЛОЖЕНИЕ 1607 г.

«… при царе Иоанне Васильевиче… крестьяне выход имели вольный, а царь Федор Иоаннович… выход крестьяном заказал…» [563]

ВЕЛЬСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ 30-х годов XVII в.

«О апришнине. Того же года (7110) на зиму царь Борис Федорович… нарушил заклятье блаженные памяти царя Ивана Васильевича всеа Русии и дал христианом волю, выход между служилых людей» [564] .

562

Список Уложения о крестьянах царя Василия Шуйского 1607 г., изданный И. И. Смирновым ( Смирнов И. И.Новый список Уложения 9 марта 1607 г. — Исторический архив, 1949, т. IV), является, как доказал С. Н. Валк, текстом отрывка четвертой редакции «Собрания законов», подготовленного В. Н. Татищевым ( Валк С. Н.О составе рукописей седьмого тома В. Н. Татищева. — История Российская, т. VII. Л., 1968, с. 45). Несмотря на то что Уложение 1607 г. сохранилось в пересказе В. Н. Татищева, его достоверность в целом не вызывает сомнений ( Веселовский С. Б.Из истории закрепощения крестьян…; Греков Б. Д.Крестьяне на Руси, кн. 2; Чаев Н. С. К вопросу о сыске и прикреплении крестьян в Московском государстве в конце XVI в. — Исторические записки, 1904, т. 6).

563

Указы Судебнику в дополнение (редакция начала 1750 г.), ст. 172. — Татищев В. Н.История Российская. Л., 1968, т. VII, с. 373.

564

Корецкий В. И.Новое о крестьянском закрепощении…, с. 142.

Перед нами две версии. Согласно первой, выход запретил царь Федор, по другой — Иван Грозный. Какую из них можно признать достоверной?

Сопоставление Вельского летописца с Уложением 1607 г. говорит не в пользу летописца. Вельский летописец появился по крайней мере на четверть столетия позже, чем Уложение. Следовательно, не менее половины века отделяли время составления летописной статьи от предполагаемого времени установления заповедных лет.

Об авторе Вельской летописи достоверно ничего не известно. Предположительно он жил в районе г. Белой и был связан со служилыми людьми западных уездов [565] . Заметка о «заклятье» царя Ивана носит литературный характер. В ней нет и намека на то, что ее автор использовал какие-нибудь документы о крестьянском закрепощении. В Уложении же 1607 г. содержится прямое указание на то, что его текст был составлен на основании «доклада Поместной избы бояр и диаков». Значит, Уложение возникло в стенах того самого приказа, который подготавливал и хранил все законы по крестьянскому вопросу. В компетентности авторов Уложения едва ли можно усомниться.

565

Там же, с. 138. Составитель Бельского летописца снабдил повествование об указе Годунова 1601 г. странным заголовком — «О апришнине». Эта деталь показывает, сколь смутно представлял себе автор летописца события полувековой давности.