Россия. Наши дни

Внутренний голос майора подсказывал ему, что хоть и охранения в городской больнице никакого нету, сбегать чудной клиент никуда не будет. А для постоя лучшего места придумать было и нельзя.

— Ладно, Селиванов, вези его в «центральную»! Если вдруг принимать откажутся, звони мне, докладывай. Так теперь с вами… — Подняв глаза на девушек, произнес майор.

— Ориентировка на него готова? В область и Москву направили? Базы данных по схожим лицам проверили? А чего стоим, кого ждем? Марш работать! Что бы к вечеру отчет был у меня на столе!

Последнюю фразу Маша, Оксана и Наташа дослушивали уже в коридоре, торопясь на свои рабочие места. На их лицах играла улыбка. Маленькая победа была одержана — хороший человек, как подсказывало им их женское сердце, был определен в достойное ему место. Ещё одна победа над безразличием старших, с которым они продолжают бороться с прихода на работу, была одержана. Они были абсолютно уверены, что ответы из соответствующих органов будут свидетельствовать о невиновности их подопечного и эта уверенность окрыляла их.

Подходя к своему кабинету, они услышали нарастающий звонок телефона. Маша сорвала телефонную трубку — звонил шеф.

— Ты обратила внимание, что у него часов и кольца нету? Внеси это в протокол! А то потом проблем не оберешься. Да, я вот что тут подумал, составь подробный отчет и передай его завтра нашему психологу — Ольге Викторовне. Она завтра должна вернуться из командировки, вот пусть она это дело на себя возьмет. Поняла?

— Так точно, товарищ майор! — отрапортовала Маша.

Решение Прохорова на счет психолога было понятным. Ольга была в том же звании и должности, что и он, и в случае возникновения неприятностей все камни достались бы ей, а в случае, если бы сегодняшняя находка принесла дивиденды, то её можно было бы легко оттереть в сторону и забрать все лавры себе.

* * *

В единственном приемном отделении было людно. Тут осматривали язвенников и травматологических, с больным сердцем и отравлением, после инсульта и с сильным гриппом. Врачей было всего двое, но разбираться им приходилось во всех болезнях. Такое все объемлемое всезнайство было близко к непрофессионализму. Наслышанность обо всем не является признаком образованности.

Дождавшись своей очереди, капитан Селиванов первым вошел в приемное отделение, оставив непомнящего дожидаться в коридоре. Его задачей было объяснить врачам на приеме, что следующий больной является клиентом милиции и к нему надо отнестись не стандартно. Рассказав предысторию своего появления и передав просьбу руководства, Капитан вызвал пациента на прием.

— Как тебя зовут? — Спросил врач-мужчина.

— Я не знаю. — Последовал короткий ответ.

— От тебя сильно разит каким то лекарством. Ты что-то принимал или пил?

— Нет! Меня утром рвало сильно, может от этого? Я ничего не помню!

— Ну, как такое может быть? Это ты, наверное, нас всех разыгрываешь? Давай ка вспоминай поскорее и не задерживай нас.

Ответа не последовало. Пациент ушел в себя, опустил голову, и, давая понять, что разговор закончен, отстранился от беседы.

— А как мы его примем? У него же ни паспорта, а самое главное, карточки медицинского страхования нету. Я не имею права его принять без страховки!

— Я же вам уже все объяснял. — Влез в разговор Селиванов. — Звоните моему начальству и с ним разбирайтесь! Я его у вас оставляю и все. Делайте с ним, что хотите! — Выговорился Капитан и резко вышел из приемного отделения прочь.

Возникшую паузу нарушила врач-женщина. Она подняла трубку, и, набрав короткий номер, тихим, спокойным голосом произнесла:

— Неврологическое? К вам тут новый больной поступает… молодой парень. Пришлите кого-нибудь. — И положив трубку, начала заполнять формуляры. Из огромного количества строк, были заполнены только несколько, но над всеми остальными она задерживалась и, задумчиво, перечитывала вопросы анкеты. Другой врач в это время нервно ходил по комнате, то пристально смотря на свою коллегу, то бросая взгляд на молчаливого мужчину, сидящего отрешенно на стуле. Не выдержав, он выпалил:

— Не понимаю я Вас Екатерина Ивановна, не понимаю! Милиция на нас свою головную боль скинула, а вы… как Вы этого не понимаете?

— Понимаю, уважаемый Евгений Николаевич, очень хорошо понимаю!

Но парнишка то тут причем? — произнесла она так же спокойно и размеренно, не поднимая глаз и продолжая свою работу по заполнению.

Особо долгим это занятие не было, и к приходу медсестры из неврологического отделения городской больницы, документы были готовы и больной получил официальную прописку и право на медицинское обслуживание. С медицинской картой и направлением он был доставлен по улице в корпус номер четыре, на первом этаже которого, располагалось искомое отделение. Пройдя по коридору, по правую и левую сторону которого располагались палаты, единственный туалет на все отделение, столовая и помывочная, они достигли комнаты номер шесть.

— Это твоя палата будет. — Произнесла медсестра и ввела новенького вовнутрь.

Шесть коек, большое окно, напротив двери и запах… запах, букет которого известен каждому, кто хоть однажды бывал в маленьких захолустных больницах, и который невозможно описать тому, кто не бывал в оных. Крайняя кровать у окна была свободна. Именно туда указала рукой медсестра и пояснила:

— Тумбочки у тебя нет, да тебе и складывать то особо нечего. Ужин уже давно закончился, так что ложись спать, завтра будет завтрак в восемь.

В общем, осваивайся. Спокойной ночи! — и вышла, оставив новенького наедине с постояльцами.

Все пять коек были заняты. На одной неподвижно лежал пожилой мужчина после инсульта, следующую занимал забинтованный молодой парень, как оказалось пожарный, получивший черепно-мозговую травму на пожаре, и дожидавшийся места в областной ведомственной больнице. Двое других были явными жертвами зеленого змия. Они держались друг друга и сразу становилось ясно, что это не первая их госпитализация. Последним по счету соседом был «Дед» — пожилой, но очень бойкий старикан — любитель поговорить по душам и грубо пошутить. Такой человек всегда есть в любом коллективе. И обижаться на него грех и прогнать жалко. Именно он и взял в оборот незнакомца.

— Чьих будешь, земеля? С какого ты района то? Я тебя раньше не видал.

Сняв брюки, носки и ботинки, новенький лег поверх одеяла, и медленно опуская голову, коснулся подушки. Вздох облегчения вырвался из него. Переведя дыхания, он ответил тихо, но очень четко выговаривая каждое слово:

— Я проснулся сегодня утром в лесу. Ничего о себе не помню. Долго шел и вышел к озерам. Потом дошел до милиции. Они направили меня сюда.

— Слушайте, друзья, да он террорист, не меньше. Надо все острые предметы спрятать на ночь. А то с утра проснемся с перерезанным горлом. Надо врача позвать! Он же сумасшедший, его со здоровыми в одну палату класть нельзя. Он нас всех порешит по одному. Я, например, спать, сегодня точно не буду! — Без тени шутки в голосе, громогласно, так чтобы его было слышно даже в коридоре, произнес дед. Готовящиеся ко сну соседи, так и не поняли, шутит он, или действительно напуган. Конец сомнениям положил ответ новенького.