Российский колокол № 3 (45) 2024

– Вот. Глядите. Поймали, арестовали, как говорится, велели пас порт показать… Ну а у него, естественным образом, паспорта нету. У него всё такое противоестественное… Ну а на монету мы согласиться не могли. Теперь вот, исследуем.

– Ему не тесно? – невпопад спросил Саша, поправляя очки.

– Отнюдь! Ему тут очень даже удобно. Я бы сказал, вольготно, – заверил завлаб Самсоныч. – Есть заблуждение, которое тянется ещё от зоозащитников прошлого: мол, зверю лучше на свободе. Отнюдь! В неволе все животные живут гораздо дольше, чем в природе. И биоаномалии тут не исключение.

Биологические аномалии в Москве начали появляться постепенно. Их сотрудники метро начали находить на станциях по утрам. Они выглядели странно – походили на животных средних размеров. Чаще всего попадались похожие на собак, однако у них каким-то невообразимым огнём горели глаза. За это их прозвали лампёсики. Вели себя они так же странно, как и выглядели. Нечётко ориентировались в пространстве, тыкались головами в стены, то падали, то вставали… В общем, были какими-то потерянными. За это их так и прозвали – потеряшки. Агрессии к людям они не проявляли. Скорее, наоборот, вызывали жалость и сострадание.

Общество к потеряшкам отнеслось спокойно. Были даже попытки как-то им помочь. Так, появилось движение «Метрокомбикорм», которое начало собирать средства на питание для потеряшек. Правда, они, вероятно, чтобы привлечь к себе побольше внимания, рисовали красочные плакаты, на которых изображали безобидных потеряшек в виде ужасных чудовищ…

В общем, что-то с ними надо было делать – всё же тоже твари, хоть и неизвестно ещё, земные ли. Тем более что со временем стали появляться человекообразные особи. Они были такими же безобидными, жалкими, потерянными. Поэтому-то и была сформирована в НИИ прикладной биологии эта самая лаборатория биологических аномалий. Поэтому-то её и прозвали в институте «Домом потеряшек». Если у особи были явные признаки мужского пола, их звали биоаномалами. У этого – были.

Парень, которым так хвастался завлаб Самсоныч перед Сашей, появился совсем недавно и по многим признакам отличался от всех потеряшек, появлявшихся прежде. Хотя он так же, как и все его предшественники, нелепо тыкался физиономией в стену – в данном случае в панно с аллегорическим изображением народов Советского Союза на станции «Боровицкая»…

Под прозрачным куполом сидело существо… если не сказать чудовище. Но мы-то с вами, как сказал завлаб Самсоныч, понимаем… Саша был из тех, кто понимает. Он уже несколько лет занимался изучением биоаномалий в Краснодарском филиале НИИ прикладной биологии и вот теперь подал заявление на перевод в центральный, московский, офис.

Завлаб Самсоныч раскачивался на каблуках, сложив руки на груди:

– Ну что, молодой человек, вы можете о нём сказать?

Саша смутился, он понимал, что от его ответов будет зависеть, примут ли его на работу в лабораторию. Он чуть заколебался, но ответил честно:

– Вы знаете, мне никогда раньше не приходилось сталкиваться ни с чем подобным… И даже читать ни о чём таком не доводилось…

– Браво! – Завлаб Самсоныч расцепил руки и зааплодировал. – Правильный ответ! Это хорошо, что вы не стали вилять и что-то там фантазировать… С таким раньше не сталкивался никто. Это абсолютно уникальный экземпляр!

Экземпляр этот по форме напоминал пирамиду, сильно расширяющуюся книзу. На этом основании биоаномал сидел, вытянув вперёд и чуть расставив две ноги, отдалённо напоминающие человеческие. Точнее, такие ноги могли бы быть в каком-нибудь мультике или комиксе, скажем, у людоеда или циклопа. Рук у него было четыре, и он всеми ими брал из большой тарелки фрукты и отправлял их в огромный рот, находящийся на такой же огромной голове, вершащей пирамиду и покрытой несколькими рядами глаз.

– Голова… – только и произнёс Саша.

– Да! – снова зааплодировал завлаб Самсоныч. – Вы зрите в самый корень. У этого биоаномала непривычно большая голова. По отношению к телу…

– Может быть, это детёныш? – предположил Саша. – У детёнышей многих животных голова по отношению к телу больше, чем у взрослых особей…

– Да, мы тоже об этом думали. Скорее всего, подросток… Строго говоря, этому может быть два объяснения. Либо это действительно детёныш или, по крайней мере, молодая особь… либо его интеллект и прочие мозговые способности заметно превышают человеческие. Помните головастых инопланетян из старой фантастики? Вот только бы понять, подо что заточен это пришлый интеллект… В любом случае с ним нужно быть очень внимательным и осторожным. Однако пока мы не получили явных доказательств ни одной из этих гипотез. Хотя мы его между собой называем Молодой бог. Ну разве он не бог?

Завлаб Самсоныч буквально сиял гордостью за своего подопечного.

– Он говорит? Какие-то звуки издаёт? – спросил Саша.

– Урчит.

– Урчит?

– Да, урчит. Иногда удовлетворённо, иногда неудовлетворённо.

Саша Припаров, молодой человек лет двадцати пяти – двадцати семи, довольно высокого роста, худощавый, шатен, выпускник биологического факультете Кубанского государственного университета, внимательно рассматривал биоаномала сквозь толстый прозрачный купол. Смотрел ли в тот момент биоаномал на Сашу Припарова, трудно сказать. При таком количестве глаз трудно точно сказать, куда и на что он смотрел. Скорее всего, во все стороны одновременно и ещё немного вовнутрь.

– Не стесняйтесь, коснитесь рукой купола, – предложил завлаб Самсоныч.

И Саша послушно протянул руку и положил ладонь на тёплый суперпрочный пластик. Молодой человек почувствовал лёгкую вибрацию и увидел, как все глаза биоаномала устремились на него.

Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд. После чего чудовище заурчало.

– Удовлетворённо! – сказал завлаб Самсоныч.

– Что?

– Удовлетворённо урчит. Берём тебя к нам в коллектив. Младшим научным сотрудником. Я, конечно, и раньше к этому склонялся… Но есть у нас негласное правило: если Молодой бог урчит удовлетворённо, это добрый знак, значит, всё будет хорошо. С понедельника выходи на работ у.

Лиза

Снова утро и снова понедельник. Многие не любят понедельники, есть шутки по этому поводу. Но только не Лиза. Она – трудоголик и радуется тому, что пора идти на работу. Правда, разговоров и общения она, насколько может, избегает. Зато у себя в компьютере она творит красоту, забывая об окончании рабочего дня.

Для неё красота – это точность расчётов, чёткость чертежей, устойчивость и выверенность моделей. Лиза привыкла учитывать многое, всю свою профессиональную жизнь она занималась созданием и тестированием агросистем. Как шаг за шагом меняется структура мироздания, нарушаются законы, когда-то незыблемые. Как попытаться предсказать дальнейшие изменения. Красота – это когда надолго угадала дальнейшее развитие.

В последнее время она стала обращать внимание и на свою систему поведения. Всё предсказуемо и обыденно, только… У неё сложилось впечатление, что само время вокруг меняется: где-то убыстряется, а где-то – наоборот. Сам физический мир претерпевает совсем уж непредсказуемые метаморфозы… Но что это значит для исследователя? Что можно между делом отследить течение времени, ведь дни похожи один на другой, особенно будни?

А ещё ей часто снятся странные сны. В них мало картинок, зато много звуков, запахов, ещё каких-то иных, вполне невинных ощущений. Вот и в сегодняшнем сне её будто куда-то несло огромное чудовище. Не такое, каких показывают в кино. Её район считался спокойным.