Рота стрелка Шарпа
Шрифт:
Что-то пошло не так. Боевой клич распался на отдельные выкрики и вовсе стих. Ров, окружавший Пикурину, оказался, во-первых, глубже, чем представлялось с гребня Сан-Мигеля, а, во-вторых, его заполняла дождевая вода. Британцы рассчитывали спрыгнуть в ров, легко забраться в форт, воспользовавшись принесёнными с собой короткими лестницами, и штыками расправиться с гарнизоном. Теперь они растерялись. Французы тем временем заняли свой полуразрушенный вал и открыли огонь из мушкетов. Это было похоже на какой-то дьявольский тир. Защитники форта заряжали мушкеты и жали на курок, снова и снова. Красномундирники то и дело валились в ров
Не стоило им этого делать. Подсветка сделала англичан лёгкой мишенью для городской артиллерии. Ядра косили толпящихся солдат целыми рядами, оттесняя уцелевших с флангов Пикурины к его фронту, в мёртвую зону крепостных орудий. Однако рассеивающие тьму снаряды сыграли на руку и англичанам. В неверном свете промасленных вязанок обнаружилось слабое место форта. Чтобы помешать штурмующим выбираться из канавы, вражеские сапёры загодя вбили в верх ближней к форту стенки рва ряд кольев. Дрыны сузили ширину рва до десяти метров и, насколько Шарп мог разглядеть в одолженную у безотказного Форреста оптику, первые лестницы на манер подмостков перекидывались на подходящие отрезки частокола. Какие-то из лестниц рухнули вниз, но три держались, и смекалистые ребята из 88-го, те самые коннотцы, что сражались плечом к плечу с Шарпом в бреши Сьюдад-Родриго, невзирая на потери от ожесточенной мушкетной пальбы, перебегали через ров к форту, взбирались наверх и вступали в рукопашную.
Каркасы почти выгорели, и о ходе боя можно было судить лишь на слух. Доносились вопли и одиночные выстрелы. Наконец, победный рёв знаменовал окончательный успех британского оружия. Шарп ухмыльнулся. Патрик Харпер обзавидуется, слушая рассказ о том, как коннотцы превратили лестницы в мосты и победили. До отвращения бодрый баритон Уиндхэма оторвал его от приятных мыслей:
— Вот и всё, джентльмены. Мы — следующие.
Мгновение все молчали, думая, что ослышались. Капитан Лерой решился уточнить:
— Мы — следующие? Что вы имеете в виду, сэр?
— Нашему полку поручено отбить у неприятеля дамбу!
Перекрикивая друг друга, офицеры засыпали командира вопросами. Он ответил на один, самый важный:
— Когда? Сроки пока не намечали. Думаю, дня через три. Настоятельно прошу вас держать языки за зубами. Я не хочу, чтобы о нашей вылазке болтали у каждого костра. Предполагается, что противник не ждёт нападения с этой стороны.
Шарп тихо позвал:
— Сэр?
— Шарп, это вы? — тьма не позволяла определить, кто говорит.
— Я, сэр. Разрешите мне пойти с Лёгкой ротой.
— Вы — кровожадный нехристь, Шарп! — тон полковника был игрив, — Вы подошли бы мне в лесники. Я подумаю над этим.
Уиндхэм, кряхтя, выбрался из траншеи, оставив Шарпа гадать, о чём тот собрался думать: об участии стрелка в атаке или о его будущей карьере в качестве полковничьего егеря.
Аромат табака и светящийся во мгле уголёк сигары возвестили о приближении капитана Лероя. Алкоголь настроил американца на жёлчный лад:
— В любом случае, кто-то из капитанов должен умереть. Вам же нужно вернуть своё звание, а, Шарп?
Стрелок сухо сказал:
— Мне приходило это на ум.
Лерой мрачно хохотнул:
— А
уж как нам-то приходило! Вы подрываете моральный дух капитанов нашего полка, заставляя помнить о том, что мы смертны. Чьё место вы себе присмотрели, если не секрет?— Хотите мне предложить своё?
— О, нет, увольте. При всём моём уважении к вам, не для того я уехал из Бостона.
Шарпу не нравился этот разговор, и он воспользовался представившейся возможностью сменить тему:
— Почему, кстати, уехали?
— Я — американец с французской фамилией из роялистской семьи, сражаюсь за сидящего на английском престоле скорбного главою короля — немца. Что мне вам ответить?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю, Шарп.
Сигара его почти потухла. Американцу пришлось повозится, раскуривая её. С шумом выпустив изо рта дым, Лерой тоскливо сказал:
— Я часто размышляю, что было бы, выбери я другую сторону…
— А могли?
Лерой попыхтел сигарой:
— Наверное, да. Мой отец присягал Его Величеству, а я всегда был примерным сыном.
Шарп молчал, давая замкнутому капитану выговориться.
— Американцы снова ввязываются в войну.
— Да, я слышал.
— Хотят вторгнуться в Канаду. Хотят и, будьте покойны, вторгнутся. Чёрт, останься я там, уже бы ходил в генералах. В мою честь назвали бы улицу, а то и целый город. Они это любят.
Лерой сделал паузу. Нетрудно было догадаться, что его мысли витают вокруг единственной реальной альтернативы именному городку и генеральскому чину: безымянной могилы в испанской земле.
— Завидую вам, Шарп.
— Почему?
— У вас есть цель. Вы рвётесь наверх, несмотря ни на что. Потому-то наша дружная компашка капитанов и страшится вас. Каждый боится стать вашей очередной ступенькой к вершине.
Американец выбросил окурок, и тот упал, рассыпав ворох искр.
— Скажу по дружбе, многие будут рады увидеть вас мёртвым.
— Это предупреждение?
— Нет, что вы. Просто меланхолия.
Топот ног заставил офицеров прижаться к стенке траншеи, пропуская санитаров с носилками. Раненые стонали, один рыдал со всхлипами.
Лерой хлопнул Шарпа по плечу:
— Мы — следующие, Шарп, мы — следующие!
ГЛАВА 17
— Ваше мнение? — поинтересовался Хоган.
Шарп поморщился:
— Слишком сложно. Пятидесяти человек хватило бы с лихвой. Там не требуется целый полк.
Ирландец неопределённо кивнул и посмотрел в небо:
— Погода нам благоприятствует.
— Если не зарядит дождь.
— Не зарядит. — майор сказал это так уверенно, будто Господь Бог именно ему передоверил управление погодой, — Пусть только стемнеет.
Хоган выглянул из окопа и оценивающе посмотрел на прикрывавший дамбу форт:
— Пожалуй, вы правы, Ричард. Слишком сложно, но это решение вашего полковника. Вы, надеюсь, приглашены на веселье?
— К сожалению, нет. Это ещё одно решение нашего полковника.
Уиндхэм запретил Шарпу идти на штурм дамбы с Лёгкой ротой. Вместо этого он оставил стрелка при себе.
Шарп ухмыльнулся:
— Вас можно поздравить с повышением? — засмеялся Хоган, — И каковы же будут ваши обязанности? Развозить его приказы? Зная, как вы держитесь в седле, обязательно выкрою минутку взглянуть на это хоть одним глазком. В последнее время у меня было так мало поводов для смеха.