Рота стрелка Шарпа

— Где рота?

— Несколько человек здесь. Остальных я отослал.

Ответ едва ли можно было счесть исчерпывающим. Французы тем временем готовили новый каркас. Они учли свои ошибки. Не торопясь, дали промасленной соломе разгореться и только после этого мягко скатили вязанку через край. Подпрыгивая и ударяясь о склон, снаряд упал в колючий куст, тут же затрещавший и вспыхнувший. Неожиданная подсветка выхватила из тьмы лейтенанта-сапёра Фитчетта, окаменевшего у двухъярусной пирамиды пороховых бочонков. Французы тоже должны были его заметить. Однако, не заметили! У солдат имелся приказ осмотреть лощину, и они честно таращились вниз в переплетение странных теней, которые можно было принять за кого угодно: от англичан до сатаны с рогами. Движение, впрочем, отсутствовало, и караульные расслабились. Болтая и смеясь, они радовались приказу, уведшему их от английских выстрелов. Вдруг они вытянулись по стойке смирно, новый голос пролаял команду, и Шарп понял, что появился офицер.

Фитчетт зашевелился. Панически поглядывая то на горящий каркас, то на край парапета, он на цыпочках пошёл к Шарпу с Раймером. Под ноги инженер не смотрел, левая лодыжка подвернулась, и бедняга обрушился в тёмную воду. Французы залопотали, над каменной кладкой возникло лицо офицера. У Фитчетта хватило ума не барахтаться. Лягушатник выкрикнул приказание, и появился третий каркас. Шарп понял, что схватки не избежать. Раймер, не мигая, смотрел вверх. Брови его умоляюще приподнялись, а рот приоткрылся.

Шарп толкнул капитана локтем:

— Застрелите офицера.

— Что?

— Убейте паршивца, вы — стрелок или кто?!

Раймер непонимающе уставился на Шарпа. Тот, досадливо морщась, пальцем проверил, не просыпался ли порох с полки, и прицелился сквозь корявые ветви над головой. Раймер очнулся:

— Не надо!

Сильный толчок, и хорошо разгоревшаяся вязанка описала искрящуюся дугу в небе, ударилась о противоположную стенку расщелины, застряв между валунов. Перепуганному Фитчетту, наверно, показалось, что каркас летит прямо в него, он завизжал и бросился к своим. Французский офицер энергично жестикулировал и орал.

— Не стреляйте!

Раймер потянул Шарпа за плечо, сбив прицел. Фитчетт, обдирая бока о колючки, вломился к ним в кустарник. Глаза его были совершенно безумными от страха, но Шарп отметил с невольным уважением, что фитиль, несмотря ни на что, лейтенант не бросил.

— Фонарь? Где фонарь?

Зажжённый фонарь с не пропускавшими света заслонками стоял на земле под ногами. Одновременно нагнувшись за ним, Фитчетт и Раймер сильно столкнулись лбами. Наверху сухо треснул французский мушкет. Пуля пронзила ветки и отлущила пласт коры от ближайшего к британцам дерева.

Французский командир, перегнувшись, пристально вглядывался пляшущие тени на дне лощины. Шарп навёл винтовку и нажал на спуск. Брызнула кровь, и француза отбросило назад. Раймер, держась за лоб, возмутился:

— Зачем это, Шарп.

— Скорей, скорей! — сапёр бормотал, подгоняя самого себя. Он кривился от боли и тёр ушибленное место. Приоткрыв дверцу фонаря, он сунул внутрь запальный шнур. Фитиль запылал.

— Бежим!

Раймер не стал дожидаться команды инженера и уже умчался. Шарп поймал Фитчетта за плечо:

— Как долго горит фитиль?

— Секунд тридцать! Отпустите!

Второй выстрел громыхнул наверху, взрыхлив пулей землю в двух шагах от них. Фитчетт вывернулся и побежал догонять Раймера с его воинством, шумно продирающихся сквозь заросли, подгоняемые жутким видением катящегося по пятам водяного вала.

Неприятель, лишившийся руководства, вопил и переругивался, ослеплённый огнём каркасов, ни черта не слышащий из-за мятущегося по оврагу эха своих же выстрелов. Шарп бросил взгляд на ползущую по фитилю искорку, затем повернулся и полез по склону вверх. У самой кромки знакомый бас заставил стрелка помедлить.

— Отличный выстрел.

— Патрик!

— Он самый. Подумал, стоит вам помочь.

На запястье Шарпа сомкнулась немаленькая кисть, и он без церемоний был поднят на обрывистый край лощины.

— Драпать по бережку — то ещё удовольствие…

— Потонуть не лучше.

Обмениваясь репликами с донегольцем, Шарп машинально прикидывал, сколько времени прошло с момента, когда занялся запал: Двадцать? Двадцать пять? По крайней мере, они с Харпером в безопасности. Они засели над обрывистым краем оврага, рядом с неглубоким рвом форта. Вопли французов разом прервал властный голос. Гомон сменился звяканьем шомполов по металлу мушкетных стволов. Шарп покосился на распластанного ирландца:

— Как твоя спина?

— Всю душу вымотала, сэр.

Шарп прижимался к земле, а чёртова взрывчатка всё не детонировала. Мог ли Фитчетт в горячке проложить фитиль длиннее, чем собирался? Сомнительно. Он отмерял шнур ещё в лагере.

Слаженно жахнули ружья с парапета в лощину, сбивая ветки и расщепляя стволы деревьев. Какая-то невидимая птица негодующе закричала, хлопая крыльями, поднялась из зарослей и улетела прочь.

Миновала уже минута с лишним, а взрыва не было. Фитиль или намок или его перебило шальной пулей. Французский командир заткнул подчинённым рты, минуту они, видимо, прислушивались к тому, что происходит в расщелине. Там было тихо, и они решили добавить света. Шарп поднял голову и увидел три горящих вязанки, валящихся вниз. Он взмолился про себя, чтобы хоть одна из них угодила в штабель бочек или подожгла запал; но секунды шли, надежда на чудо поблекла и испарилась. Вместо этого на парапете раздался возбуждённый вой неприятелей, и стрелок понял, что мина замечена.

Шарп обречённо вздохнул и, кивнув Харперу: «За мной!», пополз на край косогора, по пути размышляя, что на месте французского офицера сразу отрядил бы солдат носить воду и залил бы ею сверху порох. Высунувшись над кромкой, стрелок огляделся. Каркасы, сброшенные последними, упали у самой дамбы. Их пламя высветило и груду бочек, и запальный шнур. Один его конец лежал в реке, потушившей огонь, а другой, которому полагалось быть воткнутым в отверстие одной из бочек нижнего ряда, валялся на земле. Подползший Харпер поцокал языком:

— Что будем делать?

— Мне нужны десять человек.

— Сделаем. А почему именно десять?

Шарп кивком указал на парапет:

— Шестеро развлекают лягушатников, трое спихивают в воду соломенные «светлячки».

— А вы?

— Прибережёте для меня один каркас.

Он торопливо принялся заряжать винтовку. Для скорости стрелок пренебрег кожаным лоскутом, обычно обёртывавшимся вокруг пули, чтобы она туже шла по семи нарезам ствола. В этот раз Шарп просто плюнул на металлический шарик и забил его шомполом.

— Готов?

— Как всегда. — Харпер оскалил зубы, — Работа для зелёных курток, сэр?

— Отличная мысль, сержант! — подмигнул Шарп. Провались все эти Раймеры, Уиндхэмы, Хейксвеллы, Колетты и прочие новые людишки, испортившие собой полк, как выдержанное вино портит долитый в него уксус. Шарп и его стрелки многое пережили вместе: Талавера, Альмейда, Фуэнтес де Оноро, поди вспомни всё! Они понимали его с полуслова, и Шарп доверял им как себе.

Харпер поднёс ко рту сложенные рупором ладони: