Роза для герцога

«Даром, что служанка», — подумал герцог, пытаясь припомнить столь же соблазнительную особу среди знакомых ему северных девиц. Каштановые, слегка вьющиеся волосы инары напоминали Андриану крупную шоколадную стружку. Когда кондитер с выверенным нажимом ведёт по шоколадной плитке ножом, стружка получается длинной и закручивается в большие, красивые завитки.

Каштановые пряди обрамляли лицо инары, подчёркивая красоту её бархатистой молочно-кофейной кожи. На севере загар почти всегда указывал на низкое происхождение, зато южанок солнце обычно не щадило вне зависимости от их статуса и рода занятий.

— Вы на мне скоро дыру протрёте. — Розалин вжалась в сиденье и ещё ближе склонилась к окну, пытаясь скрыться от пристального взгляда герцога, но даже затылком чувствовала, что его ни капли не смутило её замечание.

— Ты совсем меня не боишься, да? — Смелость инары его забавляла, но в то же время и выводила из себя. Ему хотелось сделать что-то ей назло, лишь бы выбить из неё эту южную спесь.

— Самое страшное вы уже сделали.

Андриан рассмеялся в голос.

— Поверь мне, я ещё не сделал ничего страшного. Но если ты не поубавишь гонор, — герцог замолчал, дожидаясь, когда инара наконец взглянет на него, и продолжил, как только их глаза встретились, — жить в моём замке тебе совсем не понравится.

— Мне и так не понравится, — прошептала Розалин. — Ваша Светлость, зачем я на самом деле вам понадобилась? У вас на севере что мало девушек?

У Андриана в груди снова начал разгораться пожар. Каждое слово этой девчонки, словно выпущенная метким лучником стрела, пронзало и поджигало его терпение. И рано или поздно от самообладания герцога могло не остаться ничего, кроме пепла.

— Столь же желанной для меня на севере нет ни одной, — ответил он с коварной улыбкой на губах. Он говорил всего лишь об избранных источником инарах, но назло Розалин сказал это настолько двусмысленно, что щёки девушки вспыхнули от стыда, а дыхание сбилось. Она торопливо отвернулась к окну и замолчала.

Слова герцога отзывались в теле Розалин дрожью и тошнотой. Своим пронзительным взглядом он прикасался к ней, словно руками. Ей хотелось отодвинуться дальше, а ещё лучше сбежать, лишь бы не чувствовать, как Андриан то и дело на неё засматривается. В такие минуты она застывала, как мраморная статуя, и, затаив дыхание, ждала, когда герцогу наконец надоест забавляться.

Всю дорогу до порта Розалин с нарочитым интересом всматривалась в знакомые пейзажи Каринэи. Её родное герцогство прощалось с ней, как и с любым путником, торжественно: почётный придорожный караул из цветущих кустов олеандра и кариссы радовал глаз и источал головокружительный аромат. Он пробирался в карету и наполнял её цветочной сладостью.

Когда они свернули к набережной, с моря повеяло прохладой и солью. Лёгкий бриз игриво подталкивал волны к берегу, и они податливо гладили собою мелкий золотистый песок, ближе к пристани сменившийся крупной галькой.

В тот день в порту Каринэи, как в общем-то и всегда, кипела жизнь, и никому не было дела ни до герцога Тэнайского, ни до инары, которую он вознамерился во что бы то ни стало увезти с собою на север. Как только лакей распахнул каретную дверь, Розалин, схватив свою котомку, выпорхнула на улицу и принялась разминать затёкшую за время дороги шею. После вызывающих слов герцога она ни разу не решилась глянуть в его сторону и, пока они ехали в порт, упрямо смотрела в окно, потому её напряжённые мышцы теперь ужасно болели.

«Новидия», большой трёхпалубный корабль, равнодушно взиравший на них тёмными глазницами пушечных дул, стоял на якоре поодаль от берега, и им пришлось добираться до него на шлюпке и подниматься на борт по заборному трапу. Появление Розалин на верхней палубе было встречено громким улюлюканьем моряков.

— Девчонку не трогать. Она со мной, — велел герцог и, подхватив её под руку, потащил к центральному трапу, ведущему вниз, на среднюю жилую палубу.

Розалин попала на корабль впервые, и для неё всё было в новинку. Она удивлённо рассматривала подвешенные к верхним перекрытиям гамаки, в которых матросам предстояло отдыхать посменно. Возле пронзающих среднюю палубу мачт стояло несколько сундуков с личными вещами команды, а в кормовой части располагались каюты офицерского состава.

Андриан постучал в дверь одной из них, и оттуда выглянул долговязый мужчина лет тридцати пяти.

— Ого, — офицер скользнул по Розалин сальным, оценивающим взглядом. — Ваша Светлость, вы взяли развлечение в дорогу?

Беря Розалин на корабль, герцог прекрасно понимал, каково придётся инаре среди мужланистых моряков, но по суше добираться было бы дольше и опаснее. На корабле же они доплывут до Тэная за пару дней, если погода позволит.

— Розалин просто гостья. — Грецог искоса глянул на удивлённое лицо своей пленницы, но рассказывать, кто она и зачем едет с ним в Тэнай, никому не собирался. Если на юге инары просто редки, то на севере их нет и вовсе. Прознай его соседи, что в замке Тэная поселилась настоящая инара, они непременно начнут тянуть к ней свои загребущие руки. А делиться столь удачным уловом герцог не планировал. Долговязый офицер продолжал недоверчиво разглядывать Розалин, и Андриан поторопился отвлечь его от лишних домыслов. — Барто, не уступишь девушке свою каюту?

— А чем ей гамак плох?

Розалин испуганно обвела взглядом общее помещение, в котором, вероятно, ей предстояло ночевать с другими моряками.

— Моя личная гостья будет спать в гамаке?

И без того высокий офицер вытянулся по струнке, чуть ли не упираясь головой в перекрытие.

— Виноват. Конечно, уступлю. — Барто вернулся в каюту, забрал оттуда свой мундир и вежливо пригласил Розалин внутрь. В маленьком угловом помещении с двумя окошками было место только для кровати и тумбы.

— Гальюн за этой дверью сбоку, — сказал герцог, указывая на боковое окно. Но из его слов Розалин поняла только, что в её каюте есть ещё одна дверь. — Гальюн — это туалет, — пояснил Андриан.

Щёки Розалин вспыхнули от стыда, и она, отведя взгляд, молча кивнула.

— Еду тебе принесут. Дверь в каюту будет закрыта для твоей же безопасности. Если что-то нужно, кричи дежурному офицеру.

Когда за Андрианом и выселенным в общее помещение Барто закрылась дверь, Розалин присела на маленькую кровать и бросила рядом с собой котомку, в которой до сих пор лежал переданный кухаркой небольшой свёрток с краюшкой хлеба и бужениной. Розалин достала еду и, вдохнув её аппетитный аромат, поспешила утолить резко пробудившийся голод, которого до этой минуты она не ощущала из-за волнения. Запить еду было нечем, и, так и не сумев доесть всухую, инара убрала остатки еды в тумбу.

Из порта корабль выходил медленно. Розалин, прижавшись к окну, наблюдала, как берег родного герцогства постепенно отдалялся, превращаясь в тёмно-зелёное неразборчивое пятно.

— Ну, вот и всё, — прошептала Розалин. — Свой долг перед Каринэей я исполнила.

Когда солнце уже миновало зенит и клонилось к закату, а вокруг не было ни намёка на сушу, в дверь её каюты постучали.

Глава 3

Непрошеный гость, не дожидаясь разрешения войти, распахнул каютную дверь и сделал уверенный шаг внутрь.

— Вы что-то хотели, Ваша Светлость? — спросила Розалин, не скрывая своего недоумения и недовольства визитом Андриана.

— Да, — ответил он с нарочитой беззаботностью. — Хотел, чтобы ты насладилась со мной закатом. Из каюты солнца почти не видно.

Южные закаты особенно прекрасны, об этом Розалин слышала не раз от путников с севера. Но сама она никаких других закатов в этой жизни не видела и сравнить ей было не с чем. Потому предложение герцога подняться с ним на верхнюю палубу, дабы полюбоваться на заходящее южное солнце, она привлекательным не сочла.