Роза для герцога

— Это не стоило вашего беспокойства. — Её голос звучал равнодушно. — Мне и тут хорошо.

От прекрасного настроения герцога не осталось и следа.

— А разве я говорил, что ты можешь отказаться? Накинь что-нибудь на плечи и иди за мной.

Розалин, сверкнув тёмным, исполненным гнева взглядом, достала из своей котомки тонкую шаль и молча вышла из каюты. Сердце её гулко билось в груди, и она с трудом боролась с желанием высказать герцогу всё, что думала и о созерцании вместе с ним заката, и о её нахождении на этом треклятом корабле.

По её походке, потерявшей свою соблазнительную плавность, по гордо вздёрнутому подбородку и сжатым в тонкую линию губам герцог прекрасно видел, что инара от его поведения в ярости. И если раньше он злил её нарочно, то на этот раз грубые слова случайно сорвались с его губ. Он шёл к ней, чтобы предложить мировую. Привозить в свой замок разгневанную бестию уже не казалось ему столь хорошей идеей. Переступив через свою гордость и закрыв глаза на низкий статус Розалин, он собирался попросить её не держать на него зла и подумывал даже рассказать ей о своей болезни. Но эта инара искусно умела выводить его из себя.

Когда они поднялись на верхнюю палубу и встали у бортика, Розалин всем своим видом показывала, что это был худший закат в её жизни. Вместо дружелюбного разговора между ними повисла неловкая тишина. Герцог ожидал, что инара вскоре остынет и вспомнит о правилах приличия, но она упорно молчала, заставляя его вновь сделать шаг ей навстречу.

— Ты можешь мне объяснить, что такого я тебе сделал? За что ты меня так ненавидишь?

Розалин сделала возмущённый шумный вдох и обожгла его полным ненависти взглядом. Ей не верилось, что герцог на самом деле не понимал, в чём его вина, и потому решила, что этот вопрос был его очередной издёвкой.

— Вам так нравится надо мной насмехаться? Вы для этого вытащили меня из каюты?!

Источники тому свидетели, сладить с этой инарой герцог пытался, но она упорно искала в каждом его слове подвох и оскорбление. И хуже всего, что она не считала нужным сдерживать голос и ни капли не стеснялась выказывать своё недовольство на глазах у всей команды.

— Не забывай, с кем разговариваешь, инара. — Герцог склонился к самому её лицу, так близко, что чувствовал её распалённое гневом дыхание. Инара с вызовом смотрела ему в глаза.

— Солнце почти село, Ваша Светлость. Может быть, мне лучше вернуться в каюту? — Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы совладать с собственным гневом и придать голосу вежливый тон.

— Я сам решу, когда тебе возвращаться в каюту. — Он отошёл на шаг назад, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Теперь уже и ему закат казался отвратительным. — Я не издевался и не шутил, это ты не понимаешь человеческого языка. Разве я такой уж злодей?

— А разве нет? — Инара оперлась локтями о бортик и вместо солнца, от которого над морем осталась только багровая краюшка, стала всматриваться в волны. Они послушно обтекали борт корабля, и им было безразлично, что эта деревянная громадина нарушила царивший в этих водах покой и разбередила собой их почти ровную поверхность. Как бы Розалин хотелось, чтобы и она могла с такой же готовностью и спокойствием принять вмешательство герцога в её жизнь. — Одно моё нахождение на этом корабле говорит о вашей, — она понизила голос, чтобы, кроме Андриана, её больше никто не услышал, — жестокости. Лучше вы ответьте мне, что такого я вам сделала, что вы решили мне так отомстить?

— С чего ты взяла, что я увёз тебя из мести? — Да, поначалу Андриан был на неё зол, но теперь, когда его голова немного остыла, он понимал, что иного выхода у него всё равно не было. Он должен был увезти эту инару с собой.

— Забава или месть, для меня нет разницы. Вы воспользовались своим положением и поступили низко.

Слова инары были отчасти правдивы. Чтобы увезти её Андриан и впрямь воспользовался своим статусом, и потому теперь, когда она уличила его в этом, не стал с ней спорить и переубеждать.

— А в саду почему ты мне отказала в помощи? Тогда мы даже не были знакомы.

— Я поражаюсь вам, Ваша Светлость. С вами знакома вся Каринэя. Каждый знает, кто такой герцог Тэнайский и чего можно ждать от его солдат. Они сожгли половину моей деревни! — Голос Розалин прозвучал резко. — Вы хоть представляете каково это? Да что вы можете знать… Вы живёте в своём замке, раздаёте приказы направо и налево и вам плевать, что любое ваше слово может разрушить чью-то жизнь.

Герцог собирался возразить, но инара перебила его:

— Но даже если бы ваши солдаты не нападали на мирных жителей, неужели вы считаете, я не вправе вам отказать? Я свободный человек и могу выбирать, кому оказывать помощь, а кому нет.

Розалин хотелось верить, что произнесённые ею слова правдивы, но в глубине души она понимала, что врала и себе, и герцогу. С тех пор, как пробудился её дар, у неё отняли выбор, а теперь она лишилась ещё и свободы.

Герцога забавляли слова гордой инары. Её взгляд на жизнь был так же не замутнён, как у ребёнка, ещё не познавшего тяжесть долга. Это и удивляло Андриана, ведь кому как не инарам понимать:

— Свободных людей не бывает. Если уж я не свободен, то куда тебе рассуждать о выборе?

Розалин поджала губы и приподняла подбородок — так она делала всякий раз, когда не хотела с чем-то соглашаться. Андриан легко заметил в её настроении перемену и на этот раз решил дать ей высказаться:

— Что, неужели ты думаешь, что у герцога нет обязанностей и долга? В чем ты там меня обвиняла, в сожжённой деревне и нападении на Каринэю?

Инара осуждающе покачала головой.

— Даже сейчас вы говорите об этом с пренебрежением. Как будто это пустяк и вы не испортили жизни сотням, а может быть, тысячам каринэйцев.

По палубе пронёсся раскатистый смех герцога.

— Испортил жизни! Вот это я понимаю обвинение. А тебе не приходило в голову, что Каринэе наше вмешательство было на руку? Нет? Ну, посуди. Я оставил вдоль ваших границ с другими герцогствами часть своих солдат. Ваши берега теперь охраняют мои корабли. Вы можете больше не трястись и не бояться, что к вам придут очередные захватчики. Уж лучше подчиняться кому-то сильному, чем переходить из рук в руки.

— Уж лучше трястись и бояться, чем потерять свободу! — Розалин смотрела на герцога с вызовом и говорила уже совсем не о своём герцогстве, а о себе. Ей претила сама мысль, что кто-то мог иметь власть над её жизнью.

— Твои соотечественники могут с тобой не согласиться. Но даже если завоевание Каринэи ужасный, постыдный, как ты считаешь, поступок, неужели тебе ни разу не пришло в голову, что я совершил его не по собственному желанию?

Нет, Розалин совсем не думала, что за нападением на Каринэю стоял кто-то помимо герцога Тэнайского.

— Молчишь. — Губы герцога дрогнули в усмешке. — Войска в Каринэю я отправил по приказу короля. Хоть я и считаю этот приказ верным, — он с удовольствием заметил, как щёки Розалин вновь вспыхнули от гнева, — но война — дело затратное. Сам бы я в это не ввязался.