Роза для навигатора

Столик у Санпора — плетёный тоненький, ручной работы, с его родины. Это тебе не местная пласталь, из которой на стационаре изготавливалась вся мебель.? Треснешь разок, сломаешь? вдрызг. И вот так вот размахнуться, чтобы врезать со всей дури и — вдребезги, а затем задержать удар, уметь надо.

— Моё дело, Маршав, — повторил доктор, уже спокойнее. — Кому потом вытаскивать тебя из нервных срывов, депрессий и прочей радости того же толка? Ты же как мобильная чёрная дыра, всасываешь в себя все силы. Без какой-либо отдачи.

— Знаете что? — зло сузила я глаза. — Придумайте какую-нибудь другую причину!

— Мне хватает и этой, — сердито откликнулся Санпор.

— Я могу идти?

В самом деле, что я тут торчу. Добрый доктор, как и обещал, передал мне мои воспоминания, сохранённые в дампе пятилетней давности. Сказал, что разворачиваться они будут постепенно, чтобы не вызвать шок. Может быть, даже непоследовательно, как пойдёт. Ни за что поручиться? тут невозможно.? Подобное не практикуется в инфосфере маресао. На мне решили поставить первый опыт.

Какая разница! Я получила назад самое ценное: память о моём мужчине. Пусть, пусть она возвращается непоследовательно и постепенно. Главное, она вернётся. Пусть только вернётся… Всё остальное не имело значения. Никакого!

— Сядь, Маршав, — устало сказал Санпор. — Сядь, подумай и ответь на один вопрос…

— Всего на один? — нетерпеливо перебила его я.

— Всего один, — кивнул он. — Сколько лет? Сколько ещё лет ты собираешься потратить на скорбь по мёртвому?

Не так давно я бы взвилась до потолка. Но теперь… что-то протянулось между мной и Санпором, когда он переливал в меня обратно память об Олеге. Мою же собственную память. Он говорил об искажениях, неизбежных в подобных случаях, так вот, может быть, это они и есть? Что мне очень хочется врезать всё, что я думаю, развернуться и уйти, без позволения, но почему-то я сдерживаю себя. И больше не ищу в вопросе подвоха или желания меня поддеть. Наоборот, сам вопрос воспринимается… как в порядке вещей, что ли.

А в самом деле?

Сколько лет?

— Не знаю, — честно призналась я. — Столько, сколько потребуется.

— Ты хотя бы сказала «не знаю», — вздохнул Санпор. — Что ж, иди… Не натвори глупостей.

Я поспешила убраться из докторского кабинета. Шла по коридору, и было мне странно. Не по себе, и в то же время пустота не спешила уходить. Я утомилась ждать прихода первого воспоминания: его всё не было и не было. И в какой-то момент полыхнуло злостью: вернуться обратно и высказаться на тему, что меня обдурили и никакой памяти не передали…

Одёрнула себя. Вот уж чего за Санпором не водилось никогда, так это обмана. Он был честен и открыт со мной, как ни с кем другим. Нащупал единственно верную линию поведения: виляния и ложь я бы почувствовала сходу… И не возникло бы того хрупкого мостика доверия, который оставался с нами даже и до сих пор вопреки всему.

Пошла к себе. Кев не было, наверное, в тренажёрке выпускала пар. Ей тоже последняя миссия, что называется, не зашла. Понимаю и сочувствую. Но нет её в апартаментах так называемых наших, и хорошо. Измучит же вопросами!

… Я забралась с ногами на постель. Здесь не принято оставлять спальные места разобранными, но в своей-то половине я могу делать, что захочу! Кев всегда морщится. Бардак, говорит. Человеческий. У нее-то самой даже пыль повзводно летает, швартуясь только в строго отведенных для этого местах. Я так не могу, увольте!

Стену над кроватью я превратила в окно. Экран, конечно же, о чем и речь, будут тебе располагать жилой блок под самой обшивкой стационара, уже побежали… Окно-экран я оформила как космический иллюминатор, только огромный, и вывела на него изображение с внешних камер в реальном времени. Так что плыл у меня над подушкой многозвёздный космос. Я могла всматриваться в него часами.

Если слишком долго заглядывать в бездну…

В памяти роились тусклыми светлячками дорогие сердцу мгновения. Ни одно из них не выходило пока на сознание. Так… что-то смутное… Как будто вечность прошла, и все затерлось бесконечными буднями.

Но ведь было же, было! Мы сидели с Олегом на обрыве, болтали ногами над пропастью, и он называл мне крупные звёзды, ярко сверкавший на темном небе Старой Земли…

Я знала об этом дне. Но не могла никак вспомнить. Не могла пережить.

Искажения, говорите?

Мне стало тоскливо, как никогда ещё в своей новой галактической жизни. За все шесть лет.

Служба, будь она проклята. Служба! Все ради нее… Жизнь, нервы, душу, память… Все!

Я пошла в релакс-зону и там напилась. Вот просто — в хламину. А дальше не помню ничего.

Вроде кому-то набила морду. Потом съездили по морде мне. У нас это легко. Женщина ты или не женщина, без разницы. Лезешь в жестокий замес, пользуясь при том боевыми приемами, — получи. Маресао четко делят противников на гражданских и военных, а уж гендер там дело вообще десятое. Машешь кулаками как не в себя, — получи.

И снова провал. Потом, вспышкой, несут куда-то, причем не Кев.

— Всё-таки выгуляла дурь, — знакомый осуждающий голос, но кто говорит, что… — А ведь предупреждал…

* * *

Старая Терра, Северный Кавказ, семь лет назад по личному времени, минус семьсот три стандартных года по базовому времени

Рык горной реки, волокущей по руслу громадные камни. Холод на губах, боль в рассаженных коленках и локте, солоноватый привкус во рту. И кто-то держит на коленях разбитую голову, бережно, как в детстве, когда тебя, маленькую, носила на руках мать…

Я открываю глаза и вижу родное лицо Черные кудри, нос горбинкой, светлые глаза… Олег…

* * *

Лучше гор могут быть только горы! Каждый, кто впервые видит белоснежные, облитые золотым солнцем неприступные пики, проникается их безграничным величием. И хочется задержать мгновение, пробросить его в Вечность, сохранить навсегда. А потом вернуться обратно. Снова и снова.

Станция «Мир», Эльбрус, три с половиной тысячи метров над уровнем моря. И — до самого горизонта горы. Горы, горы, горы, словно застывшее в бурю море. Невозможно оторваться. Небо — пронзительно-синее, близкое, протяни руку и окунёшься в солнечное сияние…

— Впечатляет, правда?

Инструктор нашей туристической группы… Я была настолько заворожена видом, что только кивнула, на ответ голосом не хватило слов.

— Впервые в горах?

Я снова кивнула.

— Понятно.

Я приехала вместе с ребятами нашего института. Пятнадцать человек на двенадцать дней, ознакомительная поездка. Остановились в Терсколе. Сегодня в планах — канатная дорога до станции «Мир», завтра предстоял трекинг к водопаду Терскол… и дальше программа была расписана. Названия будоражили воображение: Чегет, Донгузорун-кель, Малый Азау, Уллу-Тау…