Роза из Нур-и-Дешт

– Что у нас тут осталось на этой стене?
– потащила я Уво дальше.

– Это кто?
– недоуменно спросил Уво, разглядывая картину.

– О, это очень интересная история. Я купил эту картину на рынке за два медяка. Тёмная, неинтересная. Отдал знакомому реставратору, чтобы он почистил и снял лишний старый лак. И вот вам, пожалуйста. В углу проявился монстр. Скорее всего, низшая нежить?
– рассказал Карл.

– Накер? – высказала я предположение.

– Похож… - кивнул Уво.

– Кто-то явно из огрского племени. Но он должен сильно вонять. Его почуять должны были… А, похоже, что его не замечают.

– Картина называется «Смерть кардинала Бофора»*. Вероятнее всего, на картине - постель умирающего. А она всегда сама по себе неприятно пахнет. Так что, нет ничего удивительного, что не почуяли, - возразил Карл.

– В любом случае, это не Высшая нежить, а безобидная, мелкая, домашняя. Больших проблем не будет, - кивнул Уво.

– У нас монстры закончились? Остались только приведения?
– я даже немного расстроилась.

– Да, - подтвердил Карл, - Да и тут - всего две картины. Вот эта называется «Мечты о прошлом»*. Это женщина, художница. Она любила рисовать привидений.

– Ничего страшного не вижу. Хотя привидений многовато. Да и девушка, скорее всего, уже мертва, судя по бледной коже… - сказал Уво.

– Вполне возможно. Художницу звали Аделаида Клакстон. У неё есть жуткая картина. Называется «Вечеринка на лестнице». Там маленькая девочка стоит в окружении привидений. Не самое весёлое зрелище, - кивнул Карл.

– Она в той комнате висит, в которой дети?
– догадалась я.

– Да, - кратко подтвердил Карл.

– Всё ещё не вижу ничего пугающего, - пожал плечами Уво, - Да и вообще я видел самую страшную картину. И вот там, и в самом деле, был сущий ужас. Хотя, на ней не было ни единого монстра или чудовища. Да и привидений на ней нарисовано тоже не было. И, тем не менее, это самое жуткое полотно, что я видел в своей жизни.

– Вот как? И как называется?
– заинтересовался Карл.

– Художника звали Эмиль Голарек. «И прости нам наши прегрешения»*. Вот там всё гораздо страшнее ваших монстров, - хмуро сказал Уво.

– Ты мне никогда не рассказывал!
– удивлённо протянула я.

– Нечего там рассказывать. Пошли последнюю картину посмотрим и пойдём. Нас, наверняка, уже Леон потерял.

– За то вот эта смотрится скорее комично, чем страшно, - поворачивая голову и так, и эдак, и разглядывая довольно большое полотно, сказала я.

– Похоже, что вот это - бывший муж. Наверняка, недавно усопший. А это - его жена, - начал рассказывать Уво.

– Картина называется «Комната с привидениями, нарисованная на ферме в Эксмуре»* - улыбаясь, сказал Карл, - И в самом деле, похоже.

– А вот это – наверняка, любовник, который пожаловал в ещё не успевшую остыть супружескую кровать, - кивнула я.

– Представляешь? Они только раздеваться начали. Вон он только сюртук и снял. А тут приведение пожаловало. Весь настрой им сбили!
– притворно посочувствовал Уво.

И так он это комично сказал, что я покатилась со смеху. Карл тоже засмеялся.

– А она что, в этом убогом чепце его соблазняла?
– и я указала на центральную фигуру женщины, сидящей на кровати.

– Я бы, как её увидел в этом капоре, так сам бы тут же привидением и стал. Это ж надо такое на голову нацепить, да ещё и любовника в нём принимать. А она под ним что, лысая?
– продолжал сокрушаться Уво, а я ещё раз звонко расхохоталась.

Карл тоже закатился от хохота, уж больно комично Уво сокрушался.

– Нет, у неё там под капором наверно эти… папильотки. Вот!
– выдал Уво, а я начала икать.

– Вот уж никогда бы не подумал, Уво, что ты знаешь слова «капор» и «папильотки» - раздался от двери голос Леона.

Мы, все трое, снова звонко расхохотались, на сей раз над озадаченным выражением лица Леона.

– Я ещё и слово «редингот»* знаю, Леон. Так что, ты меня недооцениваешь!
– важно приосанившись, выдал Уво.

– Мне за него тебе зарплату повысить?
– улыбнулся в ответ Леон.

– Не помешает. Я человек семейный. А у семейных и трат больше, - выдал Уво и посмотрел на меня.

Я послала ему в ответ довольную улыбку. Вот в такого Уво, весёлого, остроумного, я и влюбилась когда-то. Он не устроил сцену ревности, а сумел повернуть всё так, будто мы вообще чуть ли не лучшие друзья с владельцем особняка. Я даже испытала давно забытое чувство гордости за мужа. Безграничное доверие… Очень может быть, что оно и достижимо для нас с ним?

Карл фон Тедерик подошёл к Леону, и они обменялись приветствиями.

– Я вижу, ты познакомился с Розой?
– приветливо улыбнулся Леон.

– Я бы сказал, что мы успели подружиться, и я проспорил ей желание. Это было очень глупо, но я ни о чём не жалею.

– Рад, что вы нашли общий язык. Я искал тебя, Карл. Не уделишь мне минутку?

– Да, пойдём в кабинет. Роза, Уво? Вы не присоединитесь к нам? Я был бы рад, - вдруг посмотрел на нас Карл.

Неожиданно. Наверняка, Леон тоже подобного не ожидал, но едва заметно кивнул, и Уво поспешно согласился.

– С удовольствием. В залу возвращаться не хочется. Роза не очень хорошо, как выяснилось, переносит большие компании.

– Скорее, шумные сборища!
– состроила рожицу я, заставив мужчин снова по-доброму улыбнуться.

Мы вышли из комнаты и отправились дальше по коридору.

Что мы будем обсуждать? И что скажет Карл?

*Скарбник– в славянских верованиях скарбник предстаёт в образе злобного духа-охранителя сокровищ хозяина-человека, который после смерти последнего, согласно легендам, появляется со стаей воронов, чтобы забрать проданную ему при жизни человеком душу. В польских верованиях образ скарбника имеет существенные отличия. Он считался исконным обитателем шахт и своего рода правителем подземного царства, забиравшим в свой мир души погибших шахтёров. Скарбник мог предупредить трудолюбивых рудокопов об обвале, наводнении или пожаре в шахте и даже подружиться с шахтёрами.

*Корриган – В бретонском фольклоре корриган является гномоподобным духом. Корриганы — один из самых запутанных образов в бретонском фольклоре: то ли проказливые карлики сродни лютенам, то ли феи ручьев. Среди самих бретонцев и исследователей их фольклора до сих пор нет единого мнения относительно того, кто скрывается под именем "корриган". Корриган, известный также как корриг, либо корред, — бретонский домовой, хохлик, близкий родственник лепрехуна, корнуолльского пикси и шотландского кларихуна. То есть корриган — это не просто как бы гном, и даже не гномик, а гномичечек.