Роза пустыни

Джек схватил ее за плечи.

— Послушай, Элизабет. Совершенно очевидно, что мы пришли сюда раньше полковника. Может, он так и не разгадал твой шифр. Может, у него это никогда не получится. Может быть, никто и никогда так и не найдет настоящей погребальной камеры. Дорогая, почему бы нам не оставить их покоиться в мире?

— Я бы так и сделала, Джек, но теперь, когда мои карты и записки оказались неизвестно где, — она неопределенно махнула рукой в сторону выхода из гробницы, — и не в моей власти их найти, я более чем уверена, что кому-то придет в голову искать погребение. Сюда могут прийти. А когда это случится, то у нашедших в отличие от нас может не оказаться никакого почтения к памяти Мернептона Сети и его возлюбленной Нефертери. Эти люди будут разбивать стены, уничтожая все на своем пути. Большинство людей всегда жаждали сокровищ.

Джек снял шляпу и провел рукой по влажному от пота лбу.

— Ты права, конечно. Я уже это видел десятки раз в других гробницах и храмах. Несколько лет назад каменные блоки храма Рождения Клеопатры в Эрменте были разбиты и использованы для строительства местной сахароперерабатывающей фабрики.

— Значит, ты понимаешь?

Джек заглянул ей в глаза:

— Да, понимаю.

Он взял факел и начал внимательно разглядывать северную стену камеры. Элизабет нашла небольшой факел, валявшийся на полу среди обломков, зажгла его и подошла к другой стене.

Час спустя они так ничего и не нашли.

— Давай передохнем, — предложил Джек, втыкая конец факела в песок. Он устроился на полу возле саркофага и вынул из сумки фляжку с водой. — Не хочешь попить?

Элизабет устало вздохнула и уселась рядом с ним. Приняв у него из рук фляжку, она поднесла ее к губам и сделала небольшой глоток воды — только такой, чтобы чуть смочить пересохшее горло. Она тоже начала усваивать законы пустыни.

— Я не думала, что найти настоящую дверь будет так трудно, — призналась она, прислоняясь к саркофагу.

— Мы ее найдем, — уверенно заявил Джек, располагаясь рядом с ней.

— Джек…

— Да?

— Ты… почувствовал, как что-то сдвинулось?

— Что-то сдвинулось?

— Саркофаг.

Он вскочил и повернулся:

— Ну конечно же! Чертов саркофаг!

Элизабет тоже поспешно встала.

— Ты так думаешь?

— Скоро узнаем.

Он уперся ногами и изо всех сил стал толкать конец каменного саркофага, на который они опирались всего несколько секунд назад.

— Он двигается? — взволнованно спросила Элизабет.

— Не знаю, — признался Джек, отступая.

— Я тебе помогу, — вызвалась она.

— Начинай на счет три, — предложил он.

Они снова уперлись ногами в песчаный пол, схватились за край саркофага и хором отсчитали:

— Раз. Два. Три.

Саркофаг сдвинулся!

Вскоре они уже отодвинули каменный гроб в сторону и увидели под ним ступеньки, уходящие в камеру, расположенную прямо под ними.

— Я знаю, что открытие принадлежит тебе, дорогая. Не исключено, что вниз никто не спускался уже несколько тысячелетий. Кто знает, что там окажется?

Элизабет посмотрела прямо в его яркие глаза.

— Ты собираешься проявить благородство? Оберегая меня, хочешь спуститься первым? Нет, Джек. Все будет нормально. Я спущусь вместе с тобой.

В его взгляде читались одновременно восхищение и досада.

— А ты у меня упрямица, однако.

— Да.

Черный Джек вручил ей меньший из факелов, оставив у себя тот, который был больше и тяжелее.

— При первом же признаке опасности — любой опасности — изволь уходить обратно по ступенькам. Понятно? — ворчливо сказал он.

— Понятно.

Еще во время спуска по каменным ступенькам Элизабет чувствовала, что сердце ее отчаянно бьется от волнения и страха, которые всегда внушает неизвестность. В конце концов это было исполнением всех ее мечтаний. И мечтаний ее отца. Это было делом всей его жизни.

Она осторожно спускалась вниз, останавливаясь на каждой ступеньке. Темнота нижнего помещения отступала перед светом ее факела.

Вскоре ступени закончились.

— Я внизу, Джек, — негромко сказала Элизабет, повернув голову назад.

— Я иду следом, — подтвердил он, и она почувствовала, как его теплое дыхание пошевелило тонкие волоски на ее шее.

— Ты готов?

— Готов.

Элизабет и Джек одновременно высоко подняли свои факелы, и впервые за три тысячи лет глазам человека предстала царская усыпальница великого фараона Мернептона Сети и его возлюбленной жены Нефертери.

Там оказались чудеса, недоступные воображению простого смертного: под песками и камнем Долины цариц был воссоздан настоящий дворец!

Помещение было заполнено прекраснейшей резной мебелью: ложами, столами, табуретами, тронами и сундуками. Здесь были статуи в рост человека, колесницы, лодки, корзины, в которых когда-то находились яства, шкатулки с драгоценными камнями и монетами, кувшины и миски, луки и стрелы, копья, ткани и одежда, скульптурные изображения богов, святилища из золота и серебра, эбеновые коробки для игр, резные флейты из слоновой кости, серебряные трубы, сосуды с благовониями, сабли и кинжалы, церемониальные щиты, кожаные доспехи, инструменты, лампы… Там оказалась даже царская кровать.

А в самом центре стоял один каменный саркофаг.

Элизабет не замечала, что плачет, пока Джек не извлек из кармана носовой платок и не передал ей. Оба не сразу смогли заговорить.

— Ты была права, — благоговейно проговорил Джек.

Элизабет вполне разделяла его чувства — ей тоже казалось, что это место священно.

— Я была права, — прошептала она.

— Здесь сокровищ больше, чем во всех музеях и коллекциях целого мира.

— Очень может быть, — согласилась она.

— Но я вижу только один саркофаг.

Элизабет вытерла слезы.

— Конечно.

— Ты ожидала именно этого?

— Да.

— Опять женская интуиция?

— Опять женская интуиция. Она меня пока не подводила.

— Тогда что же она говорит тебе о Мернептоне Сети и Нефертери?

— Они так сильно любили друг друга при жизни, что пожелали остаться вместе навечно. Не просто в общей погребальной камере. Но в одном саркофаге.

— Ну конечно! — негромко воскликнул Джек, почувствовав истинность ее слов. — Они пожелали, чтобы их похоронили вместе. Но откуда ты это узнала?

— Потому что я женщина. Потому что я мыслю по-женски. Потому что люблю, как женщина, — просто ответила Элизабет, поворачиваясь к нему. — И если бы мне предстояло умереть прямо сейчас, я бы захотела остаться навечно в объятиях мужчины, которого люблю. В твоих объятиях, Джек.

Он протянул к ней руки:

— Элизабет…

— Ну до чего же трогательно и романтично! — раздался неприятный мужской голос позади.

— Полковник Уинтерз…

— Будь ты проклят, Уинтерз!

— Поворачивайтесь медленно и очень осторожно. Особенно вы, милорд. Мой пистолет направлен на леди Элизабет. И можете не сомневаться — я выстрелю без колебаний.