Рождение сверхновой
Шрифт:
OhmyNews
(Новостной онлайн портал. Большинство контента формируется пользователями).
Портал в отличие от остальных СМИ даёт живую картинку движения в чарте корейских песен. «Транзитный Токио» упорно продвигается вперёд, с меньшей скоростью, но в том же направлении ползёт «Too me», позиции остальных двух синглов колеблются в нижней половине чарта. «Форсаж» рвётся
На главной странице портала большая статья под заголовком:
«Госпожа Агдан! Вашей монополии пришёл конец!»
После того, как возбуждённый гомон стал стихать, СонЁн задумчиво произносит:
— А ведь «Tokyo bynight» на японском языке… там есть английский припев, но только припев. Не помню случая, чтобы в американском чарте появлялись песни на японском языке.
Девчонки переглядываются, а СонЁн неожиданно продолжает:
— И за такие песни нам всего тридцать процентов платят.
После недолгого молчания ДжиХён отзывается:
— Тоже считаю, что не надо было подписывать такой контракт. Надо было хотя бы пятьдесят процентов стребовать.
— С директора ЮСона стребуешь… — ворчит ХёМин.
Настроение всех коронок почему-то поползло вниз. Его резко меняет БоРам.
— Вы слышали? Президент СанХён вернулся, — и удивляется разноголосице, состоящей из возгласов «Холь!», «Ёксоль!» и даже «Щибаль!», — Не знаете? Я от охранников услышала.
— Может он нам вернёт наши семьдесят процентов? — с надеждой в голосе говорит СонЁн.
КюРи скептически кривит губы.
— Надо ЮнМи сказать, — решительно предлагает БоРам, — как она, кстати? Выздоровела?
— Позвони, да узнай, — советует ИнЧжон. БоРам немедленно приступает к реализации совета, достаёт телефон.
Коронки затихают и навостряют ушки.
— Аньён, ЮнМи! Ты не занята? Хорошо. Слушай, ты знаешь, что президент СанХён выздоровел? Знаешь? Видела его? Сегодня? А чего к нам не зашла? Понятно. Слушай, ЮнМи, мы хотим поговорить с президентом СанХёном, чтобы он нам вернул процент за иностранные выступления. ЮнМи, мы хотим с тобой! Что-о-о! Так ты нас бросаешь? Да, понимаю… давай встретимся. Сегодня? У тебя? Хорошо, я сейчас поговорю с девочками.
БоРам отключается и смотрит круглыми глазами на остальных коронок.
— Она ушла из агентства…
Последовавший за её словами ступор, обрушившийся на коронок, легко представить, вспомнив последнюю сцену из «Ревизора». Все замирают с ошарашенными лицами.
Квартира ЮнМи
Тот же день 1 января, время — почти 8 часов.
Девчонкам повезло, БоРам позвонила, когда я домой подъезжала и собиралась машину отпускать. Припозднилась, конечно, но пока пообедала, пока побаловала себя косметическим салоном, всякими маникюрами и педикюрами, да побродила по джунглям из женской одежды. Могу гордиться собой безмерно, я не какая-то там шопинговая наркоманка, всё купленное без напряжения несу сама. И даже с одной свободной рукой, там на плече что-то висит, но вытащить и включить телефон могу. Не понадобилось, но могла бы.
Коронки подвалили ближе к девяти. И больше всех им радуется мама. Столько народу и все худенькие и голодные, хотя для мамы два этих слова — синонимы. Мама расстаралась с едой, я роюсь в холодильнике
и достаю бутылку итальянского вина.— Нет, нет, нет! — голосят девчонки, видя, как под грузом блюд, поскрипывает столешница. Только глаза БоРам с восторгом говорят: «Да! Да! Да!».
— Мы на диете! — испуганно кричит КюРи.
— А это всё диетическое, — успокаиваю я, — и вообще, давайте дружно растолстеем и будем радоваться жизни!
— Мама, а сосиски есть? — это я опять наткнулась взором на БоРам, вот и всплывает вопрос, что для мамы абсолютно не вопрос.
— В каком виде, дочь?
— Сварить и подать с томатным соусом, — распоряжаюсь я, — дюжины хватит.
— Всем не хватит, — засомневалась мама.
— Это только для БоРам, — такая заявка несказанно вдохновляет маму, она с восхищением смотрит на Борамку. Та скромно опускает очи долу.
В конце концов, все как-то угнездились вокруг столика, который расширили приставленными к нему стульями. И начинается серьёзная беседа, почти деловые переговоры.
— ЮнМи, мы только сейчас узнали, что ты уходишь из агентства, — строго начинает СонЁн.
— По условиям нового контракта, — пожимаю плечами, — Вы же знаете, я давно хотела уйти. Думаете, шутила?
БоРам разделывает и наслаждается своими сосисками, хмуро бурчит:
— И что теперь с моей карьерой великой французской певицы?
— Какая тебе в преисподнюю Франция? Тебе и всем вам пора о конце карьеры подумать. Вам семьями обзаводиться надо, возраст подходит, а у вас даже опп не имеется, — грубо знакомлю её с реалиями жизни я.
— У кого нет, а у кого и есть, — загадочно мерцает глазками КюРи.
— И даже не один, — замечает ДжиХён под общее хихиканье.
— Девочки, всё просто. Я хотела вас взять во Францию, потом задействовать в одном-двум проектах, а дальше не знаю. Там было б видно. Но сейчас не знаю.
— А что случилось? — вопрос почти одновременно задали ИнЧжон, ХёМин и СонЁн.
— Переговоры с президентом СанХёном прошли не удачно. Прихожу к выводу, что сотрудничество с ним будет недопустимо сложным.
— Ты подробнее объясни, как получилось, что тебя отпустили? — требует СонЁн.
Я беру паузу, чтобы уделить время чашке чая. Что интересно, у меня обильный стол аппетита не возбуждает. Хм-м… свой желудок я, кажется, беру под полный контроль. Итак, о чём это мы?
— Воспользовалась ситуацией. Вы тоже могли бы. Меня макне считаете, а сами ведёте себя, как малые дети, — я не только ЧжуВона могу пнуть, любому может прилететь, — Вам не хватило ума, даже чтобы со мной посоветоваться.
— Ты в части была, мы не смогли с тобой связаться, — бурчит ДжиХён.
— ДжиХён-сонбе, вы просто дуры, — девушки вскидываются, но возразить не могут, я продолжаю, — ЮСон намеренно выбрал этот момент. Он мог знать и, скорее всего, знал, что я на награждении и по телефону говорить не могу. Сколько он вам времени на размышление дал?
— Час, — уже о чём-то догадавшись, бурчит ДжиХён.
— Вот всё и сходится. Процедура награждения шла больше часа, сразу после неё меня тоже не отпустили. Это стандартный мошеннический приём, который в бизнесе часто используют. Против новичков, конечно. На вас сильно надавили, потребовали уступить, посоветоваться не дали, времени подумать не дали. Потом подняли планку с десяти процентов до тридцати, и вы сами, задыхаясь от счастья, прыгнули в эту ловушку. Вы — глупые овцы, с вами и поступили, как с овцами.